Разведчик с Ларны. Пояс Онара

Услышав земные фамилии разыскиваемых, Арлебард вздрогнул. Он еще ни разу не называл так разведчика и его связного. И для него это стало неожиданностью. Затем ему стало любопытно, как об этом узнал Вебердорф. Он с удивлением посмотрел на собеседника, но спрашивать не стал. Чего тут удивляться, хозяин кабинета всегда знал больше, чем ему докладывали. Может у него были другие осведомители, а может он умел читать мысли? Может, обладал какими-то сверхъестественными способностями или древними знаниями? Ни ранее, ни сейчас Арлебард не пришел к однозначному ответу. Ему было проще думать, что господин Вебердорф все знает, а откуда – какая разница. Арлебарду нужно всего лишь хорошо выполнять свою работу и не провалить ее как Невольский, которого он, кстати, презирал за его непомерную любовь к деньгам. Через мгновение ответил Вебердорфу:

– Я еду в Россию сам. Поисками Крылова будут заниматься люди Хендрикса, я отправил их сегодня утром чартерным рейсом в Мурманск. Хотя быстро найти антиквара вряд ли получится…

– Подожди, подожди, – прервал его Вебердорф. – Почему в Мурманск? Насколько я знаю, это прилично далеко от Челябинска.

– Да, вы правы. Это далеко, – согласился Арлебард. – Но так показало китайское зеркало, которое Крылов оставил Светловой в качестве подсказки, где его искать. А Невольский забрал артефакт, когда подцепил Светлову на крючок.

– Подцепил на крючок инопланетного разведчика? – на лице у Вебердорфа появилась зловещая ухмылка. – Ты сам-то в это веришь? Она умнее всех вас вместе взятых, если то, что ты рассказал мне о ней, истинно.

Арлебард съежился под жестким взглядом Вебердорфа, поерзал на стуле, чувствуя, что над ним сгущаются тучи, и решил, что срочно нужно оправдаться.

– У меня есть две версии на этот счет, – сказал он и икнул, посмотрел испуганно на Вебердорфа и потянулся к стакану с водой, отхлебнул минералки и продолжил. – Как писал Невольский, у нее не было выбора, и я в это верю. Ведь он собирался расправиться с ее спутниками. И чтобы сохранить им жизнь, она была вынуждена отдать ему зеркало. И показать, как оно работает. Он и фотографию с рисунком прислал.

Арлебард потянулся за ноутбуком, но Вебердорф остановил его:

– Не надо фоток. Зеркало-то он прислал?

– Да. Как раз сегодня утром его доставили самолетом.

– Давай, – скомандовал Вебердорф и протянул руку.

Арлебард засуетился и вытащил из кармана чехла ноутбука невзрачное бронзовое зеркало, протянул начальству. Вебердорф тут же выхватил его и стал рассматривать. Зеркало было небольшим и удобно уместилось на ладони. На тыльной стороне, покрытой зеленоватой патиной, был изображен дракон, а по краю окружности шли замысловатые узоры. В общем, ничего интересного. Стандартная китайская мазня. Он перевернул зеркало и включил настольную лампу, свет которой отразился от полированной стороны, и на соседней стене показался солнечный зайчик с вполне четким изображением какой-то местности.

– Ну и как вы определили, что нужно ехать в Мурманск? Какая-то речка, лес. Таких ориентиров сколько угодно, – Вебердорф отвел глаза от картинки и уставился немигающим взглядом на Арлебарда.

На этот раз тот облегченно выдохнул и радостно защебетал.

– Наши айтишники нашли это место, сверив с картой мира. У них есть такая программа. Все совпало с точностью до миллиметра. Это Кольский полуостров и река Воронья, в том месте, где в нее впадает Хариусная, – он ткнул пальцем в картинку на стене. – Вот тут.

– Хорошо. Надеюсь, они не ошиблись. Считаешь, что Крылов спрятался там? – Вебердорф отдал зеркало собеседнику, увидел, что тот согласно кивнул, и выключил лампу. Затем продолжил. – Ты сказал две версии. Первая – у нее не было выбора. А какая вторая?

Арлебард вздрогнул и уставился на говорившего. Он уже забыл, что хотел наплести Вебердорфу в свое оправдание, и ляпнул первое, что пришло в голову:

– Она просто забыла забрать зеркало, потому что времени не было.

Вебердорф ухмыльнулся, но ничего не сказал, подумал: «Что ж, так тоже бывает. Но верится с трудом». Спросил:

– Значит, Хендрикс будет искать антиквара там? И почему тогда найти Крылова быстро не получится, если место известное? Ты все же сомневаешься в чем-то?

– Нет, сомнений у меня нет, – замотал головой Арлебард и, изобразив уверенность, смело посмотрел в глаза начальству. – Однако он давно живет на Земле и вероятно подготовил несколько вариантов отхода. Да и место легендарное. Речка Воронья вытекает из Ловозера, а вы сами знаете, какая у него слава. Но Крылову все равно придется встретиться со Светловой. И тут, я думаю, он наследит. Несмотря на то, что она опытный разведчик, все же допустила вторую непростительную ошибку.

– Вторую? – переспросил хозяин кабинета. – Какую же?

– Она познакомилась у портала с какими-то туристами, разыскивающими древние артефакты, и ушла от Невольского вместе с ними через тот же портал. А у людей, как известно, есть адреса, родственники и социальные сети, по которым их достаточно легко отследить. Я уже дал задание своим людям найти их. Только одна неувязочка. Ни Невольский, ни начальник его службы безопасности не помнят, что за люди были с ней. Их память как будто стерли. И чтобы ее восстановить, тоже требуется время.

– Хм-м, – задумчиво пробормотал Вебердорф. – Как это могло случиться? Гипноз?

– Я пока об этом ничего не знаю, но выясню. Так что заканчиваю дела здесь, подготавливаю все необходимое и сегодня же ночью улетаю в Челябинск.

– Хорошо. План неплох, – одобрил действия помощника Вебердорф. – Что еще известно про эту разведчицу?

– Вот тут я сгруппировал данные, которые стали известны от Невольского, и подготовил отчет, – он открыл ноутбук, нашел нужную папку, хотел сказать что-то еще, но собеседник перебил его.

– Оставь, я посмотрю сам. У тебя полно другой работы, так что нечего тут высиживать. Иди и делай, что задумал. Надеюсь, ты знаешь, что случится в случае твоей неудачи?

Вебердорф пристально посмотрел в глаза Арлебарду, и тот съежился под этим взглядом. Он быстро-быстро закивал головой и испуганно сказал:

– Да, господин Вебердорф, я все знаю. На этот раз осечек не будет.

– Я тоже на это надеюсь, – медленно проговорил Вебердорф, в его голосе послышались стальные нотки.

Понимая, что разговор закончен, Арлебард встал и направился к выходу. Закрывая за собой дверь, он думал уже в который раз, почему такой богатый и могущественный человек занимает такой маленький кабинет, ведь здание банка огромно. Обычно богатые окружают себя роскошью и апартаментами на целый этаж, а тут обычный кабинет обычного клерка. «Пути высших сил неисповедимы», – пришла ему на ум удачная присказка. А может великим не нужна показная бутафория? Хотя он с этим не согласен. У него-то был трехэтажный особняк в Базеле, еще один на берегу известного швейцарского озера, вилла в горах, и еще… В общем, ему хватало. Арлебард вытер пот со лба и мелкими шажками со скоростью сороконожки посеменил в сторону лифта.

Оставшись снова наедине с собой, Вебердорф пододвинул к себе открытый ноутбук и стал читать собранную в нем информацию о разведчике, прибывшем за оружием возмездия. За его оружием. Но ничего, заслуживающего внимания, не нашел. Через некоторое время он отвлекся, задумавшись о своей проклятой жизни на этой мерзкой планете. О том, как давно ему хочется вырваться отсюда, чтобы снова попасть в свой мир, как хочется разрушить эту чертову планету до основания вместе со всеми людишками и наказать Светлых за свое многовековое заключение.

Да, он прожил на этой планете не один век, меняя лица и документы, переезжая из одного государства в другое, чтобы не вызывать подозрения у местных. Да, он скрывался от землян, но всегда был на виду. Советником монарха, главой монашеского ордена, создателем тайного общества, другом президента страны, владельцем международной корпорации. И каждый век надеялся, что соратники найдут, наконец, то мощное межпланетарное оружие, тот разрушитель, что остался погребенным на Гее и который поможет ему вырваться в космос…

Вот уже несколько лет прошло после его очередной мнимой смерти, когда он вернулся из Америки в Европу, старушку Европу, откуда началась его трудная земная жизнь. Первое время после завершения атлантической войны он так и оставался генералом и натворил на Гее немало бед, организуя войны за пространство, пригодное для жизни. Вместе с ним на планете застряла часть его войска, команды нескольких кораблей. И оружие еще работало. Так что завоевать то, что он хотел, не представляло труда. С населением нужных территорий он не церемонился, и теперь его имя Сатана ассоциируется у людей с врагом рода человеческого. Поэтому, когда установился мир, устраиваемый генерала, он поменял свою личность и имя. Затем делал это неоднократно. Людям ведь не понять, как один человек может прожить не одну тысячу лет.

Он вспомнил свои самые выдающиеся личности, которые особо любил.

Марк Лициний Красс, древнеримский генерал, а потом и великий политический деятель – консул, участник Первого триумвирата, ставший одним из богатейших людей того времени. Это он подавил восстание Спартака, когда предыдущие консулы с ним не справились. Привычными жесткими мерами он организовал строгую дисциплину в римской армии и всего за полгода разгромил восставших рабов. Затем провел судебную реформу и стал цензором. Но не считал это особыми достижениями. Командовать людьми он всегда умел, а армиями тем более.

Главным же достижением Красса он считал неимоверно быстрое обогащение за счет выкупа домов «врагов Рима». Тогда он ловко запудрил мозги патриотам и придумал совершенно дешевое отчуждение недвижимости богатеев, которое широкой рекой потекло ему в руки. Кроме того он не брезговал торговать рабами и успел на эти деньги прикупить серебряный рудник, что дало ему свободу и независимость от денег на ближайшее будущее. Хотя даже не так. Не на ближайшее будущее, а на все будущее, на все свои будущие воплощения. Уже тогда его капитал составлял 169 миллиардов долларов в переводе на современные деньги.

«Умерев» в очередной войне, которую он затеял в Месопотамии с Парфянским царством, он долгое время оставался неизвестным богатеем в Сирии.

«Да, тогда я был особенно хорош, – похвалил себя Вебердорф. – И повоевал в охотку, и разбогател на войне». Он посмотрел на стоявший на столе мраморный бюст Красса, копию скульптуры, хранящейся в Новой глиптотеке Карлсберга в датском Копенгагене, и улыбнулся ему. Затем заглянул в зеркало, висевшее на стене около входной двери, и сказал вслух:

– Я почти не изменился с тех пор.

И действительно, на него из зеркала смотрело такое же, как на скульптуре продолговатое лицо правильного овала с прямым носом, крепкими скулами и сжатыми в линию губами. Изменились только глаза, под которыми появилось еще несколько глубоких морщинок. Странно, что никто этого не замечает. Хотя одежда меняет многое. Да и людей, которые помнили бы его с того времени, не осталось. Даже прежние его друзья и воины почти все умерли от старости. А люди… что люди… мартышки. У них каждый век свои кумиры. Что уж говорить.

Самое забавное, что людишек почему-то никогда не удивляет, как из обычного тихого клерка неожиданно вырастает «волк с Уолл-Стрит». Они верят, что у незаметного убогого мужичонки вдруг открываются способности делать деньги. Из всего. Странно, что у них самих не получается. Вебердорф всегда посмеивался, когда читал в истории биографии своих воплощений.

Вот взять Красса. Изначально тот был плебеем, хоть и знатного римского рода Лициниев. Но ведь не патриций же. И в молодости пытался быть всего лишь судебным оратором, который из него не получился. Ну да, тут можно списать на гражданскую войну. А ведь и без войны мальчишка так и остался бы писакой в суде. Ему повезло только в одном – быть похожим на СаттаНаи. Ну а когда близкие парня, отец и брат, благополучно погибли во время террора Гая Мария, чисто случайно так совпало (улыбка опять озарила лицо Вебердорфа), а мальчишка скрылся в Испании, вот тут и появился настоящий Марк Лициний Красс. Присоединившись к Луцию Корнелию Сулле, диктатору и жестокому тирану, Красс стал участником разгрома марианской партии. Кстати, потом Луций почему-то добровольно отказался от своей неограниченной власти (опять смешок Вебердорфа).

Он вспомнил последний разговор с Луцием перед его отречением и обезумевшие глаза тирана, из которых лились крокодильи слезы, когда он стоял на коленях перед Крассом и молил о пощаде. А незадолго до этого кровавый диктатор понял, что кроме него есть силы, способные убить человека всего лишь щелчком пальцев. Заключив договор с СаттаНаи, он прожил еще несколько спокойных лет. А карьера Красса мгновенно взлетела.

«Да, хорошие были времена, – снова расчувствовался Вебердорф. – Можно было убивать врагов без суда и следствия. Я был и богом, и судьей. Сейчас немного не так. Сложнее… Хотя, если подумать, и проще. Потому что в современном мире все решают деньги, которые придумал я, и вся финансовая система работает на меня. А люди просто обожают деньги». Он вспомнил свое недавнее воплощение – гениального Бернарда Баруха, который протолкнул в свет Бреттон-Вудскую систему. И хотя тот не был на виду, многое, созданное в 20-м веке, было его заслугой.

В это время он жил в Америке и был всего лишь советником президента США. Правда, не просто советником, а советником двух президентов – Вудро Вильсона, управлявшего штатами с 1913 по 1921 годы, и Франклина Рузвельта в более поздний период с 1933 по 1945 годы, сроки правления которых, как ни странно, пришлись на обе мировые войны.

Вебердорф улыбнулся, вспоминая это прекрасное время. У него опять все получилось. И поучаствовать в войне, хотя и не своими руками, и снова обогатиться. Тут уж лично. Его состояние к концу той жизни перевалило за триллион долларов. Но, несмотря на это, ни в каких списках богатейших людей фамилия Барух не значилась. Все его деньги хитроумно скрывали созданные им финансовые организации. Единственную мимолетную известность принесла мемориальная скамейка, поставленная напротив Белого дома в честь его девяностолетия. Но вряд ли кто из обычных людей слышал об этом и вряд ли кто понял, как из неприметного статиста-брокера выросла такая выдающаяся личность.

Бернард, настоящий Бернард, родился в Южной Каролине в семье врача, окончил один из колледжей Нью-Йорка и устроился работать брокером на фондовую биржу. И так бы остался брокером, если б на него не обратил внимание СаттаНаи – Бернард Барух был его точной копией. Удивительно, что у разных людей бывают двойники. Так и тут. В очередной раз медаль нашла своего героя, когда пришла пора СаттаНаи менять личность и паспорт.

Именно тогда обычный брокер в тридцать три года каким-то непостижимым образом учреждает собственную брокерскую компанию, быстро ставшую успешной на рынке капитала. И далее продолжает участвовать в мировых процессах уже в качестве самого богатейшего человека на планете.