Глава 7
Родственные узы
Чем больше женщины похожи друг на друга в зеркале, тем сильнее они отличаются в семейной жизни.
Японская пословица
Впервые в карьере мне никак не удавалось сосредоточиться на деле, которым я занималась. Глядя в бумаги, я ничего не видела и вообще слабо понимала, что читаю. Как идти с этим в суд, вообще не представляла, а выглядеть идиоткой в глазах клиента не хотелось. К тому же проигрыш этого арбитража совершенно не входил в мои планы, и дело было даже не в репутации. Я никогда не позволяла личному возобладать над профессиональным, и сегодняшняя невозможность взять себя в руки раздражала почти до слез. Решив, что в таком состоянии я не адвокат, а лучший помощник прокурора, я вызвала к себе в кабинет Диму Кукушкина и попросила поехать в суд вместо меня. Он был в курсе дела, сам помогал готовить материалы, потому никаких заминок возникнуть не должно было. Димочка согласился, попутно заметив, что у меня больной вид:
– Вы бы домой ехали, Варвара Валерьевна, такое ощущение, что у вас что-то простудное – глаза-то красные, как у…
– Все, хватит! – прервала я. – Собирайся, тебе пора выезжать, а я уж как-нибудь сама справлюсь со своим нездоровьем.
Димочка пожал плечами и вышел, плотно закрыв за собой дверь, однако через пару минут вошла секретарша Катя с подносом, на котором стоял стакан воды и лежала упаковка профилактических таблеток от простуды:
– Вот, Варвара Валерьевна, выпейте.
– Не нужно, Катя, спасибо, – отказалась я, выключая компьютер. – Я, пожалуй, домой поеду. Подготовьте мне все материалы по делу Гальченко, я с собой возьму.
Катя вышла. Эта девушка заменила мою предыдущую секретаршу Нину, которая по просьбе моего дяди установила в ящик стола прослушивающее устройство. Я долго думала, прежде чем уволить ее – смена секретаря дело тонкое, новый человек должен войти в курс всех дел, уметь держать язык за зубами и обладать определенным набором качеств. Кроме того, я долго привыкаю к людям, мне требуется время, чтобы допустить нового человека к своим делам и к какой-то части собственной жизни. Но видеть каждый день в офисе Нину мне становилось все сложнее, и я решилась. Катю привел Кукушкин – она была какой-то его родственницей из провинции, имела высшее юридическое образование, но совершенно не имела опыта работы. Для секретаря это не критично, а девушка произвела на меня хорошее впечатление и оказалась толковой и шустрой. И главное – теперь я не встречалась каждое утро с Ниной, так запросто предавшей меня и мое доверие.
Документы в пластиковой папке Катя внесла в тот момент, когда я уже застегивала пиджак и сбрасывала в сумку телефон, сигареты, зажигалку и пудреницу:
– Все готово, Варвара Валерьевна.
– Спасибо. Дождитесь, когда вернется Дмитрий, и можете быть свободны.
– Да, хорошо. Завтра вы во сколько будете?
– Как обычно, если не разболеюсь.
– Тогда, если разрешите, я сегодня вызову мастера, пусть кондиционер посмотрит в приемной, он что-то барахлит.
– Да, вызывайте. До завтра, Катя.
– Отдыхайте, Варвара Валерьевна.
На крыльце я зажмурилась – как назло, погода стояла жаркая, солнце слепило так, что даже очки не очень помогали, и можно было прогуляться до дома пешком, однако я не чувствовала в себе сил для подобных действий.
Водитель Володя сразу же выключил кондиционер и, пока я усаживалась на заднее сиденье, спросил:
– А в суд мы не едем? Дмитрия видел только что.
– Нет, не едем, я что-то чувствую себя плоховато.
– Домой?
Но домой мне хотелось еще меньше – там я моментально начну грызть себя и доведу дело до мигрени. Нужно срочно что-то придумать…
– Поедем в Загорянку, Володя, пока на дорогах еще относительно свободно, – вдруг сказала я, и водитель, ничуть не удивившись, кивнул:
– Хорошая мысль. Вы ночевать там останетесь?
– Нет. Просто навещу бабушку, она там уже две недели.
Володя снова кивнул, и мы поехали.
Не то чтобы я отчаянно соскучилась по бабушке, но почему-то именно сегодняшний день показался мне подходящим для подобного визита. В конце концов, просто полежу до вечера в своей комнате на втором этаже, послушаю, как орут птицы, вдохну запах распускающихся цветов да посижу в кресле-качалке под дубом. Огромное дерево росло на нашем участке много лет, оно было там еще до того, как дед купил эту дачу, и под ним вечерами мы все любили сидеть и пить чай. Сейчас никого не осталось – только бабушка и я.
Дорога заняла совсем немного времени, что меня удивило – обычно даже в Королеве пробки, но сегодня мне несказанно везло. Бабушка, услышав звук паркующейся у ворот машины, вышла на крыльцо и удивленно вздернула брови, увидев, как я захожу в калитку:
– Варвара? Неожиданно.
– Ты не рада? Могу уехать.
Бабушка покачала головой:
– Нельзя не ершиться со входа? Я не сказала, что не рада тебя видеть, я удивилась, что ты приехала посреди недели в рабочее время, вот и все. Ты с водителем?
– Да. Если машина мешает на улице, я попрошу его загнать ее во двор.
Бабушка нацепила на нос очки, болтавшиеся на цепочке, и оценила масштаб. Последние годы я предпочитала «Мерседес», и его габариты плоховато вписывались в окружающий пейзаж – дорога между участками была не особенно большой.
– Ну, Скворцовых и Лабазниковых сегодня не будет, а Ильин вообще в Европе, так что вряд ли кому-то помешает твоя машина, – изрекла бабушка, прикинув что-то в уме. – По нашей улице мало кто ездит в будни.
– Ну, тогда все в порядке. Володя, вы проходите, – крикнула я водителю, возившемуся в салоне.
– Да, сейчас, – отозвался он, вынимая из-под сиденья пакет, – переоденусь только.
– В доме вам будет удобнее, – категорично заявила бабушка, сходя с крыльца, – можете пройти в комнату на первом этаже, справа по коридору, и там переодеться и вообще отдохнуть – белье на кровати свежее.
Кто бы сомневался! Белье у нее свежее на гостевой кровати! В свои восемьдесят с гаком моя бабушка крахмалила и наглаживала постельное белье до хруста и не признавала никакого цвета, кроме белого. Да, у нее была помощница по хозяйству – мне удалось после многолетних дебатов убедить ее в необходимости подобного шага, – но основную массу домашних дел бабушка по-прежнему делала сама. Странное дело – внешне я очень напоминала бабушку, а вот в остальном трудно было бы найти двух более различающихся людей, чем мы…
– Кстати, ты тоже могла бы сменить костюм, – заметила она, провожая взглядом скрывшегося в доме Володю, – в твоей комнате висит какая-то одежда. Не станешь же ты бродить тут по лесу в деловой одежде.
– Не стану. – Я чмокнула ее в щеку, хотя подобное действие в последнее время давалось мне довольно тяжело, и пошла в свою небольшую комнатку под самой крышей. Эти «апартаменты» я занимала с тех самых пор, как помню себя. Бабушка ничего здесь не меняла, разве что кровать со временем сменилась на более широкую и длинную – я вышла замуж и приезжала сюда уже со Светиком. Сейчас я опять одна.
Найдя в шкафу старые джинсы и просторную майку с каким-то совершенно идиотским рисунком, невесть как оказавшуюся в моем гардеробе, я прилегла на кровать и почувствовала какую-то внезапную свободу – от проблем, от забот, от суеты. От самой себя. Это оказалось неожиданно приятно и словно омолодило меня лет на десять-пятнадцать, вернуло в пору, когда я была беззаботной студенткой юридического факультета и привозила сюда компанию своих приятелей-однокурсников. Чудесное было время… Мы затаривались дешевым вином в пакетах, нехитрой закуской и сигаретами, приезжали сюда после обеда в субботу и гудели до ночи воскресенья. Все было как-то невинно, весело, шумно, но при этом мы не раздражали соседей, не мешали никому… Или люди были добрее? Хотя как это могло быть в те годы, когда зарплаты выплачивались нерегулярно, а полки коммерческих магазинов дразнили взгляд обертками импортного шоколада и бутылками неизвестного алкоголя, какими-то совершенно неведомыми для большинства продуктами и шмотками? Конечно, в нашей компании практически не было «пролетариев», мы все были детками из семей бывшей советской элиты – но вокруг-то жили и обычные люди. Надо же, как время все меняет… Мои однокурсники любили эти поездки – на нашей даче все чувствовали себя свободно и раскованно, бабушка в такие дни сюда не приезжала, а если и оказывалась случайно, то вообще никак не вмешивалась в происходящее. Даже влюбленные парочки чувствовали себя здесь свободно и имели возможность уединиться в одной из комнат двухэтажного дома, чем и пользовались довольно бессовестно. И я с Кириллом не составляла исключения. Именно в этой комнатке под крышей мы проводили с ним ночи в объятиях друг друга. Черт, ну до каких же пор я буду вспоминать Мельникова?! Почему в любой мелочи, даже самой незначительной, я непременно нахожу что-то такое, что напомнит мне о нем? Даже собственная комната…
– Варвара, ты легла отдыхать? – раздался снизу голос бабушки, и я села.
– Нет, переодеваюсь. Я тебе нужна?
– Мы с Владимиром хотим попить чаю, присоединишься?
– Да, сейчас.
Впервые за все время существования дачи я покинула собственную комнату с удовольствием…