Три женских страха

– Что за привычка задавать дурацкие вопросы?! – возмутилась я. – Когда это ты был мне не нужен?!

– Я повторяю – если нужен, приеду так быстро, как смогу.

Когда он говорил таким тоном, у меня по спине бежали мурашки. Только муж и отец способны вызвать во мне подобные эмоции. Но если папе нужно порой еще и что-то объяснять, то Саше хватало взгляда, чтобы заставить меня подчиниться, согласиться с его мнением или просто разделить его точку зрения. Семен часто подтрунивал над этим: попалась, мол, строптивая коза на веревку. Но дело не в веревке – я очень любила мужа и доверяла ему.

– Приезжай. Мне тяжело и страшно…

Трубка зашипела и замолчала, я испугалась, что связь прервалась, стала снова набирать номер, но телефон мужа оказался уже отключен – значит, собирается, выключил, чтобы не отвлекали.

– Акела звонил? – Семен постучал пальцем в окно машины, и я кивнула:

– Садись, сейчас новости будут.

Выкрутив ручку громкости приемника почти на всю катушку, я закуталась в палантин плотнее и приготовилась ждать. Семен на заднем сиденье постукивал пальцами по подголовнику:

– Что Акела сказал?

– Сегодня ночью вернется.

Случайно переведя взгляд в зеркало заднего вида, я вдруг увидела на лице брата странную злобную гримасу, мгновенно сменившуюся равнодушием.

– Что-то не так? – высовываясь между спинок сидений, поинтересовалась я, но Семен покачал головой:

– Все в порядке, тебе показалось. Акела приедет, тебе будет легче.

– Все, заткнись, начинается.

Мы напряженно вслушивались в информацию, выдаваемую диктором, но ничего интересного не было. И только в самом конце выпуска из динамиков понеслось:

– Сегодня около двух часов дня возле ресторана «Ходжа» было совершено покушение на Ефима Гельмана, председателя правления банка «Барс», владельца акций ликеро-водочного завода и члена правления нескольких крупных фирм. Как нам стало известно, автомобиль господина Гельмана взорвался, когда Гельман и охрана сели в него, собираясь покинуть парковку у здания банка. По непроверенным данным, все, кто находились в тот момент в салоне, погибли.

Я дрожащей рукой выключила приемник и снова обернулась к брату:

– Ну, что скажешь?

Тот пожал плечами:

– А хрен его…

Мы и не заметили, что вся парковка у больницы уже забита машинами, в которых сидят по двое-трое. Съехалась папина «служба безопасности». Вон и дядя Моня – Моисей Израилевич, папин личный бухгалтер, и Бесо – невысокий лысоватый грузин, правая рука и верный советчик. И много еще кто, я даже не сразу смогла всех узнать. Когда мы с Семеном собрались выйти из машины, чтобы поздороваться, я прошипела:

– Напиши эсэмэску своей телке, чтоб сидел тихо и не высовывался – порвут же, плакать будешь.

Семен кивнул – он уже и сам понял, что зря приволок своего любовника, просто не подумал, что съедутся все папины дружки-приятели, которые, как известно, не очень жалуют всяких «эдиков». Он вынул мобильный и защелкал клавишами, а я вышла на улицу и сразу попала в объятия Бесо:

– Вай, девочка моя, держишься? Молодец, Сашенька, надо держаться…

– Что ты каркаешь?! Он живой!

– Майзл тов! – покачал головой дядя Моня, протирая тряпочкой пенсне, снятое с толстого горбатого носа. – Фима всегда был счастливчик. Чтоб я так жил…

Бесо крепко ухватил меня за локоть и отвел чуть в сторону, сделав остальным знак остаться там, где стояли.

– Александра, надо сделать так, чтобы все считали, будто Фима мертв.

– Что?!

– Т-с-с, не ори! – зашипел он мне в ухо. – Думай. Это «заказуха». Тот, кто сработал, не остановится, будет пытаться зачистить. Поняла?! Охрану посадить надо, а лучше – перевезти домой. Врача, медсестру нанять – чтобы прямо там, на месте, выхаживали.

– Если у него ожоги, нам никто его не отдаст ни под какую расписку, – возразила я, стараясь высвободить локоть. – Ты же понимаешь – дома мы не сможем обеспечить уход…

– Александра, не туфти! Надо будет – куплю все и привезу, и врача за ногу прикую к койке! – фыркнул Бесо, явно недовольный моим ответом.

– Ты что думаешь, мне самой не проще будет, если я его домой заберу?! – зашипела я в ответ. – Да в сто раз! Но пока мы ничего о состоянии не знаем – не выйдет.

– Ааа, твою за ногу, этого только не хватало! – с досадой сплюнул Бесо, глядя на ворота – там показались две милицейские машины. – Какая сука это сделала?

– Скажи своим, пусть разъезжаются, – процедила я. – Только милиции еще здесь не хватало – объясняйся с ними…

Но у нас был дядя Моня, против аргументов которого не устоял никто. Неторопливой походкой кругленький дядя Моня в золотом пенсне, длинном пальто и смешной шапке-пирожке приблизился к машинам, мгновенно вычислил старшего и отвел в сторону. Что будет дальше, я хорошо знала – сейчас дядя Моня разведет такую туфту, что бедный милиционер запутается и забудет, зачем вообще сюда вызван, возьмет немного отступных и уедет восвояси вместе с подчиненными. Этот фокус я видела в своей жизни неоднократно.

– Акела знает? – спросил тем временем Бесо, и я кивнула. – Хорошо. Сашка, ты пока из дому одна не выходи, лады?

– В смысле?

– В прямом. Если Фиму «заказали», тебе бы тоже не мешало осторожнее быть.

– Нам, а не мне.

– Тебе, дуреха. Кому нужны твои никчемные братцы? Выродил же Фима сыновей! Алкаш и петушатник – тьфу! – скривился Бесо, и я подпрыгнула:

– Что?!

– Ой, Саша, давай без байды, – попросил он, примирительно поглаживая меня по плечу. – Давно я все знаю про твоего братца Сему, только Фиме не говорю – боюсь, такого позора он не потянет. И так от дел отошли, живут как недоумки, а тут – такое. Была б ты, Санюха, парнем – цены бы тебе не было…

– Мне и так цены нет. Бесо, я тебя прошу – никому про Семку, ладно?

– Да не бойся, – тяжело вздохнул он. – Ради отца твоего молчу.

– Спасибо. Так что ты говорил про смерть? Тьфу – в смысле, про то, чтобы мертвым папу объявить?

– Во-от! Молодец, девочка, правильно мыслишь! – обрадовался Бесо, обнимая меня за плечи. – Значит, слушай сюда…

Он начал шептать мне на ухо, а я почему-то следила взглядом за Семеном. Тот совершенно очевидно маялся в обществе дяди Мони, бросал тоскливые взгляды на свой «Туарег», в котором забаррикадировался его распрекрасный Эдик, и отчаянно хотел услышать, о чем же разговариваем мы с Бесо. Это меня и настораживало – никогда Семен не проявлял интереса к отцовским делам, доля в бизнесе, которую папа ему выделил, мало-помалу оказалась подмята тем же Бесо с мотивом «а то этот непутевый последнее прошарит», а Семкины интересы сузились до мальчиков и загранпоездок.

И вот сейчас проявляет заинтересованность. Неужели решил изменить жизнь и заняться делом, а не прожигать жизнь? Было бы неплохо… Славка вон, хоть и пьет, все же держится в кресле управляющего одной из папиных «дочерних» фирм – так почему бы Семену, который и умнее, и адекватнее, не попробовать вернуть родительскую благосклонность?

– Бесо, я поняла. Но мне кажется, это лишнее. Давай просто охрану посадим. А как только станет можно, заберем его домой, – дослушав доводы Бесо, отозвалась я. – Ты просто подумай – а потом-то что делать? Жив, мертв, снова жив… ерунда какая-то.