Читающий ребенок. О детях и чтении

Шибаев А. «Буква заблудилась»

Юдин Г. «Букваренок. Волшебная азбука в картинках и сказках»

Юхансон Г., Альбум Й. «Мулле Мек – умелый человек»

Януш К., Линдман М. «Как я появился на свет»

От автора

Что такое чтение?

Вид общения, разговора. Открывая книгу, мы вступаем в разговор с автором. Правда, этот разговор имеет свою специфику: авторское высказывание – это отсроченное послание, своего рода «законсервированная речь». И читатель не может ответить автору тем же. Тем не менее он имеет дело со словами, с текстом. Эти слова вызывают (или не вызывают) в нем эмоции, мысли, к чему-то его побуждают (или не побуждают).

В этом ключе, мне кажется, и надо размышлять о чтении.

Почему ребенок выбирает для себя такой вид общения или отказывается от него? Почему он предпочитает «разговаривать» с одними авторами и избегает других? Важно ему или неважно, чтобы его книжные предпочтения разделяли сверстники, родители, кто-то из окружающих взрослых? Всегда ли читать (общаться) лучше, чем не читать (не общаться)? Что с этой точки зрения означают слова «книга работает»?

Разные взрослые утверждают: «Мы хотим, чтобы дети читали. Я хочу, чтобы мой ребенок читал». И на первый взгляд кажется, что желание видеть детей читающими – объединяющее.

Но только на первый взгляд.

«Ничего не читает! – жалуется одна мама. – Я его и уговариваю, и заставляю. И игрушки от него прячу. И телевизор выключаю. А отец даже за ремешок пару раз брался… Ничего не меняется! Вот и в школе дела – хуже некуда».

«Целый день сидит, уткнувшись в планшет. Хоть бы книжку взял почитать…» – рассказывает другая.

«Она читает какую-то дрянь! Это недопустимо! Мы в ее возрасте читали совсем другое!» – возмущается третья.

Чтение – культурное занятие, а к нему принуждают насильственными методами.

В ответ на реплику первой мамы хочется воскликнуть: пусть не читает! Не надо! Только уберите подальше ремень! Представления этой мамы о прекрасном содержат явный диссонанс: чтение вроде бы культурное занятие, а к нему принуждают насильственными методами, которые принадлежат «другой жизни».

Кроме того, эта мама явно подменяет одну проблему другой: ее волнует не чтение. Ее волнуют школьные проблемы ребенка. «Хорошие» дети обычно читают книги – и хорошо учатся. Видимо, существует какая-то связь (не без мистического оттенка) между чтением и успеваемостью. И маме кажется, что превратить ребенка в «хорошего» можно механически, путем некоторых простых и понятных действий: выпороть, потом усадить на стул (если он после порки сможет сидеть на стуле) и всучить ему в руки книгу. И пусть читает, зараза! Пусть набирается знаний. Пусть только попробует принести очередную двойку!

Чтение – действительно фундаментальный навык, лежащий в основе обучения. Без умения читать невозможно школьное обучение. Но не всякий «грамотный» ребенок читает книги. Самостоятельное чтение – это деятельность, напрямую не связанная со школой и требующая специального взращивания.

Вторая мама тоже использует фразу «ничего не читает» как камуфляж другой проблемы. Что-то ее не устраивает в поведении ребенка. Возможно, ребенок, с ее точки зрения, выглядит недостаточно успешным. Этой маме тоже хочется, чтобы ребенок изменился – хотя бы внешне. Мама знает, что «чтение развивает» и что «надо читать». Но когда в последний раз ребенок видел ее с книгой? Никто не спорит: она ужасно устает. И после работы ей только и хватает сил, чтобы плюхнуться в кресло перед телевизором и ни о чем не думать. И папе (если он есть) тоже не до чтения. Папа расслабляется с помощью компьютерных игрушек. Почему же ребенок должен расслабляться как-то по-другому? Он всего лишь берет пример со взрослых. Он тоже устает. Его тоже «достают школьные проблемы». Все ссылки на то, что в его возрасте родители якобы читали, не работают. У родителей «в его возрасте», возможно, не было других способов расслабляться. Да и почему он должен им верить, будто бы они что-то там читали? К тому же если чтение – исключительно «детское занятие», вряд ли можно испытывать к нему уважение.

Если чтение не является частью уклада семьи, родительское желание видеть ребенка читающим чаще всего носит утопический характер.

На вопрос: «Читаете ли вы сами?» – какая-то мама ответила: «У меня нет времени. Выйду на пенсию – буду читать». Как тут удержаться от комментария: «Ну и оставьте такую же возможность ребенку. Вот он выйдет на пенсию – и тоже будет читать».

Если чтение не является частью уклада семьи, родительское желание видеть ребенка читающим чаще всего носит утопический характер. Конечно, бывает, что у нечитающей мамы вырастает читающий ребенок. А бывает и наоборот. Но это скорее исключения из правила.

Третья мама как будто бы должна радоваться: ее дочь читает. Однако маме этого мало. Маме хочется, чтобы девочка не просто читала, а читала определенные книги, «мамины». Но может ли мама поручиться за каждую книгу, прочитанную в детстве, что та соответствует ее собственным сегодняшним стандартам? Неужели в списке прочитанного в детстве не было того, что сегодня она расценила бы как «литературный мусор»? Или как нечто безвозвратно устаревшее? Мне кажется, поколение времен «советского застоя» читало очень много книг, сегодня канувших в Лету и преданных абсолютному забвению. Мама скажет, что речь идет не об этом, а о том, что теперь причислено к разряду классики. Но ведь нельзя отрицать, что литературный вкус «причисляющих» выкристаллизовался, в частности, и на том, что сложно не назвать «дрянью». А вдруг они где-то ошиблись и через поколение список классических произведений будет переосмыслен?

Никто не спорит: книги играют роль связующих межпоколенческих нитей. Через них транслируются какие-то ценности и язык, который мы хотим разделить со своими детьми. Но ведь дети принадлежат своему времени. И книги для них – средство общения не только с родителями, но и друг с другом. А у каждого поколения свои знаковые книги. Прочитать ту или иную книгу часто важно, чтобы тебя опознавали как своего в подростковой среде.

Мироощущение, ценности, язык другого поколения выражаются с помощью других книг.

Правильно ли, что взрослые узурпируют право выбора и оценки книги? Почему не сделать допущение, что мироощущение другого поколения выражается с помощью других книг? Тех, которые родители не читали, – просто потому, что этих книг еще не было?

Выясняется, что в слова «мы хотим, чтобы дети читали» каждый из нас вкладывает свой смысл.

Я хочу объяснить, почему для меня важно, чтобы ребенок читал.

[ «История чтения в западном мире»]

В 2006 году на русский язык перевели сборник статей французских ученых «История чтения в западном мире». Описанные в ней исследования поражают воображение – просто переворачивают представления о мире.

Для древних греков умение читать не считалось чем-то необходимым.

Как будто бы всем нам известно, что в течение миллионов лет люди жили без письменности – без книг и без чтения. Но даже когда письменность появилась, даже когда ее существование уже исчислялось веками, чтение представляло собой нечто совсем иное, чем сегодня. Читали иначе и с другими целями. Для древних греков, например, вплоть до Сократа, умение читать не считалось чем-то необходимым. Это были времена устной культуры. Греки обучались наукам со слуха. И многое со слуха заучивали наизусть. Древнегреческое письмо не знало пробелов между словами, знаков препинания, заглавных букв, деления на абзацы. «Разделить» текст на смысловые элементы можно было только с помощью голоса, с помощью «озвучивания». Этим умением – разбирать написанное и воспроизводить его вслух – владели некоторые специально обученные рабы. Они и читали своим господам вслух. Сократ был ярым противником письменного слова и не написал ни строчки. Мы знаем о его философии и «сократическом методе» обучения исключительно благодаря Платону. Тот записал разговоры Сократа с учениками вопреки воле учителя. Но и Платон не умел читать так, как читает сегодня обычный второклассник, – без голоса, про себя. Читать про себя, поражая окружающих, научился только Аристотель. Но сколько потребовалось времени, чтобы такое чтение стало распространенным явлением!

У римлян чтение вслух было формой совместного эстетического переживания.

Римляне уже не гнушались читать тексты самостоятельно. Но тоже вслух и непременно в каком-нибудь публичном месте. В римской бане, к примеру. Собравшиеся делили друг с другом удовольствие от купания, от напитков и яств – и от чтения. Чтение вслух было формой совместного эстетического переживания.

В Средние века чтение про себя для грамотного человека стало господствующей формой общения с книгой.

Чтение без голоса, или чтение про себя, в Европе возникает в Средние века, в период развития монастырской культуры. Для монахов чтение Священного Писания приравнивалось к молитве. Это была форма индивидуального, интимного общения с Богом. Сначала монахи тихо бубнили текст: способ письма еще не позволял перейти к беззвучному чтению. Со временем письмо (способ фиксации текста) подстроилось под нужды читающих про себя: появились пробелы между словами, абзацы и знаки препинания. И чтение про себя стало для грамотного человека господствующей формой общения с книгой.

В эпоху Возрождения чтение стало способом «личной беседы» с великими людьми прошлого, формой индивидуального размышления.

К началу эпохи Возрождения чтение вышло за пределы монастырских стен. Теперь оно стало индивидуальным занятием, способом «личной беседы» с великими людьми прошлого (прежде всего – с античными классиками), формой индивидуального размышления и индивидуального интеллектуального наслаждения. Теперь оно связывалось с представлениями об индивидуальности и ценности внутреннего мира индивидуума.

Смысл детского чтения – в создании и структурировании внутреннего мира ребенка, развитии его индивидуальности и человеческой сложности.

Детское чтение для культуры – явление относительно новое. Но смысл его состоит, как мне кажется, ровно в том же, что и во времена эпохи Возрождения, – создавать и структурировать внутренний мир ребенка, способствовать развитию его индивидуальности и человеческой сложности. И при этом чтение нельзя понимать иначе, чем личное дело ребенка. А значит, оно не поддается прямому и грубому манипулированию.

Такой взгляд на детское чтение, как мне кажется, и должен служить исходной точкой педагогической стратегии.

Часть первая

Книжный старт

Что происходит, когда ребенку читают?

Чем больше людей ценит человеческую сложность, тем меньше ужасных действий совершается вокруг нас.

Книги, с которыми мы вступаем в общение, открывают нам сложное устройство мира и нас самих. Чем больше людей ценит человеческую сложность, тем меньше ужасных действий совершается вокруг нас. Других причин, побуждающих меня «бороться» за детское чтение, я не вижу. Но эта причина кажется мне достаточно веской.

Однако это не значит, что следом за ответом на вопрос: «Зачем читать книги?» – сам собой придет и ответ на вопрос: «Как приобщить ребенка к чтению?»

Речь не о том, чтобы вырастить «грамотного ребенка», способного прочитать письменный текст. Слово «грамотный» сегодня воспринимается как устаревшее. Это в начале двадцатого века оно еще выделяло человека из числа других, которые в большинстве своем были «грамоте не обученные».

Речь ведь идет не о том, чтобы ребенок умел читать и был способен понимать написанное в учебниках. В эпоху всеобщего среднего школьного образования это даже не обсуждается.

Нет, мы хотим, чтобы он читал книги, и не только по школьной программе, а самые разные – художественные и научно-популярные, чтобы он тратил на это свое свободное время и получал от чтения удовольствие.