Обыграть судьбу

Полной ее противоположностью была Николь. Серые, чуть блеклые глаза, светло-русые волосы, заплетенные в небрежную косу, и россыпь веснушек на лице. Излишне бледная кожа, правда, иногда служила предметом домыслов о родстве с вампирами, но отсутствие клыков быстро развеивали все сплетни.

Итак, девушки выглядывали из-за угла и мысленно подгоняли горничную, что так не вовремя вышла из номера. Вот горничная прошла, и они на цыпочках ринулись к лестнице на второй этаж… по которой поднимался хозяин таверны, коренастый гном с длинной бородой, достающей едва ли не пола.

К слову, поднимался он не один, а в компании миловидной женщины, весьма тучной, но не лишенной определенной плавности в движениях. Ее белокурые волосы были уложены в высокую прическу, так что прям волосок к волоску. Холеные пальчики с острыми ноготками черного цвета брезгливо придерживали юбку роскошного багряного платья с внушительным декольте.

"Цаца какая! Неужто баронесса?" – подумала Николь, увидев массивное ожерелье с кроваво-красными камнями.

– Пойдемте-пойдемте, уважаемая мадам Оунрель, – это гном той женщине. – Поднимайтесь, а я стало быть, вас догоню.

И заметно отстав от нее, повернулся к хотевшим уже сбежать девушкам и шепотом им пригрозил:

– А с вами я позже разберусь, плутовки!

Жалобный взгляд и:

– Эх, ладно. Бегите, чего уж там, – гном махнул на них рукой и, смешно переставляя ножки, поспешил за ждущей его мадам.

И медленно, чтобы не разозлить почтенного гнома, те самые плутовки спускались по лестнице, радуясь, что за их небольшую проделку им ничего не грозит. Вообще господин Роас очень хорошо относился к этим проказницам, что частенько подрабатывали в его таверне.

– Господин Роас, это были ваши родственницы? – совершенно неожиданно спросила его мадам.

– С приюта леди Марейн они, уважаемая мадам, – растерянно потер переносицу гном.

Странная даже по меркам видавшего виды господина Роаса мадам лишь кивнула и двинулась дальше по коридору.

Этот короткий диалог по случайности расслышала и Николь. Но она абсолютно не придала ему никакого значения. Любопытство дело ж такое. А к сующим свой не в меру длинный нос сплетницам она привыкла с самого рождения. Сейчас важнее было бы поскорее дойти до приюта. Наказать их в любом случае не накажут. Просто и их маленький и отдаленный приграничный городок не лишен любителей легкой наживы.

К тому же сегодня по улицам было ходить вдвойне опасней: подвыпившим стражникам было абсолютно все равно кто там зовет на помощь и зачем. А потом выясняется то ограбили, то побили, а то еще чего похуже сделали. К счастью, идти здесь недалеко, буквально повернуть на соседнюю улицу и пройти до конца, а там уже и калитка. Вот они и дошли. Хорошо хоть не последние, а то пришлось бы в кромешной темноте добираться до своих комнат. Видимо еще не все наставницы вернулись.

* * * * *

Утро в приюте леди Марейн началось как обычно в шесть, в семь всех уже ждали на завтрак. Но сама директриса могла позволить себе спать аж до самого обеда, что вызывало дикую зависть не только среди детей, но и наставниц. Но ее это особо не волновало.

Просыпаясь, она еще нежилась в кровати, а затем сиплым ото сна голосом кричала: "Мила! Марта!". И из соседней комнаты выбегали две девушки. Одна одевала директрису, другая бежала за ее завтраком. Потом она нередко прохаживалась и распекала своих подопечных в невнимательности, неуклюжести, растерянности, неаккуратности и прочее, прочее. То платье не то достали, то слишком сильно открыли окно, продует же, то наоборот закрыли. И еще сотни других причин, о которых все должны знать заранее.

После частенько ее звали на ужины, приемы и светские рауты. Ведь жизнь в глуши – это не повод становиться затворницей. На что, наверное, сильно надеялся ее племянник – герцог Летрельский, так подло изгнавший ее за небольшие незаконные сделки. Мог бы и простить. Тетя все-таки же.

Впрочем, здесь было ничем не хуже, а в чем-то и лучше: совершенно никто не следил за ее действиями, что полностью развязывало ей руки. Правда было очень горькое "но": леди Марейн безумно хотела попасть на Бал весеннего равноденствия, а ей увы путь в Столицу заказан. Встречаться с племянником, что обязательно там будет присутствовать, весьма опасно.

– Миледи, – раз в десятый позвала директрису Мила, пытаясь ее разбудить. И наконец-то леди соизволила пробурчать что-то недовольное и также недовольно открыть глаза.

– Потоп? – на удивление спокойно произнесла женщина.

– Н-нет, – заикаясь, ответила Мила. Ее было уже не обмануть.

– Пожар? – все тоже ледяное спокойствие.

– Ни в коем случае, – продолжала трястись горничная.

– Может, на худой конец война с эльфами?

– Тихо все, миледи, – гадская монетка, выпала бы решка – пошла бы Марта.

– Тогда какого черта ты меня разбудила? – срываясь на визг, заорала директриса.

Мила молча протянула письмо с надписью на белоснежном конверте: "Леди Марейн. Срочно". Тетка герцога с подчеркнутым пренебрежением выхватила его из рук и, сломав сургуч, принялась читать.

"Уважаемая леди Марейн,

Прошу простить меня, если мое письмо причинило Вам некоторые неудобства, но дело чрезвычайной важности. Я думаю, Вы будете не так категоричны, узнав о моем предложении Вам. Стоит ли сказать, что в случае Вашего согласия Вы получите 450 тысяч аурм[3 - аурм – золотой]? Поверьте, ничего сложного от Вас не потребуется. Моя служанка будет ждать Вашего ответа до полудня.

С наилучшими пожеланиями

мадам Оунрель"

Директриса несколько раз перечитала письмо, в попытке между строк узнать, что это за такое "ничего сложного", цена которому 450 тысяч аурм. Но сколько бы она ни ломала голову, на ум ничего не приходило. Дурман-трава, запрещенные книги и артефакты, нелегальный въезд на территорию королевства – все это и многое другое стоило не мало, но имело определенные сложности.

И с одной стороны была осторожность – слишком заманчиво, с другой – жадность и любопытство. 450 тысяч пришлись бы как нельзя кстати, да и хотелось узнать, что за предложение. Рискованно, конечно, но все же…

– Принеси халат. И поторопись, – решительно отдала приказ леди Марейн.

Мила метнулась к гардеробной, откуда достала атласный халат персикового цвета с широкими рукавами, окантованными кружевами.

– Не этот, дура, а изумрудный с белым воротником и белым поясом. Что нельзя было сразу догадаться!? – и страдальчески откидываясь на подушки, прошептала: – Вокруг меня одни идиоты!

Подавив раздражение, Мила поменяла халат, помогла одеться директрисе. Та с явной неохотой встала с кровати и отправилась в свой кабинет писать ответное письмо. И минут через двадцать Мила уже спешила передать письмо служанке мадам, что нервно прохаживалась возле калитки, ведущей в приют.

* * * * *

Не только для леди Марейн утро выдалось ранним. Впрочем, утро для них всегда раннее. Во-первых, если пропустишь завтрак, то это твои проблемы, а во-вторых господин Роас сам лично просил Николь с Ларой подменить двух подавальщиц. После бессонной праздничной ночи им требовался выходной. Еще пару дней назад договаривались об этом между прочим. И теперь обе девушки, тихонечко зевающие в кулачки пока никто не видит, обслуживали редких посетителей таверны.

В зале всего-то было четверо: стражник, частенько здесь перекусывающий перед своей сменой, да небольшая компания троллей, еще не прекратившая праздновать день богини плодородия.

– Эй! Еще вина! – крикнул пьяный тролль и с размаху стукнул по столешнице.

– И побольше, – подхватил второй.

Николь хотела было пойти, но Лара, остановив ее жестом, мол, сиди я сама, пошла к огромному точно эти тролли шкафу и достала оттуда три бутылки. Конечно, идти к ним было страшновато, а вот подругу подпускать к ним сильно опасно, на полуэльфийке хотя бы есть родовая защита. Видимо, мамочка все же переживала, когда оставляла ее.

В следующий миг в помещении как будто стало темнее. Всего лишь на секунду, затем открылась дверь, и вошел мужчина средних лет, весьма нехарактерно одетый для этой местности: фиолетовый костюм с белыми манжетами и идеально выглаженной белой рубашкой, начищенные до блеска сапоги и золотой перстень с сине-зеленым камнем.

Он расположился в самом дальнем углу, подальше от всех посетителей, которых к слову уменьшилось так неожиданно на одного. Теперь уже и Николь пришлось вставать и брать заказ у этого щеголя.

– Доброе утро! Что желаете? – заученно улыбнулась ему девушка и достала из кармашка фартука блокнотик и карандаш.

Но мужчина даже не обратил на нее внимания. Он продолжал изучать меню и единственное, что она от него услышала, было разочарованно-раздраженное: "Ну и глухомань". Николь на его слова лишь еле слышно фыркнула: сам знал, куда едет, чай, не столица, и продолжила украдкой рассматривать гостя.

Ее почему-то больше заинтересовало кольцо на указательном пальце правой руки. Такое необычное с черным орлом на камне, оно приковывало взгляд, манило прикоснуться к нему, провести пальцем по золотому ободку. Такое красивое, притягательное. Во всяком случае лучше чем его хозяин, проснувшийся, видимо, не на том боку.