Воспитание детей на примере святых царственных мучеников

«Важный труд, который человек может сделать для Христа, – это то, что он может и должен делать в своем собственном доме. У мужчин есть своя доля, она важна и серьезна, но истинным творцом дома является мать. То, как она живет, придает дому особую атмосферу. Бог впервые приходит к детям через ее любовь. Как говорят, “Бог, чтобы стать ближе всем, создал матерей” – прекрасная мысль! Материнская любовь как бы воплощает любовь Бога, и она окружает жизнь ребенка нежностью», – говорила государыня Александра Феодоровна.

В XIX веке протоиерей Димитрий Соколов писал: «По отношению к ребенку мать-христианка занимает место не низшее и не равное, как супруга, она занимает место высшее; однако же это самое превосходство не освобождает ее от самоотвержения, требуемого назначением женщины… Быть матерью – это служение, а первое условие верного служения есть бескорыстие. Истинная, верная своему призванию мать не говорит: “Вот мой сын, которого я родила для себя”; она думает: “Вот человек, родившийся в мир для блага мира”».

В этих рассуждениях мы можем увидеть точный портрет государыни Александры Феодоровны как матери, созвучный описанию инока Серафима (Кузнецова) из книги «Православный царь-мученик». В этой книге императрица представлена как самоотверженная любящая мать, хозяйка своего дома, воистину госпожа – помощница своего господина. Мы читаем в книге, что «воспитанием и образованием своих детей императрица заведовала лично сама почти по всем предметам, кроме узкоспециальных… Она как детей, так и прислугу держала в полном послушании. Царицу все слушались, боялись чем-либо оскорбить не столько из-за страха, сколько из-за любви к ней, ибо, несмотря на ее строгость, все ее любили и уважали. Она была строга и аккуратна к себе, того же требовала и от других. Всякое свое распоряжение царица давала обдуманно и сознательно, твердо помня свои слова. Она не любила тех, кто умел много говорить, а дела не делал, часто напоминая мудрую поговорку людскую: “Молчание – золото, а слово – серебро”. ‹…› Государыня не любила роскоши и мотовства, в таком духе воспитывала и детей. Такого же взгляда был и государь».

Здесь приведены высказывания иностранного подданного о святой мученице государыне Александре: «Благодаря тому что царица большую часть своего времени посвящает своему дому, семейная жизнь Русского двора естественно достигла высокого положения в сравнении с прочими дворами Европы. В особенности в современные годы в нем меньше бывает приемов, чем при дворах где-либо на материке… Даже если бы она была не императрица, ее домашняя жизнь считалась бы идеальной. Ее преданность сыну, который наконец родился у нее, – одно из величайших событий в современной русской истории. За образованием детей императрица следит лично сама. Она безгранично любит всех детей, и все дети любят ее. В день рождения одного из своих детей она катается с ним довольно далеко куда-нибудь, и каждый из них с нетерпением ожидает этого события. Двое старших детей, великие княжны Ольга и Татьяна, унаследовали от своей матери любовь к музыке, и обе играют очень хорошо. Царю всегда их игра доставляет удовольствие».

Сама государыня-мученица Александра Феодоровна утверждала, что «родители должны быть такими, какими они хотят видеть своих детей не на словах, а на деле. Они должны учить своих детей примером своей жизни». Святой чете это удалось: они вырастили пятерых детей-мучеников, и заслуга в этом матери, на которой держались все семейные дела, воистину огромна и неоценима.

«Вместо высокомерной, холодной царицы, о которой мне столько говорили, я, к величайшему удивлению, нашел женщину, просто преданную своим материнским обязанностям, – вспоминает учитель царских детей Пьер Жильяр. – В это время по некоторым признакам я мог также отдать себе отчет в том, что сдержанность ее, на которую столь многие обижались и которая вызывала против нее столько враждебных чувств, была скорее последствием природной застенчивости и как бы маской ее чувствительности».

И далее он пишет: «Весьма сдержанная и в то же время очень непосредственная, прежде всего жена и мать, императрица чувствовала себя счастливой только среди своих. Образованная и обладавшая художественным чутьем, она любила чтение и искусство. Она любила также созерцание и погружалась в напряженную внутреннюю жизнь, из области которой выходила лишь при появлении опасности. Тогда она со страстной горячностью вступала в борьбу. Она была одарена самыми прекрасными нравственными качествами и всегда руководствовалась самыми благородными побуждениями».

Сначала к царским дочерям были приставлены няня-англичанка и три русские няни в качестве ее помощниц. С рождением наследника государыня рассталась с англичанкой и назначила няней царевича Марию Вишнякову. Императрица ежедневно сама купала наследника и очень много времени уделяла времени в детской, так что, по выражению Анны Танеевой, «при дворе стали говорить, что императрица – не царица, а только мать». «Конечно, сначала не знали и не понимали серьезности положения здоровья наследника. Человек всегда надеется на лучшее будущее, – рассуждает Танеева. – Их величества скрывали болезнь Алексея Николаевича от всех, кроме самых близких родственников и друзей, закрывая глаза на возрастающую непопулярность государыни. Она бесконечно страдала и была больна, а о ней говорили, что она холодна, горда и неприветлива, – такой она осталась в глазах придворных и петербургского света даже тогда, когда узнали о ее горе…»

Сейчас не редкость матери, просто не находящие времени заниматься детьми из-за работы, из-за карьеры, из-за домашнего хозяйства. Нынешних женщин можно только пожалеть: поставленные в условия, когда труд матерей не ценится ни обществом, ни государством, когда отец семейства порой не в состоянии прокормить семью, женщины вынуждены сами работать, выкраивая для мужа и детей очень мало времени. Девушки, не чувствуя уверенности в завтрашнем дне, торопятся получить образование, специальность, чтобы не остаться без куска хлеба, им некогда задуматься о будущей семейной жизни. Поэтому хотелось бы пожелать всем невестам, женам и матерям: вспоминайте почаще государыню Александру Феодоровну, которая была прежде всего жена и мать, претерпевала из-за этого нелюбовь, даже ненависть окружающих, выносила самые нелепые и жестокие обвинения. Ее великий материнский подвиг не был оценен при жизни. Мы же станем молиться ей, и святая царица обязательно поможет. Ведь главное, чего ждет Господь от родителей, – заботы о детях, и в первую очередь об их душах. О бессмертных душах людей, которых Он вверил до возрастания попечению отцов и матерей.

Мать-христианка

«Блистательное ли окно дворца, слепое ли окошечко подвала – одно устремление мысли ввысь. ‹…› Ни одной позы, никогда о себе. Только обязанности, долг перед мужем-царем, наследником-сыном. Никогда перед людьми – всегда пред Богом», – говорил о царице Александре Феодоровне И.В. Степанов.

Вновь откроем дневник государыни Александры Феодоровны. В нем мы найдем записи, раскрывающие духовную суть ее отношения к детям, к дому, к ведению хозяйства. Мы увидим христианский, а не обычный, увы, в наши дни эгоистический подход к семейным ценностям. «Нет ничего сильнее того чувства, которое приходит к нам, когда мы держим на руках своих детей, – писала императрица. – Их беспомощность затрагивает в наших сердцах благородные струны. Для нас их невинность – очищающая сила. Когда в доме новорожденный, брак как бы рождается заново. Ребенок сближает семейную пару так, как никогда прежде. В сердцах оживают молчавшие до этого струны. Перед молодыми родителями встают новые цели, появляются новые желания. Жизнь приобретает сразу новый и глубокий смысл.

На их руки возложена святая ноша, бессмертная жизнь, которую им надо сохранить, и это вселяет в родителей чувство ответственности, заставляет их задуматься. “Я” больше не центр мироздания. У них есть новая цель, для которой надо жить, – цель достаточно великая, чтобы заполнить всю их жизнь… Конечно, с детьми у нас появляется масса забот и хлопот, и поэтому есть люди, которые смотрят на появление детей как на несчастье. Но так смотрят на детей только холодные эгоисты».

Вспомним теперь о «домашнем очаге», ассоциирующемся у иных с мещанством и «диким домостроем». В буквальном смысле – о доме, в котором живет семья. И о «чувстве дома», противопоставленном протоиереем Борисом Ничипоровым «психологической бездомности». Как относилась к этому Александра Феодоровна? Вот ее слова:

«Главным центром жизни любого человека должен быть его дом. Это место, где растут дети – растут физически, укрепляют свое здоровье и впитывают в себя все, что сделает их истинными и благородными мужчинами и женщинами. В доме, где растут дети, все их окружение и все, что происходит, влияет на них, и даже самая маленькая деталь может оказать прекрасное или вредное воздействие. Даже природа вокруг них формирует будущий характер. Все прекрасное, что видят детские глаза, отпечатывается в их чувствительных сердцах. Где бы ни воспитывался ребенок, на его характере сказываются впечатления от места, где он рос. Комнаты, в которых наши дети будут спать, играть, жить, мы должны сделать настолько красивыми, насколько позволяют средства. Дети любят картины, и если картины в доме чистые и хорошие, то чудесно на них влияют, делают их утонченнее. Но и сам дом, чистый, со вкусом убранный, с простыми украшениями и с приятным окружающим видом, оказывает бесценное влияние на воспитание детей…

Самые прочные узы – это узы, которыми сердце человека связано с настоящим домом. В настоящем доме даже маленький ребенок имеет свой голос. А появление младенца влияет на весь семейный уклад. Дом, каким бы он ни был скромным, маленьким, для любого члена семьи должен быть самым дорогим местом на земле. Он должен быть наполнен такой любовью, таким счастьем, что, в каких бы краях человек потом ни странствовал, сколько бы лет ни прошло, сердце его должно все равно тянуться к родному дому. Во всех испытаниях и бедах родной дом – убежище для души…

Дом – это место тепла и нежности. Говорить о доме надо с любовью… В христианском доме должна жить любовь. Он должен быть местом молитвы. Именно в молитве мы черпаем благодать, нужную нам, чтобы сделать наш дом светлым, добрым, чистым…

Жизненно важно значение среды. Мы еще не вполне понимаем, как много значит атмосфера в доме, где растут дети, для становления их характера. Самое первое место для нас, где мы учимся правде, честности, любви, – это наш дом – самое родное место для нас в мире».

За искренне христианское отношение к семье государыня была вознаграждена горячей любовью, преданностью и предупредительностью детей. Нельзя сказать, что она не приложила к этому никаких усилий, хотя Александра Феодоровна не требовала от детей любви как непременной дани.

«Мать, которую они обожали, была в их глазах как бы непогрешима; одна Ольга Николаевна имела иногда поползновения к самостоятельности. Они были полны очаровательной предупредительности по отношению к ней. С общего согласия и по собственному почину они устроили очередное дежурство при матери. Когда императрице нездоровилось, та, которая в этот день исполняла эту дочернюю обязанность, безвыходно оставалась при ней» (П. Жильяр).

Пример терпения

Александра Федоровна имела плохое здоровье, будучи с детства подвержена невралгии лица. К восемнадцати годам у нее очень болезненно воспалился пояснично-крестцовый нерв, поразивший обе ноги и заставлявший ее временами проводить недели в инвалидном кресле. Сопровождаемые трудными беременностями, заболевания государыни осложнялись необходимостью выполнять официальные и общественные обязанности.

Кроме того, диагноз «гемофилия», поставленный царевичу Алексею, привел его мать к сердечному заболеванию. Великая княжна Ольга писала, что государыня была действительно больной женщиной: «Ее дыхание часто убыстрялось и было заметно болезненным. Я видела, как у нее синеют губы. Постоянная тревога об Алексее совершенно разрушила ее здоровье».

Императрица не хотела, чтобы о ее нездоровье знало общество, и это явилось еще одной из причин того, что Александра Феодоровна редко появлялась в обществе. Злые языки называли царицу истеричной и склонной к ипохондрии женщиной, и до сих пор малосведущие люди склонны ложно судить о последней русской царице.

Мужество, присущее государыне с юных лет, помогало ей достойно переносить болезни. В письме к старшей сестре, Виктории, она писала: «Ты не думай, что моя болезнь угнетает меня саму. Мне все равно, вот только мои дорогие и родные страдают из-за меня, да иногда не могу выполнять свои обязанности. Но если Бог посылает мне этот крест, его надо нести. Наша милая Мамочка тоже потеряла здоровье в раннем возрасте. Мне досталось столько счастья, что я охотно отдала бы за него все удовольствия; они так мало значат для меня, а моя семейная жизнь так идеальна, что сполна возмещает все, в чем я не могу принять участие…»

Естественно, что дети, постоянно имевшие перед глазами такой образец терпения, мужества и смирения пред Божией волей, как их мать императрица Александра Феодоровна, смогли в полной мере проявить те же качества во время суровых испытаний.

Нравственный облик императрицы в воспоминаниях современников

Близкая подруга Александры Феодоровны Юлия Ден, которую государыня ласково называла Лили, свидетельствует, что императрица всегда подавала детям пример настоящей искренней дружбы: «Русские аристократы никак не могли взять в толк, с чего это их императрице вздумалось вязать шарфы и шерстяные платки и дарить им эти вязаные изделия или же отрезы на костюмы. У них было совершенно иное представление о том, каким должен быть царский подарок. Им было невдомек, с какой любовью вязала государыня этот злосчастный шарф или платок. Однако ее величество, проникнутая викторианскими представлениями о дружбе, не могла и не хотела понять, что старания ее напрасны…

Ее практичность, деловая сметка были не по нраву свите. Над этими качествами злопыхатели смеялись и осуждали государыню за то, что она удостаивала своей дружбой лиц, которые, по их мнению, недостойны внимания Императрицы всероссийской… Но государыня была непреклонна и никому не позволяла диктовать ей вкусы…

“Меня не заботит, богат тот человек или же беден. Друг для меня, кем бы он ни был, всегда остается другом”.

Действительно, этого у ее величества не отнять, она была поистине верным другом».

Лили вспоминает и о необыкновенной простоте Александры Феодоровны: «Государыня поднималась рано и принимала ванну без посторонней помощи. Причесывалась и одевалась ее величество чрезвычайно скромно, в чем проявлялось влияние викторианской эпохи».

Во многих воспоминаниях мы можем прочитать, что супруга Николая II держала себя как настоящая императрица, казалась недоступной и гордой. Перед ней робели. Но те, кто знал Александру Феодоровну ближе, утверждали, что именно гордость, это греховное свойство человеческой натуры, была чужда государыне, хотя она прекрасно осознавала свое необычайное, ответственное положение в русском обществе. Оставаясь истинной царицей, Александра Феодоровна в военное время работала в госпитале в качестве простой хирургической сестры, да еще привлекла к этому дочерей-царевен – случай в истории уникальный. Недаром о лазарете, течение жизни которого, словно ласковым солнцем, освещалось заботами о раненых государыни и ее детей, сохранилось немало воспоминаний.

Татьяна Мельник: «Ее величество, если ее здоровье позволяло ей это, приезжала также ежедневно в дворцовый или собственный ее величества лазарет, где работали великие княжны. Изредка ее величество занималась перевязками, но чаще просто обходила палаты и сидела с работой у изголовья наиболее тяжелых больных. Были случаи, когда больные заявляли, что не могут без ее величества или что только ее присутствие успокаивает их боли, и она приезжала, в каком бы это ни было лазарете, и сидела, и сидела часа два, три только для того, чтобы доставить хоть немного спокойствия несчастным».

И.В. Степанов: «Императрица неслышно ступала, почти скользила по коридору. Как-то неожиданно появлялась она в дверях. Походка быстрая, слегка плечом вперед. Голову она держала немного назад с небольшим наклоном вправо… В походке и в манере держаться не было никакой величавости. Несмотря на высокий рост и стройную фигуру, она не была что принято называть “представительной” – слишком свободны были ее движения. По лазарету она ходила одна, а не “следовала в сопровождении”. Заметно было, что она не привыкла держать себя на людях. Не было у нее столь свойственной высочайшим особам заученной “чарующей улыбки”. Она улыбалась с напряжением. Зато как радостно было вдруг вызвать чем-нибудь настоящую улыбку…

В перевязочной работала как рядовая помощница. В этой обстановке княжна Гедройц была старшей. В общей тишине слышались лишь отрывистые требования: “ножницы”, “марлю”, “ланцет” и так далее – с еле слышным прибавлением: “Ваше величество”. Императрица любила работу. Гедройц уверяла, что у нее большие способности к хирургии. По собственному опыту знаю, что ее перевязки держались дольше и крепче других.

Зная по рассказам, что императрица очень набожна, я тщетно искал в ней признаки ханжества. Ежедневно по дороге в лазарет она заезжала в церковь Знамения поклониться чудотворной иконе. Ни разу в разговоре она не коснулась религии.

По воскресеньям в ее отсутствие приходил иногда приходский священник, кропил святой водой и исповедовал желающих».

Стало быть, Александра Феодоровна умела не только мужественно претерпевать трудности, но и утешать при этом других, не переставая быть в то же время опорой для мужа и детей. Дитерихс так рассказывает о тяжелых, трагических днях после отречения государя от престола: «Напряжение последних дней, вызванное неведением о судьбе мужа, в связи с беспокойством за состояние здоровья детей, и особенно сына, и волнения за переживаемые Россией события в конце концов совершено подорвали силы императрицы, и после возвращения в Александровский дворец она слегла и почти не вставала с постели. Внутреннее потрясение, усилившееся стремлением скрыть от детей и окружающих силу своих душевных мучений, отразилось на болезненности сердца, и после нескольких сильных припадков работа сердца приняла характер определенного порока, не допускавшего самых незначительных повышенных движений и физических усилий. Она была в состоянии самостоятельно переходить только из комнаты больных дочерей в комнату наследника и до начала апреля не спускалась даже в столовую. Все свое время государыня проводила среди любимых детей и была счастлива, что могла отдаться теперь всецело заботам о муже, семье и детях и отдохнуть душой от тех тяжелых дней, когда потеряла связь с государем и когда она так тревожилась за его участь.

Позже, когда погода стала теплее и силы ее несколько окрепли, при помощи мужа или своих приближенных дам она выходила в установленные дневные часы в парк, и в то время, когда другие члены семьи занимались различными физическими работами или огородными посадками, она усаживалась где-нибудь под деревом на подстилающемся ей коврике и занималась каким-либо рукоделием, вела беседы с окружавшими ее офицерами и солдатами охраны. Рукодельничала государыня постоянно и работала поразительно искусно, быстро и артистически. Обреченная своим болезненным состоянием на неподвижную жизнь, она почти никогда не выпускала какого-то рукоделия из рук. Пока семья содержалась в Царском Селе, императрица продолжала работать различные теплые вещи для больных и раненых и посылала их в местные лазареты и госпитали. Позднее, в Тобольске, она работала различные вещи для своего домашнего обихода, и в вещах, оставшихся от Екатеринбурга и отобранных у различных охранников, оказалось большое количество собственноручных рукоделий императрицы самого разнообразного характера. Видимо, она хорошо владела и карандашом, так как в оставшихся вещицах нашлось несколько ее незначительных карандашных набросков, из коих карикатура на великую княжну Ольгу Николаевну в костюме сестры милосердия являлась вполне художественной и меткой по характерным чертам сходства».

Из книги Н.А. Соколова: «Она много отдавала своей души чужому горю, когда узнавала о нем. Письма ее к графине Анастасии Васильевне Гендриковой ярко рисуют ее духовный облик…

5 апреля 1912 года

“Милая крошка Настенька, мое сердце переполнено состраданием, любовью ко всем вам. Не могу не написать вам хотя несколько строк. Не смею беспокоить вашу бедную мам?а; мои молитвы и мысли с нею. Ужасно подумать о всем вами переживаемом. Я так чувствую ваше горе, испытав ужас потери возлюбленного отца. И такой внезапный удар, как у вас.

Но я всегда думаю, что светлые пасхальные молитвы приносят много утешения душе, даруя нам уверенность в том, что настоящая наша жизнь – там, где ожидают нас дорогие наши.

Не могу себе представить, как устроится теперь ваша жизнь без отца, советника и руководителя, но Всемогущий Бог вас не оставит. Он даст силы и мужество достойно продолжать вашу жизнь, полную самоотречения, и благословит вас полностью за всю вашу любовь”…

22 октября 1916 года

“Мне жаль, что Ваше настроение опять понизилось, но такие моменты неизбежны. Если бы мы могли всегда сохранять душевное равновесие (как нам бы следовало), то мы достигли бы совершенства. Это наитруднейшая задача. А когда физическое состояние неважно, то настроение падает еще, и тогда благодать Божия на время покидает нас.

Но не тревожьтесь – с помощью молитвы Вы снова подниметесь. Было бы слишком легко жить, если бы благодать всегда сопутствовала нам, – приходится ее добиваться, вырабатывать собственный характер. Минуты гнева должны подавляться. Надо много трудиться для достижения совершенства.

Бодрствуйте и молитесь, как нам указано. Зло всегда стремится завладеть нами и беспокоить нас в минуты упадка духа. Жизнь – вечная борьба, но Бог Всемогущий поможет”».

Глава 4. Братья и сестры