Лале

– Вот, что значит – вовремя выйти ночью за купальником, мужики сразу заваливают приглашениями!

– Это совсем не то, о чём ты думаешь. Мы с тобой идём на настоящую турецкую свадьбу.

– Ого! Где ты раздобыла эту пахучую открытку?

– Познакомилась с одной девушкой, её зовут Оксана, она за турка замуж выходит.

– Значит, гуляем?

В день свадьбы ровно в восемнадцать часов нарядные Милана и Ярослав вышли из отеля и оторопели.

У входа их ждала настоящая карета, запряжённая тройкой белых лошадей.

– Хош гельдиниз! Добро пожаловать, – приветливо встретил их кучер и распахнул перед ними дверцу.

– Ланка, с ума сойти, чувствую себя действующим королём, только мантии не хватает!

– Ты и без мантии выглядишь по-царски! – рассмеялась Лана. – А я чувствую себя счастливой, Ярик. Впервые я ощутила истинный вкус элитной жизни.

Глава пятая

Свадьба

Свадебное торжество происходило не в помещении, а на свежем воздухе: на время праздника участок тихой улицы перекрыли для проезда машин.

Огромные овальные венки из искусственных цветов, символизирующих радостное событие и причастность к нему родственников и друзей, которые в этот день не могут посетить торжество, украшали импровизированную площадку. Здесь же были установлены павильоны и столы с угощениями.

Ряды стульев, расставленных по полукругу, и вокально-инструментальный ансамбль, расположившийся на центральном месте, напоминали летнюю эстраду в городском саду.

Приглашённые гости сидели на стульях в ожидании новобрачных.

Ярослав и Милана заняли зрительские места в последнем ряду.

– Слушай, Лан, а мы точно на свадьбу попали, а не на похороны? Ты адрес помнишь? А то меня венки смущают, – прошептал Ярослав жене.

– Надеюсь, что кучер не ошибся. Ярик, я тоже ничего не понимаю.

И вот раздались автомобильные гудки: белоснежная машина, украшенная алыми цветами, привезла жениха и невесту.

Музыканты яростно застучали колотушками по барабанам, возвещая о начале праздничного гуляния.

Свадебный наряд невесты восхищал своим ярким цветом и красотой: поверх длинного, приталенного, ярко-красного нижнего платья было одето верхнее – укороченное, элегантное, сшитое точь-в-точь по фигуре девушки, из тёмно-красного бархата, украшенное драгоценными камнями и расшитое золотыми нитями, с большим вырезом спереди, открывающим обтянутую алым атласом грудь невесты. Растительный орнамент на полах верхнего платья отражал традиционную тематику всех турецких свадебных вышивок: бин даллы – тысяча веток, символизирующих долгую любовь и крепкий семейный союз.

На голову и плечи новобрачной была накинута непрозрачная вуаль под цвет платья: на протяжении всего действа никто не должен был видеть её лицо.

Невесту усадили на свадебный трон напротив зрителей. Издалека она была похожа на дорогую куклу в блестящей обёртке.

Оркестр заиграл весёлую музыку, а гости как будто ждали её, сразу пустились в пляс. Движения танцоров походили на лезгинку, и сама музыка была такой же зажигательной.

Танцевали только мужчины, а женщины сидели и смотрели или переговаривались друг с другом.

Большинство женщин были с покрытыми головами и в длинных одеждах: в обычных косынках, просторных тёмных юбках, присборенных в поясе, поверх которых одета тёплая хырка – деревенская кофта.

Милана выделялась среди гостей легкомысленным нарядом: на её коротком платье нежно-голубого цвета порхали жёлтые и розовые бабочки, кружились зелёные стрекозы и сидели на ветках забавные иссиня-фиолетовые попугаи. К тому же, Милана была единственной женщиной в капроновых колготках и туфельках на шпильке: дамская обувь представляла собой закрытые и практичные туфли без каблука.

– Эх, Ланка, ты прямо Фея Драже на этой свадьбе! Смотрю я на других Фей – Бланже, Блюмже и Шерше, и не могу понять: может, это вовсе не белая карета была, а машина времени? Взяла, да и кинула нас на пару-тройку веков назад. Куда нас занесло, Ланусь?

– Ярик, не утрируй! Оксана предупреждала, что сегодня – обычная свадьба, дань уважения старшему поколению, а светское торжество пройдёт в ресторане через две недели.

Мужчины уморились и уступили танцплощадку женщинам.

С каждой минутой гостей становилось всё больше и больше. Услышав музыку, подходили соседи из окрестных домов и просто прохожие.

– Типа концерта, наверное, сначала. Что делать-то будем, Лан? Смотреть или пойдём? – спросил Ярик через полчаса. – А то народ уже потянулся к палаткам с едой.

Они подошли к праздничному столу с фруктами, пирожными, печеньями, орехами, цукатами и турецкой баклавой.

И тут Лана разглядела среди гостей Яну и Рамазана.

– Смотри, Ярик: вон стоит пара, это – Яна и Рамазан, свидетели и друзья молодожёнов.

– Ага, понял. Лан, ты поговори с ними, узнай хоть что-нибудь: какая дальше будет программа, что делать гостям? А я пока займусь десертами.

Тем временем Ярослав зашёл в палатку и принялся дегустировать сладости.

– Афиет олсун! – проговорил мужчина над его ухом. – Е, аби!

Ярослав ничего не понял и смутился: «Может быть, он хочет, чтобы я за еду заплатил?».

На помощь пришёл колоритный старичок в тюбетейке, пиджаке, турецких шальварах и феске, на вид ему было лет шестьдесят пять.

– Я немного знать русский. Он говорит: ешь, брат, приятный аппетит. В Турции все друг другу брат – аби, понимаэшь? Я – аби, ты – аби, он – аби.

– А, понял. Спасибо!

– Ты Россия приехаль?

– Да. А ты русский язык откуда знаешь?

– Дедэ Магомет научиль. Сорок четвёртый год СССР всех вайнах депортация Средняя Азия, потом дедэ Турция пришёль. Наш семья все русский говорит.

– Понятно. А тебя как зовут?

– Адым Ахмет. Мой имя Ахмет. Адын нэ? Твой имя что?

– Ярослав.

– Отур, Ярослав-аби! Садись, брат! Будем чай пить и говорить.