Тайны смертей русских поэтов

Михаил Юрьевич Лермонтов прожил недолгую жизнь – всего 27 лет. За это время он все же успел сделать многое. Он написал прекрасные произведения. Наиболее известными из них, знакомыми каждому со школьной скамьи, являются «Бородино», «Герой нашего времени», «Ветка Палестины», «Бэлла», «Тамань», «Мцыри», «Парус» и др. Его деятельность не ограничивалась литературой: известно, что Лермотов писал прекрасные пейзажи и картины на батальную тему.

Однако причина его ранней смерти все же не в политической направленности его стихов, как было принято считать в советские годы. Причиной, вероятно, все же является его мировоззрение.

Михаил Юрьевич Лермонтов родился в 1814 году в Москве в семье отставного капитана. Его родители любили друг друга, но бабушка будущего поэта со стороны матери всегда была против их брака, так как считала, что ее дочь имела хорошее приданое и могла сделать лучшую партию. После рождения мальчика ничего не изменилось, она все так же плохо относилась к Юрию Лермонтову, хотя и нежно полюбила внука. Из-за бабушки в семье Лермонтова нередко случались ссоры. В 1817 году мать Михаила умерла.

Еще до ее смерти бабушка забрала внука в свое имение в Тарханах, в Пензенской области, и запретила отцу принимать участие в воспитании сына, заявив, что в противном случае она лишит мальчика наследства матери. Сам не имея состояния, Юрий Лермонтов был вынужден пойти на эти условия. Ему разрешили видеться с сыном всего лишь несколько дней в году. Кто знает, не было ли это ошибкой: возможно, если бы мальчик остался с отцом, его жизнь сложилась бы иначе.

Сам маленький Михаил почти не помнил мать. У него сохранились лишь обрывки воспоминаний: как она укачивала его на руках, пела колыбельную. По отцу он скучал и хотел видеть его чаще, но это было невозможно. Мальчик ждал совершеннолетия, надеясь, что тогда он сможет регулярно видеться с отцом, но судьба распорядилась иначе: Юрий Лермонтов умер, когда его сыну едва исполнилось 17 лет. Михаил очень переживал, и позднее посвятил своему отцу стихи, начинавшиеся строками:

Ужасная судьба отца и сына
Жить розно и в разлуке умереть…

Бабушка, Е. А. Арсеньева, очень любила внука и не отказывала ему буквально ни в чем. За мальчиком ухаживала нянька, крепостная Марфа Коновалова. Когда он подрос, его воспитанием занялась немка Христина Осиповна Ремер. Мальчик прекрасно овладел немецким и французским языками, изучил историю, географию, словесность, математику. Кроме того, он научился играть на скрипке и фортепиано. Ребенок любил читать, много рисовал и лепил из воска. Известно, что однажды он вылепил сцену охоты на зайца, которая всех привела в восторг, а в другой раз еще более сложную композицию – битву Александра Македонского. Кроме того, у него был кукольный театр, для которого он также сам сделал кукол.

Михаил рос добрым, веселым, серьезным и любознательным мальчиком, несмотря на то что бабушка его баловала. Так, П. А. Висковатый, биограф Лермонтова, сообщает: «Все ходили кругом да около Миши. Все должны были угождать ему, забавлять его. Зимой устраивалась гора, на ней катали Мишеля. Святками каждый вечер приходили в барские покои ряженые из дворовых, плясали, пели, играли, кто во что горазд. Все, которые рядились и потешали Михаила Юрьевича, на время святок освобождались от урочной работы». Если вдруг мальчик простужался, Арсеньева освобождала крепостных девушек от работы, чтобы они молились за здоровье мальчика. При таком отношении характер Михаила мог испортиться, но этого, по всей вероятности, не произошло. Доказательством может служить происшествие, которое записал его друг детства, А. П. Шан-Гирей: «Крестьяне из Тархан запомнили такой случай из детства Лермонтова: вышел однажды Мишенька на балкон, а в селе-то избы по-черному топились. Он и спрашивает: „Почему дым через крыши идет? Я видал, как дым через трубы идет, а тут через крыши“. Рассказали ему. Тут он пристал к бабушке: „У тебя кирпишна (кирпичный завод) своя, дай мужикам кирпичей на печки“. Ну, бабка его любила. Мужикам кирпичей дали, сложили печки с трубами. До крестьян-то Мишенька добрый был».

Однако, возможно, именно воспитание бабушки было косвенной причиной того, что с детских лет Лермонтов чувствовал исключительность, свою избранность, отличие от других людей, чего не считал нужным скрывать. Это же убеждение можно обнаружить в его стихах.

Маленький Лермонтов не отличался крепким здоровьем, и бабушка решила отвезти его на Кавказ, в Горячие воды (с 1830 года – Пятигорск). Первая же поездка произвела на него очень сильное и глубокое впечатление: до сих пор он знал только русскую природу Тархан и, когда увидел горы, полюбил их мгновенно и на всю жизнь. Местные жители, их нравы, обычаи, праздники также восхищали его. Здесь же, по его собственному признанию, он впервые влюбился. «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея десять лет от роду? Мы были большим семейством на водах Кавказских: бабушка, тетушка, кузины. К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет девяти. Я ее видел там. Я не помню, хороша она была или нет. Но ее образ и теперь еще хранится в голове моей», – записал он в своем дневнике через 7 лет.

После того как Михаилу исполнилось 13 лет, Арсеньева переехала вместе с ним в Москву, где наняла мальчику учителей. Они должны были подготовить его к поступлению в IV класс Университетского благородного пансиона. Через год юный Лермонтов благополучно выдержал экзамен и был зачислен в пансион. Именно в этот период он впервые попробовал писать. Его произведения того времени – «Черкесы», «Кавказский пленник», «Корсар», «Преступник», «Два брата» и др. Тогда же, в 1829 году, шестнадцатилетний Лермонтов начал работу над поэмой «Демон», которую не переставал редактировать до самой смерти.

В 1830 году Лермонтов поступил в Московский университет на нравственно-политическое отделение, с которого был отчислен через 2 года. В официальных биографиях советского периода сообщается, что молодой поэт не был удовлетворен уровнем преподавания, посчитав его недостаточно высоким, из-за чего и подал заявление об уходе. Однако в действительности студент Лермонтов просто не сдал очередной экзамен, за что и был отчислен из университета.

После этого он переехал в Петербург и поступил в Школу гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров, где проучился, как он сам говорил, «два страшных года». В 1834 году он был определен в лейб-гвардии гусарский полк, стоявший в Царском Селе.

Для Лермонтова началась самостоятельная, полная искушений жизнь. Он много времени проводил в Петербурге, гулял с друзьями, ухаживал за женщинами, разбивал сердца, притворяясь влюбленным и разрывая всякие отношения после того, как очередная девушка, не выдержав его пылкости, говорила ему «да». Однако по-настоящему он любил только одну женщину – Варвару Лопухину – и очень переживал, когда узнал, что она вышла замуж за Н. И. Бахметьева. Это случилось в 1835 году.

Этот же год был отмечен еще одним важным событием: произведения Лермонтова впервые были опубликованы. Дело в том, что Лермонтов не переставал писать, но писал для себя, не надеясь быть опубликованным и в то время еще особенно не стремясь к этому. Свои произведения он давал читать только близким друзьям. На все уговоры послать хоть одно стихотворение в газету он только отмахивался. Наконец, один из его друзей, попросив у него повесть «Хаджи-Абрек» якобы для того, чтобы почитать, вместо этого отнес ее в журнал «Библиотека для чтения», где она была напечатана. Узнав об этом, Лермонтов был очень недоволен, грозил, что больше никому не даст читать своих работ. Несмотря на убеждение в собственной избранности, о которой твердил с детства, он почему-то был уверен, что повесть в лучшем случае раскритикуют. Вопреки его ожиданиям повесть одобрили, но Лермонтов еще долгое время сомневался в своих силах. Как поэт он был известен только в кругу знакомых.

В 1837 году умер Пушкин, и Лермонтов, который, как и многие другие, восхищался его творчеством, выразил свое мнение о случившейся трагедии в стихотворении «На смерть поэта». Стихотворение в списках моментально разошлось по рукам, его лихорадочно переписывали и заучивали наизусть. Тогда же имя Лермонтова стало широко известно, причем не только любителям литературы, но и правительству. Время в стране было еще не совсем спокойным, император посчитал стихотворение призывом к революции, и Лермонтов был переведен на Кавказ, в Нижегородский драгунский полк. Однако на Кавказе он пробыл недолго: используя связи, вмешалась бабушка, и меньше чем через полгода вышел приказ о его переводе в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, стоящий в Новгороде.

Бабушка хотела улучшить условия службы любимого внука, а вместо этого ухудшила их: Лермонтов был более чем доволен службой на Кавказе, который очень любил, Новгород же его совершенно не привлекал, и он уже почти решился подать в отставку. Однако до этого не дошло. Он отправился в Новгород, но меньше чем через два месяца был снова переведен в Царское Село, где встретился со своими друзьями. Теперь он был знаменит, у него была даже репутация героя, особенно в глазах женщин. Молодой человек с серьезным взглядом темных глаз казался им очень привлекательным. Светские кокетки одна за другой, пытались по-настоящему увлечь его, но успеха не добивались. Лермонтов по привычке продолжал ухаживать за всеми, изображая светского льва, но на самом деле не мог забыть Варвару, которую все еще любил.

На протяжении всего этого времени Лермонтов не переставал писать. Именно в этот период он начал работу над «Героем нашего времени». Это произведение позже сделало его бессмертным.

В 1840 году Лермонтов поссорился с сыном французского посла Э. Барантом. Причина ссоры была банальна: молодые люди устроили дуэль из-за женщины.

Как вспоминают современники Лермонтова, хорошо знавшие его, Лермонтов всегда был ярым противником дуэлей, и лишь однажды до 1840 года всерьез собирался послать вызов Дантесу, убийце Пушкина, однако ему не удалось это сделать из-за того, что тот вскоре после случившегося покинул страну. По иронии судьбы Лермонтову через 3 года пришлось драться с французом из-за женщины в том же самом месте, на Чёрной речке, где был убит Пушкин. Условия поединка были очень суровыми и оставляли очень мало шансов остаться в живых.

…Был уже глубокий вечер, луна ярко светила на небе, однако на Английской набережной в Петербурге, во дворце графа Лаваля, все окна были освещены. Граф давал бал. На нем собралось блестящее общество. Веселье было в самом разгаре. Молодой поручик с темными серьезными глазами и гордой осанкой разговаривал с прекрасной молодой женщиной. Женщина то и дело смеялась, закрывая лицо веером. Казалось, ее не интересовал никто, кроме ее кавалера. Однако ею в этот момент интересовались, хоть она и не замечала этого: другой молодой человек не сводил с нее глаз, причем на его лице все явственнее проступала досада. Это был сын французского посланника, барон Эрнест де Барант. Делая глоток из большого бокала с вином, уже не первого в этот вечер, Эрнест продолжал злиться. Девушка обещала этот танец ему, а вместо этого уже целых 20 минут кокетничает с этим поручиком! Наверняка они говорят о нем! И она над ним смеется! Как бы узнать, о чем все-таки они говорят?

Он оглянулся и увидел своего хорошего знакомого, который, кроме всего прочего, был у него в долгу. Через минуту этот молодой человек подошел к колонне, у которой стояла пара, и изобразил на своем лице глубокую задумчивость. Затем, взяв с подноса проходящего мимо слуги бокал шампанского, он направился к де Баранту. Еще через минуту молодые люди уже оживленно разговаривали вполголоса.

Прошло еще полчаса. Пара наконец-то наговорилась и разошлась: девушка отправилась к своим подругам, а ее кавалер, поручик Михаил Лермонтов, – в противоположную сторону. Но не успел он пройти и несколько шагов, как путь ему преградил сын французского посланника.

Что произошло между ними дальше, Лермонтов изложил в рапорте своему полковому командиру генералу-майору Плаутину: «Господин де Барант стал требовать у меня пояснения насчет (будто бы) мною сказанного. Я отвечал, что все ему передано несправедливо, но так как он был этим недоволен, то я прибавил, что дальнейшего объяснения давать не намерен. На колкий его ответ я возразил такой же колкостью, на что он сказал, что если б он находился в своем отечестве, то знал бы, как кончить дело. Тогда я отвечал, что в России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и что мы не больше других позволяем себя оскорблять безнаказанно. Тогда он меня вызвал, и мы, условившись, расстались».

Противники договорились встретиться в полдень 18 февраля за Чёрной речкой. Секундантом Лермонтова согласился стать его друг Алексей Столыпин, секундантом де Баранта стал француз виконт Рауль д’Англес, полярный исследователь.

Условия были таковы: сначала противники должны были драться на шпагах до первой крови. Даже если рана будет глубокой, поединок не останавливается, а продолжается на пистолетах с 20 шагов. Стрелять должны были одновременно, по сигналу.

Лермонтов сообщал: «Так как господин де Барант считал себя обиженным, то я и предоставил ему выбор оружия. Он избрал шпаги, но с нами были и пистолеты. Едва мы успели скрестить шпаги, как у моей конец переломился, и он слегка оцарапал мне грудь. Тогда мы взяли пистолеты».

Далее о произошедшем свидетельствует Столыпин: «Стрелять они должны были по сигналу вместе; по слову раз – приготовляться, два – целить, три – выстрелить. По счету два Лермонтов остался с поднятым пистолетом и спустил его по слову три. Барант целил по счету два. Направления пистолета Лермонтова при выстреле я определить не могу и могу только сказать, что он не целил в де Баранта». Сам Лермонтов в рапорте докладывал: «Мы должны были стрелять вместе, но я немного опоздал. Он дал промах, а я выстрелил уже в сторону. После сего он пожал мне руку и мы расстались».