Оюун Хаган

– Отец, а ты возьмешь нас в степь на лошадях, когда придет весна? – спросил Наран.

Оюун потрепал мальчишку:

– Да, конечно возьму, если будете слушаться бабушку… – помолчал и добавил – и Тунгалаг…

В юрту вошла мать, она с девочками ходила посмотреть, как собираются купцы, младшая Алтенцецег недавно начала ходить и держалась за пояс бабушки. Мать увидела Оюуна, сидевшего в углу и уловив какую-то перемену в нем, спросила не голоден ли он, как бы стараясь начать разговор. Оюун был голоден, но чужие лепешки и чай пить не хотел, Тунгалаг же, услышав вопрос матери, стала быстро накрывать на стол. Она старалась угодить и понравиться Оюуну, но это еще больше раздражало его. Он сглотнул ком и как можно спокойнее и вежливо отказался. Мать запричитала, ведь он со вчерашнего дня ничего не ел. Она достала его пиалу и еще раз позвала к столу, он нехотя сел на свое место, рядом с ним расселись дети и мать с Тунгалаг. Тянуть было нельзя и как не тяжело было Оюуну начать разговор, но оставалось мало времени до отъезда и он, собравшись с мыслями начал:

– Мать, со мной говорил Вождь Племени, он отправляет меня учиться в дальнюю страну Оргьен. Я не хотел оставлять вас, но сейчас у вас есть Тунгалаг и я могу уехать.

Мать и Тунгалаг молчали, осмысливая информацию.

– Как это? – первой подала голос мать, – Разве ты не должен сорок девять дней возносить молитвы и помогать найти путь к предкам твоей жене? А дети? Как они и без матери, и без отца? Я не понимаю тебя! Как такое может прийти в голову? Не успела уйти твоя жена, как ты собрался уходить? Куда? Что это за страна?

Чем больше говорила мать, тем тверже становилось его решение. Он лучше знает, что делать. Он уже взрослый, она не может командовать. Мать, чувствуя, что бессильна, начала плакать в голос. Дети присоединились к ней. Оюун разозлился еще больше. Он встал, собираясь уходить, мать вскочила и преградила дорогу. Он отодвинул ее и, помня, что нужно увидеться с Вождем , быстро вышел из юрты. Вдохнул холодный осенний воздух полной грудью и решительно направился в юрту Вождя.

Вождь поднялся ему навстречу казалось, что он ожидал его.

– Оюун, проходи, садись поближе к огню. Я рад, что ты послушал меня.

– Да, я принял это решение, но я боюсь за семью. Сейчас у нас есть помощница, она будет жить в нашей юрте, пока меня не будет, поможет матери, но мужскую работу выполнять будет некому, сыновья еще очень малы.

– Не переживай, через несколько дней мы тронемся в путь на зимнее кочевье, там рядом с твоей семьей поставим юрту, где много подросших сыновей, я накажу помогать твоей матери и сам буду следить за этим. Все будет наилучшим образом. Доверься Защитникам твоего Рода и Племени.

– Вождь, расскажи мне, почему ты выбрал меня и где я буду учиться.

– Я долго присматривался к тебе, ведь уже много времени я ищу себе преемника. Но в нашем Племени много воинов и кузнецов.

– А Шаманы? Ведь у Шамана пять сыновей!

– Да, я первый Вождь не из клана Шаманов и я не хочу возвращать старую традицию. Когда старый Шаман умер, его сыновья были очень юны и народ поставил меня править Племенем. Вначале думали, что вот, подрастет один из его сыновей и будет править, но они не пригодны и люди это видят. Защитники не хотят. Слишком много гнева у них и личных интересов. Они при каждой возможности берут плату с людей. Раньше Шаманы лечили бесплатно, да и многие ритуалы были бесплатными, а сейчас за все взимают мзду. Я как Вождь, по закону Племени сам себе выбираю приемника, это непростая задача. Я долго присматривался, потом обратился к Ламам, они провели ритуал и Защитники указали на тебя, звезды тоже сошлись в этих аспектах. Это значит, что у тебя все получится, – сказал вождь и похлопал Оюуна по плечу.

Оюун задумался, ведь он не имеет опыта, да и был он человеком скромным и внимания не любил. Как он сможет управлять целым огромным Племенем? Кто его будет слушать? Да и род Шаманов воспротивится… Но Оюун никогда не принимал сиюминутных решений и не любил думать о том, что еще может измениться. И сейчас он подумал, что если Вождь хочет чтобы он поехал в далекую страну Оргьен учиться, то он поедет, тем более что с появлением Тунгалаг дома ему находиться не хотелось. От этих мыслей ему стало легче, Вождь внимательно наблюдал за ним, не мешая ходу его мыслей.

– Сейчас ты не знаешь, как ты будешь управлять Племенем, но через год обучения у тебя будет ясность уже по многим вопросам. Я верю в тебя. Защитники помогут. Ты пойдешь с Ламами до одной из школ Монастырей. Там ты постигнешь Учение Будды, самое мудрое Учение на земле. И научишься читать по звездам и, что самое главное, ты научишься читать и писать на языках, на которых написаны священные тексты. Я всегда хотел постичь грамоту, но у меня не было возможности поехать учиться, ведь тогда нужно оставить Племя на целый год и уехать.

Оюун слушал, не перебивая. Он всегда думал, как это, уметь писать и читать? Что это значит? Что это может дать ему, такие мысли всегда приходили ему в голову, когда он останавливался у прилавков купцов, торговавших принадлежностями для письма, разными медицинскими и астрологическими текстами и нарисованными картами звезд. Это всегда было интересно ему и он подолгу рассматривал эти изображения, краски и палочки для письма. Но он никогда даже не мечтал об этом, это казалось ему невозможным, только где-то в глубине его сердца была эта далекая, как звезда, мечта, научиться грамоте. А сейчас разве может он сам все испортить? Оюун еще не осознавал, какие перемены скоро наступят в его жизни, но где-то уже забрезжил робкий свет его новой жизни.

Оюун попрощался с Вождем и договорился о том, что утром он будет готов к путешествию и поможет собраться Ламам.

В юрте мать его встретила угрюмым молчанием. Тунгалаг, напротив, была услужлива и старалась показать ему, что она со всем справляется, дети были чисто одеты и накормлены. Алтенцецег впервые за все время не плакала и отошла от бабушки. Она сидела на теплом войлоке и играла с Солонго. В юрте было тепло и пахло овечьим жиром. Жена готовила чай с маслом, ей не нравился он с бараньим, или ячьим жиром, даже если во многих семьях его готовили так. Ей нравился запах топленого масла, золотые круги которого плавали в солоноватом чае, смягчая все внутри и приятно согревая все тело. Но эта женщина привнесла свои привычки и мать приняла их. Хорошо, что он уедет, думая о путешествии, он постарался не обращать на это внимание. Молча принял от нее пиалу с чаем, лепешку, тяжеловатую и пресную, неравномерно поджаренную. Как странно, подумал он, вроде и тесто все делали одинаково, но у жены лепешки были все ровненькие, одинаково круглые, она делала их с любовью, намазывая потом ароматным маслом, а Тунгалаг наспех лепила их, они были жесткие и кривоватые. Но Оюун, чтобы не обижать ее и из благодарности, что она будет весь долгий год помогать матери, съел лепешку, перекатывая во рту липкий мякиш. Оюун встал, поблагодарив Тунгалаг и стал собираться в дорогу. Нашел мешок и сложил свои вещи, Тунгалаг, поклонившись, предложила сложить их, ведь это женское дело, но Оюуну не хотелось, чтобы она прикасалась к его вещам, а мать отвернулась и сделала вид, что спит. Оюун взял все необходимое, взял и оружие, ведь путь предстоит дальний. Хотя он слышал, что в монастырь его не пустят с оружием, но подумал, что потом решит этот вопрос. Он лег спать и во сне ему приходили образы незнакомой страны и жившие в ней люди, сплошь все в бордовых одеждах, как у Лам.

****

Наутро он проснулся с ощущением, что в его жизни произошло что-то важное, приятное нетерпение и возбуждение буквально вынесло его из юрты. Он наспех поцеловал детей, сухо попрощался с матерью и Тунгалаг и, подойдя к алтарю, мысленно попросил прощения у жены за то, что оставляет детей на целый долгий год. Пообещал ей делать ритуалы и молиться за неё и за здоровье детей. Придя на площадь, нашел Лам, поздоровался и стал помогать навьючить их верблюда, они везли различные тексты для монастыря и компоненты для изготовления лекарств. Им помогал также молодой парень, ехавший с караваном, Он был из соседнего Племени и куда-то направлялся с Ламами.

Они ехали на лошадях рядом с навьюченными верблюдами, которыми управлял парень, сидя на красивом ретивом коне. Оюун тоже ехал на лошади, поклажи у него было немного. Караван сопровождали по земле Племени два воина, которые проводят его до дозорного пограничного отряда и останутся там зимовать. До края земли Племени было шесть дней хода каравана. Если бы всадники скакали налегке, то путь занял бы три дня, а так, груженные товаром, они медленно двигались по степи, останавливаясь на ночлег. Грустна и печальна осенняя степь. Зябкая сырость и восточный ветер пронизывали до костей, хоть Оюун и надел теплый валяный жилет и шапку, но долгое сидение в седле и малое количество еды усугубляли ощущение холода. На шестой день изнурительного пути караван вошел в стан дозорного отряда Племени Оюуна. Наконец можно было отогреться и выспаться. Они весь следующий день проведут в этом небольшом кочевье. Верблюды и лошади отдохнут и караван продолжит путь. Оюун обрадовался знакомым лицам своих соплеменников, они пригласили его пить с ними горячий чай и приготовили суровые мужские лепешки. Странное ощущение возникло у Оюуна, когда он оказался на краю земли Племени и вскоре пересечет ее, уйдя в неизведанные края. Подумал он и о том, что вот купцы, например, или Ламы привыкли к путешествиям и что для них родная земля? Что они переживают, когда отдаляются от нее? С другой стороны, по мере удаления от родного Племени, тоска по жене и беспокойство за детей притупилось и мысли его уже летели туда, куда следовал их караван. Воины из Дозорного отряда, пригласившие его, хотели знать новости из дома, задавали вопросы. Спросили, как семья Оюуна, все ли здоровы. Такие обычные, простые вопросы, все всегда отвечали на них, что все хорошо, но сейчас Оюун не мог дать такого ответа, он односложно сказал несколько фраз, что теперь он один, дети и мать здоровы и что он направляется на учебу в далекую страну Оргьен по приказу Вождя. Мужчины посочувствовали и стали рассказывать, что соседнее Племя называется Кыргызы и у них часты нападения воинственных Племен и разных разбойников и грабителей, что нужно быть осторожными и что у этого Племени не выставлены дозоры и сопровождать караван никто не будет. Оюун порадовался, что взял с собой оружие. Также он видел, что молодой парень, с которым он успел подружиться, помощник Лам, тоже вооружен.

Остальные купцы и Ламы навряд ли могут постоять за себя. Но все же думать об этом не хотелось. Оюуна разморило от тепла и жирного чая, тихие монотонные разговоры мужчин, потрескивание кизяка в очаге, он и не заметил как задремал, хоть и ощущение, что он продолжает быть в седле не прошло, но сладкая дрема накрыла его ласковой пеленой. Спутанные образы возникали в сознании не успевая отпечататься, плыли, как расплавленный бело-золотой свет, то Вождь что-то старался сказать ему голосом Ламы, но Оюун не слышал его, то Лама приближая к нему лицо улыбался и похлопал по плечу, потом вдруг стало жарко и Оюун проснулся. Все мужчины вокруг спали, его тревожить не стали и накрыли теплой шкурой, поэтому ему и стало жарко под ее тяжестью. Оюуну вставать не хотелось, он раскрылся и остался там до утра. Сразу заснуть не удалось и он смотрел на звезды, светившие через проем в юрте и думал, что ведь он едет, чтобы научиться понимать их язык.

На следующий день Оюун пошел искать Лам и по дороге встретил Батнасана, так звали парня из соседнего Племени, с которым он познакомился в дороге. Парень был намного младше Оюуна, ему было 16 лет, он разговорился с Оюуном и рассказал, что он был из многодетной семьи, кормить столько народу родителям было сложно, в юрте было тесно, он был средним из всех детей и всегда хотел учиться, а когда пришел караван в их кочевье, познакомился с Ламами, они сразу заприметили пытливого юношу с таким необычным, низким голосом. Он быстро схватывал замысловатые мелодии мантр и песнопений и подпевал Ламам во время ритуалов. Они упросили семью отпустить его.

Так Батнасан стал помощником Лам. У него был любимый конь и хотя родители и Ламы говорили ему оставить коня дома, но для парня это был больше, чем конь, это был его друг и помощник во всем и он решил не разлучаться со своим верным спутником. Этим утром он шел проверить, все ли нормально с конем, сыт ли и напоен. А Оюун просто хотел осмотреть окрестности и поговорить с Ламами. Они не торопясь пошли туда, где расположился небольшой загон для животных. По дороге они разговорились. Батнасан был полон энтузиазма, ему не терпелось увидеть далекую страну Оргьен, но он знал, что они должны пересечь еще одну страну Труша, ему рассказали об этом Ламы. Караван пройдет через долину между гор, в этой стране живут разные Племена, все они называются Кыргызы, в стране есть такие поселения, где люди никогда не перемещаются и юрты у них каменные, что они следуют Учению Будды, но с Запада на них нападают жестокие и дикие Племена, которые исповедуют другую веру. В стране Труша тоже есть школы, но в Оргьен значительно спокойнее и она процветает, так как нападения соседних Племен там реже и у страны есть единая армия. Оюун тоже рассказал как он оказался в этом караване и они решили держаться вместе в далекой неизвестной стороне..

На следующее утро, попрощавшись с мужчинами соплеменниками, Оюун сел на коня и отправился постигать Учение, оторвавшись первый раз от своей семьи и родной Земли. Караван шел по торговому пути, пролегающему через долину, здесь было уже значительно теплее, чем в родных степях, они двигались на юго-запад и эта долина была защищена горами, поэтому там было туманно и безветренно, так они ехали несколько дней, верблюды и лошади на остановках наслаждались свежей травой и чистой прозрачной водой из небольших рек, стекающих с гор. Вскоре их путь будет пролегать через горный перевал, за день нужно преодолеть большой отрезок пути, поэтому решили перед этим сделать большую остановку, заночевать и еще до рассвета тронуться в путь.

За перевалом будет кочевье, где купцы раскинут свои прилавки и они будут стоять два дня.

И так еще до рассвета все поднялись, наскоро перекусили, взяли с собой воды и отправились в путь. Караван медленно двинулся в гору. Дорога была достаточно широкой, горные козлы скакали по отвесным скалам, орлы парили в небе, прекрасна и девственна была природа этого края, Оюун подумал, что если бы умел писать, то все это он бы обязательно описал, а потом бы сохранил и можно было бы читать детям. А то ведь это только начало путешествия, сколько всего еще будет! Ведь они прошли только пол луны, а идти нужно ох, как далеко. Они уже повстречались с местными жителями. Оюун понял, что на этой земле живет много небольших Племен, у них была разная внешность и одежда, они были разрозненны, Ламы сказали, что некоторые из них пришли в эти земли с запада, они отвоевали их у местных Племен, потом немного смешались, но то, что у них не было единства, делало их уязвимыми, так рассуждал про себя Оюун. Так, медленно караван поднимался в гору, нужно было как бы обогнуть ее по внешнему краю, поднявшись, а затем спустившись, внизу у подножия горы дороги не было. Караван без остановки преодолел полпути, когда впереди на дороге обнаружился обвал, вероятно был камнепад и засыпало часть дороги. Большие глыбы преградили им путь. Купцы спешились и попытались расширить дорогу, сбросив вниз несколько больших камней, мужчины разгребли и, хоть и узкой была дорога, идти можно было гуськом, по одному, ведя за поводья коня, или верблюда. Вниз смотреть было нельзя, купцы стали медленно двигаться по краю пропасти, осторожно ступая и затаив дыхание, обвал был примерно метров пятьдесят, дальше дорога была прежней и часть каравана уже преодолела путь, на узкий зыбкий отрезок ступил Лама, он шел боком, ведя коня на коротком поводке, по бокам коня свисали мешки со свитками рукописей и разными лекарствами, из-под его ног скатывались камни, губы шептали мантры, лоб покрылся испариной, потом шел Оюун, его конь был с норовом, он не терпел короткой уздечки и Оюун, призвав Защитников, дал коню самому преодолеть опасный отрезок, дальше следовал Батнасан, он вел своего коня, который был мало нагружен, конь упирался, он никогда не ходил по горным тропам, парень стал уговаривать коня и первый ступил на тропу, настойчиво потянув за уздечку, он намотал ее на руку и шаг за шагом продвигался вперед. Вдруг из-под копыт коня посыпалась галька, конь испугался и оступившись, стал падать, его ржание было нестерпимо, он, цепляясь копытами пытался удержаться, но неминуемо падал в пропасть, увлекая за собой Батнасана, для Оюуна все стало замедленно, казалось, что жизнь его друга стала набрякшей каплей и сейчас она сорвется в пропасть, но Оюун выхватил кинжал из сапога и рискуя отрубить парню руку, быстрым движением перерубил уздечку, другой рукой схватив Батнасана за халат. Чудом он удержал равновесие. Конь рухнул в пропасть. Оюун видел обезумевший взгляд коня и застывший ужас в глазах Батнасана. Все остановились. Батнасан не в силах был идти. Дорога стала еще уже, за Батнасаном шел еще Лама и два купца. Сейчас перебраться стало практически невозможно, Лама тихо, но настойчиво приказал им не останавливаться и двигаться вперед, Оюун взял за руку Батнасана и осторожно ведя его вперед, достиг безопасной дороги. Батнасан был бледен, Оюун налил воду в ладонь и побрызгал парню в лицо.

Наконец он стал приходить в себя и заплакал громко и безудержно, плечи его сотрясались, он размазывал текущие по щекам слезы, горе его было большим, ведь это он настоял и взял коня с собой, а мог бы ехать на верблюде купцов. Оюуну было жалко парня, он ведь знал что такое горе, но расслабляться было нельзя, он обнял его и похлопал по спине, подал молча бутыль с водой, пусть попьет. Наконец все оставшиеся преодолели опасный отрезок и пошли дальше. Успокаивая Батнасана Оюун не видел, как они перебрались, ведь это казалось невозможным и надо быть очень смелыми, чтобы ступить на эту тропу, которая могла осыпаться под копытами лошадей и верблюдов. В полном молчании прошел остаток пути и к ночи, уставшие и голодные путники добрались до кочевья. Племя, расположившееся у подножья горы раскинуло свои юрты недалеко от реки, юрты у них были немного другой формы, да и люди и их язык были другими, можно было понять некоторые слова, но произношение было более гортанным. Купцы и Ламы поздоровались с главой Племени и он предложил всем расположиться у огня не заходя в юрту. Там же должны были и устроиться на ночлег. Благо было значительно теплее, чем в степи. Батнасан, не раздеваясь, прилег у костра и заснул, свернувшись калачиком, а Оюун долго не мог заснуть, так сильны были потрясения дня. Он смотрел на звезды и думал, что если бы нужно было повторить то, что он сделал, то он бы не смог. Ведь он мог отрубить руку Батнасана! При мысли об этом кровь отливала от лица, что-то перехватывало в паху и холодели ладони. Но как будто бы все происходило не с ним.

Под утро ему удалось уснуть. Ему приснилась жена, милый образ обдал его теплой солнечной нежностью, во сне показалось, что он чувствует запах ее волос, она ласково погладила его по щеке и сказала, что очень скучает, что ей хорошо, но не хватает его и детей, что она рядом с ним и всегда поможет. Он проснулся и долго лежал, думая, что нужно сделать ритуал памяти жены, пропеть все необходимые мантры и разделить с ней еду. Щемящее чувство одиночества ныло, как больной зуб. Оюун тяжело вздохнул.