Тень с глушителем
Привести себя в порядок мне негде, переодеться – не во что. Но я решила проявить креативное мышление. Убрала волосы в гладкую, максимально сильно приглаженную прическу, закрутила сзади узел, закрепила шпильками. Немножко осмотрелась в домике милой старушки, нашла грубые ботинки, старые, но в хорошем виде, вполне сойдут за современные модного грубого стиля, осталось их только хорошо натереть кремом и начистить. Обнаружила брошь в коробочке, явно бижутерия, но внешне, да и еще в полумраке зала ресторана вполне сойдет за грубоватое старинное украшение. И раздобыла в шкафу шелковую косынку яркой расцветки. Потом надела свой костюм, повязала косынку на манер шейного платка, брошь прицепила к лацкану пиджака.
Получилось очень даже ничего, нечто вроде готического стиля или стиля вамп. Правда, до полноты образа не хватало последнего важного штриха: макияжа с ярко выделенными красными губами, больше всего подойдет помада матовой текстуры, а еще подчеркнутые брови и нежная, почти прозрачная пудра. Глаза можно практически не выделять, румяна тоже будут лишними, здесь больше подойдет благородная бледность. Проблема лишь только в том, что моего набора для грима сейчас рядом не было. А косметика старушки, если бы она здесь имелась, не могла подойти.
Решила я эту проблему простым способом и без лишних трат. Зашла в один из крупных магазинов известной сети косметики и парфюмерии. В обычной жизни я являюсь постоянным клиентом магазинов этой сети и, по меткому выражению тети Милы, уже оставила там целое состояние. Поэтому совершенно без зазрения совести я сделала вид, что тестирую представленную продукцию, а тем временем быстро нанесла на лицо требуемый макияж и даже украдкой брызнула дорогой парфюм известного французского бренда из тестера не на предложенную для покупательниц узкую полоску плотной бумаги, а на свои запястья и затылок.
Теперь можно смело отправляться в ресторан. Меня гарантированно примут за обеспеченную, возможно, слегка экстравагантную особу, и не завернут прямо с порога. А там, возможно, и «Светлану» признают в моей особе, а дальше посмотрим по обстановке.
В «Гнезде глухаря» было два зала, на первом этаже и на втором. Но сначала посетитель попадал в просторное фойе, где были мраморные колонны, большие зеркала, можно было снять верхнюю одежду в гардеробе, а также посетить мужскую или дамскую уборные. Потом гостей заведения встречал метрдотель и провожал в один из залов. Сразу после входа, скрытого тяжелыми бархатными шторами, находился просторный зал, декорированный в стиле охотничьего домика, уставленный столами и стульями и освещенный, по большей части, настенными бра. По правой стороне от входа в зал была красивая лестница из кованого металла, которая наверху переходила в ограждение по типу балконного. При помощи этой лестницы можно было попасть во второй зал, расположенный на верхнем этаже. Он был немного меньше, имел выход на балкон, опоясывающий здание по периметру, уставлен столами, окруженными мягкой мебелью в стиле восточных диванчиков, украшен тканевыми драпировками и светильниками. И пускали сюда, судя по всему, лишь ВИП-персон. Или исключительно тех, кого здесь считали своими.
Разумеется, меня больше всего прельщал именно второй зал. Там было больше шансов встретить нужных для моего дела людей. Кроме того, там имелось сразу несколько путей отхода, на случай, если придется бежать.
Проблема была лишь в том, что я даже в своем новом, слегка откорректированном образе могла не впечатлить метрдотеля, да и прочий персонал.
Гардеробщица, к примеру, уже одарила недоуменным и презрительным взглядом мою куртку.
А что я могла сделать? В гардеробе старушки не нашлось приличной одежды без острого запаха нафталина. Пришлось надевать то, что имелось, в пиджаке не особо походишь, на улице как раз начинало резко холодать.
Тетя Мила не устает повторять, что наглость – второе счастье, и я в этом смысле самый счастливый человек в мире. И с этим сложно поспорить. Но я полагаю, что здоровая доля наглости ни одному человеку не помешает, главное, правильно ее применять.
Вот и сейчас я сделала невозмутимое лицо с выражением достоинства, смешанного с наглостью. Да так удачно, что женщина, похоже, уже была готова решить, что это какой-то новомодный стиль, к примеру «а ля бомж». И уж точно не стала возражать, просто повесила куртку на крючок и выдала мне номерок.
Некоторое время я топталась в фойе, но, разумеется, без следа нерешительности, а старательно изображала, что прихорашиваюсь перед зеркалом, поправляю костюм и украдкой поглядываю на часы, будто кого-то жду, но не желаю этого афишировать.
На самом деле я осторожно осмотрелась. Охранник сидел за столом, расположенным налево от входа, и, судя по выражению лица, откровенно скучал. Две девушки в коротких платьях и с ярким макияжем сдавали в гардероб меховые манто и весело щебетали о каких-то кавалерах. А метрдотель как раз отвлекся на супружескую пару в дорогих костюмах. Женщина была в заграничном вечернем туалете и щедро увешана драгоценностями, мужчина в костюме, по примерной стоимости равном стоимости половины неплохого автомобиля.
Кажется, это были постоянные посетители, которые обычно оставляют щедрые чаевые, по крайней мере, встречая их, метрдотель сделал настоящую стойку и изо всех сил старался всячески угодить им.
Но на входе случилась небольшая заминка, женщина хотела, чтобы метрдотель проводил их в ВИП-зал наверху, а мужчине больше нравился интерьер большого зала.
Они немножко поспорили, но к общему мнению так и не пришли.
Мужчина настаивал, женщина капризным тоном ему возражала, страсти потихоньку накалялись, несмотря на робкое вмешательство метрдотеля.
Я не стала дожидаться разрешения конфликта, просто улучила нужный момент и, осторожно ступая, чтобы не топать по гулкой лестнице, поднялась на второй этаж, после чего внедрилась в зал. Прошла немного вперед, выбрала удобный столик, стоящий неподалеку от двери, ведущей на балкон, уселась на диванчик и стала ждать официанта, неторопливо пролистывая меню, лежащее на столе, лениво оглядывая зал и с видимым удовольствием наслаждаясь негромкой музыкой, которую играл оркестр.
Официант, к слову сказать, не заставил себя долго ждать, обслуга в этом заведении была вышколена по первому классу.
К примеру, если молодой человек и решил, что мой внешний вид странноват и не слишком соответствует моменту, то вида не подал, более того, даже глазом не моргнул.
Впрочем, он не мог знать, что я попала внутрь, минуя метрдотеля, и, вероятно, полагал, что посадить меня в ВИП-зал было его решением.
– Добрый вечер, вы определились с заказом или еще немного посмотрите?
– Не стоит, я определилась. Но сначала требуется кое-что уточнить. Вы в последние месяцы повара не меняли?
– Нет, у нас все по-старому.
– А помнится, вашему повару особенно удаются стейк и овощи на гриле.
– Вы совершенно правы, – с улыбкой кивнул молодой человек.
– Тогда именно это я и закажу.
– Замечательный выбор. Что желаете на десерт?
– Кофе и, пожалуй, какой-нибудь тортик, небольшой кусочек, разумеется.
– Десерт тоже желаете от шефа?
– Пожалуй, да.
– Тогда рекомендую «Тирамису».
– Я не против, давайте.
– Пить что будете? Алкоголь?
– Нет, я за рулем. Воду с лимоном, будьте добры.
– Сделаем. Это все?
– Пока да, а там видно будет.
– Хорошо.
Сначала молодой человек принес воду, приборы и хлебные палочки, которые выпекают прямо здесь, в ресторане, посыпая кунжутом.
Почуяв запах свежего хлеба, я мгновенно вспомнила, что со всеми этими сборами и размышлениями совсем забыла что-нибудь съесть. Но острое желание схватить хлебец и хищно впиться в него зубами пришлось преодолеть. Женщина, которой по карману посещение подобного заведения, так вести себя не может, разумеется.
Вместо этого я манерно расправила на своих коленях салфетку, отпила глоток воды и неторопливым, скучающим взглядом осмотрела зал и посетителей, что здесь отдыхали.
В метре от меня с левой стороны ворковала молодая парочка.
В центре зала устроилась та пара, что пришла чуть раньше меня и скандалила на пороге.
Я подумала про себя, что настойчивая дамочка добилась-таки своего, и едва уловимо усмехнулась. Кстати, сейчас они снова препирались, только теперь уже по поводу заказа.
Примерно в центре зала веселилась большая компания, судя по некоторым репликам, состояла она в основном из молодых людей. Но рассмотреть их толком не удалось, они опустили обычно приподнятые драпировки, что, разумеется, создавало иллюзию некоторого уединения и маскировки.
А за дальним столиком неподалеку от входа на кухню ужинала компания из пятерых мужчин постарше. Вернее, они были разных возрастов, но к молодежи никого из них не отнесешь.
Эта компания сильно отличалась от других посетителей, одеты они были разномастно, ели торопливо и порою неаккуратно, все время о чем-то переговариваясь. А после того как закончили с едой, уходить не собирались, что-то пили, что-то обсуждали, много курили, вели себя по-хозяйски. Как завсегдатаи, вхожие в кулуары заведения.
Кстати, за тот короткий период, что я за ними наблюдала, один из мужчин встал из-за стола и зачем-то сходил на кухню, впрочем, почти сразу же вернулся. Кажется, это и есть те, чье внимание мне необходимо привлечь.
Но это потом, сейчас мне хотелось поесть и при этом не опасаться, что в еду что-то могут подсыпать.
Некоторое время я неторопливо наслаждалась стейком с овощами, попробовала хлебные палочки, они действительно оказались выше всяких похвал, и, разумеется, неторопливо наблюдала за залом и посетителями. Но чаще всего мой взгляд обращался к столику, что стоял у входа на кухню.
Сначала я рассматривала компанию вроде как робко, а потом все внимательней и решительней. А через некоторое время уже откровенно пялилась, да так, что мое внимание начинало граничить с настоящей наглостью. На которую, разумеется, обратили внимание спустя некоторое время, примерно к десерту.
Сначала мужчины что-то обсудили, переглядываясь между собой и с любопытством посматривая в мою сторону. Потом от компании отделился молодой человек лет двадцати пяти в джинсовом костюме.
Он встал из-за стола и направился в мою сторону, причем по пути несколько раз оглянулся на свою компанию, словно в поисках одобрения.
– Добрый день, – усмехаясь, начал он, обращаясь ко мне, – такая симпатичная девушка и скучает одна. Не желаете потанцевать?
Вместо ответа я выдержала долгую паузу, во время которой неторопливо опустила ложечку в десерт, потом, усмехаясь, попробовала, «Тирамису» был действительно восхитителен.
– Музыка не совсем соответствующая, – неторопливо пожала плечами.
– Да не вопрос! С музыкантами сейчас порешаем. Мы здесь все свои люди, и они будут играть, что велят.
– Так никто не танцует, – медленно, словно нехотя, констатировала я.
– Да ты не парься. Они не танцуют – мы захотели и танцуем, кому какое дело, вообще?!
– Понимаю, – негромким голосом медленно протянула я, – дело в том, что я тоже не танцую.
– А почему?! Стесняешься?! Или есть какие другие причины?!
– Просто нет никакого желания. – Мой тон из ленивого постепенно стал насмешливым.
Но молодого человека это не проняло. И похоже, что он не собирался обижаться, по крайней мере, пока, и продолжал увлеченно перебирать варианты.
Но полное отсутствие желания общаться с моей стороны его обескуражило и остановило, по крайней мере, на время.
Молодой человек растерял некоторую долю решительности, немного потоптался на месте и направился к своему столику.
Я продолжала наблюдать, одновременно с этим неторопливо, словно лениво, ела вкуснейший десерт и ехидно улыбалась.
Разумеется, чтобы спровоцировать молодого человека или его приятелей на дальнейшие действия.
Одновременно мне пришлось констатировать, что я оказалась перед небольшой дилеммой. И это снова вина Мирошниченко с его конспирацией.
В стремлении сохранить конфиденциальность он дал мне слишком мало информации о подопечной.
Вот что я знаю? Имя? Новая внешность? И видела ее пять минут. Но этого ведь совершенно недостаточно для того, чтобы адекватно изобразить человека, да так, чтобы его знакомые ни в чем не усомнились.
Я не знаю ее реакций на тот или иной раздражитель, тембра голоса и манеры говорить, манеры двигаться, в конце концов. А это все не изменить и не подделать, по крайней мере, при помощи пластических операций. Более того, я совершенно не в курсе того, кто сейчас веселится за столиком возле кухни. И как близко каждый из этих мужчин может знать Светлану.
Хотя эта Липник, она ведь дала показания. И не просто так: что-то там о чем-то сообщила. Она практически в одиночку сдала всю организацию. Значит, располагала информацией, что позволила завести дело и привлечь практически всех, от главарей до представителей среднего и низшего звена. А это под силу далеко не каждому.
Опыт подсказывает, что проделать подобное можно лишь в нескольких случаях. Первое – быть внедренным агентом. Второе – быть подельницей преступников, и как следствие – членом организации. И третье – быть действующей или отставной любовницей одного из главарей. Кого-то близкого к верхушке, разумеется.
Первый вариант отпадает сразу, и не только потому, что Мельниченко промолчал, он-то мог просто беречь своего человека. Проблема в том, что внедрить в подобную организацию агента очень сложно. А если и получится, это будет одна из низших ступеней в иерархии. И чтобы досконально узнать всю структуру, нужно сильно вверх продвинуться, а на это ушло бы слишком много времени, около нескольких лет. Более того, шансы женщины сделать подобную «карьеру» слишком невелики. А значит, если бы у Мельниченко или его коллег появился бы шанс внедрить агента в подобную организацию, выбор обязательно пал бы на мужчину.
Второй вариант тоже слишком маловероятен. Например, потому, что женщина, будучи подельницей преступников, не стала бы никого сдавать, так как сама «ходит под статьей». Это если она была где-то у руля и знает достаточно много. А если она у руля не была, то ей и сообщить особо нечего.
То есть остается третий вариант. Любовница главаря или лица, к нему приближенного. И этот вариант по многим соображениям весьма вероятен. Ведь еще в Средние века европейскими политиками или правителями было замечено, что женщинам удается узнавать многие тайны у своих любовников, особенно хорошо у них развязывался язык именно после постельных утех.
Так уж созданы мужчины: тяжело им держать язык за зубами в неге и уюте будуара с шелковыми простынями, рюшами и подушками. И власть предержащие активно пользовались этим фактом.
Так что и в нашем случае, вероятно, Светлана была любовницей одного из высокопоставленных бандитов.
Интересно, он сидит в СИЗО или, наоборот, сейчас где-то здесь поблизости?
Это, кстати говоря, может все усложнить еще больше. Любовник как никто хорошо должен знать настоящую Светлану.
Впрочем, где наша не пропадала, как-нибудь выкручусь.
Тем временем за столиком противника наметилось некоторое оживление. Сначала тот молодой человек, что подходил ко мне и приглашал на танец, вернулся на свое место под насмешливыми взглядами своих приятелей.
Он уселся на стул, залихватски тяпнул рюмку водки, закусил маленьким бутербродом «канапе», что недавно на большой тарелке принесла официантка. Выслушал несколько весьма сальных и, возможно, для него неприятных шуточек. Поморщился, снова выпил рюмку водки, только теперь уж не стал закусывать, потом немного подумал и продублировал последний заход. И почти сразу поднялся с места, потерянно тряся головой, но потом достаточно быстро сконцентрировался, вспомнил, чего хотел, и снова двинулся в мою сторону.
Но полностью откорректировать походку молодому человеку не удалось, принятый только что алкоголь, вероятно, был лишним, и парень достаточно ощутимо пошатывался.
Подойдя к моему столику, молодой человек оперся о спинку соседнего сиденья и немного помолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли пытаясь придумать эту самую мысль. И судя по долгой паузе и моргающим время от времени глазкам, получалось у него не очень.
– Что, сегодня сильно штормит?! – насмешливым тоном с ухмылкой прокомментировала я.
– Да, а что такая красивая девушка делает одна? – выговаривая не все буквы, не слишком уверенно пробормотал он.
– Закусывать надо! – попеняла я. – Вы, милейший, совсем лыка не вяжете!
– Кто это мы? – Парень медленно оглянулся, словно в поисках компаньона, и только потом что-то сообразил: – А, в смысле, я?! Ага. А красивая девушка не желает пересесть за наш столик?! У нас там весело, можно немного развлечься.
– Нет. Девушка желает остаться за своим столиком.
– А почему?! – Он решил оглянуться на товарищей, но из-за этого простого движения чуть не лишился вертикального положения.
От падения молодого человека спасло лишь то, что он держался за спинку диванчика, правда, для того, чтобы удержаться на ногах, ему пришлось ухватиться еще сильнее.
– Мы ведь там здорово отдыхаем.
Я усмехнулась:
– Вот и отдыхайте себе.
– А ты?!
– Но без меня!
– Борзая, да?! – совершенно неожиданно молодой человек рассвирепел. – Да мы таких!
– Что?! – с вызовом поинтересовалась я. – Что вы можете мне сделать?!
– Обламывали мы таких борзых! Еще посмотришь, поплачешь, то есть попросишься.
– Это вряд ли. – Ни в моем голосе, ни в выражении лица не было и тени испуга.
Молодой человек непечатно выругался и попытался замахнуться, но сам чуть не упал от этого простого усилия.
Примерно в тот момент, когда между нами с молодым человеком началась перепалка, из-за столика вышли двое и тоже направились в нашу сторону.
Это были мужчины постарше, оба в солидных дорогих костюмах, только одному примерно около сорока, а второй немного старше и почти полностью седой.
К тому моменту, когда они подошли к нам, молодой человек совсем разошелся, он сыпал угрозами вперемешку с нецензурной бранью и размахивал руками.
А я молчала и не двигалась, не потому что растерялась, просто прикидывала, стоит ли изобразить испуг, ведь это выглядело бы вполне естественно.
Пока размышляла, на всякий случай изобразила растерянность на лице. И вот мой потерянный ищущий взгляд остановился на официанте, что как раз пробегал мимо, словно в попытке попросить о помощи.
Но парень даже ни на секунду не притормозил, а наоборот, ускорился, слегка вжимая голову в плечи. Понятно, значит, я не ошиблась, и за столиком возле кухни веселятся не обнаглевшие завсегдатаи, а парни, близкие к владельцу заведения. И подобное поведение для них, похоже, не в новинку.
– Девушка, – тем временем обратился ко мне один из только что подошедших мужчин, – так себя вести здесь не принято. Не нужно грубить хорошим уважаемым людям.
– Тише, Санек, погоди, – одновременно второй пытался успокоить разбушевавшегося приятеля, – сейчас Артур Эдуардович все уладит.
Тот что-то ему отвечал, но я уже не слушала, поскольку этот самый Артур Эдуардович продолжал вещать.
– В этом заведении, если мы кого-то приглашаем за свой столик, нужно не отказываться, не грубить, а наоборот, радостно согласиться.
– И бежать вприпрыжку?! – съязвила я.
– Именно! – не усмотрел он сарказма. – Так вы к нам присоединитесь?! И вопрос будет улажен, обещаю.
– Послушайте, произошло явное недоразумение. Возможно, потому что ваш приятель сейчас находится под алкогольными парами. Но мы или не поняли друг друга, или он усмотрел в моих словах, не знаю, намеки или, может быть, обещания. На самом деле я не ищу чужого общества или приключений и просто хотела спокойно поужинать. В этом ресторане замечательная кухня, впрочем, как и всегда.
– Как и всегда? – слегка растерялся он. – Насколько я понимаю, вас здесь видят впервые.
– Неправильно понимаешь, Артурчик, – растянула я губы в кривой усмешке.
Разумеется, я перешла на слишком фривольный тон, и делать так было рискованно. Но что-то подсказывало мне, хотите, считайте, что это наитие или интуиция, что подобная фривольность даст определенный толчок событиям и направит их развитие в нужное мне русло.
Сначала мужчина оторопел и молча несколько раз моргнул. Потом оглянулся на своих приятелей, которые отошли чуть в сторону и продолжали о чем-то негромко говорить. Причем парень в джинсовом костюме почти повис на своем старшем приятеле, потому как все еще нетвердо стоял на ногах.
Я отвлеклась на них всего на пару секунд. Тем временем с Артуром Эдуардовичем произошли разительные перемены. Он уже не был растерян, скорее, озадачен и сосредоточен. Лицо его стало жестким, глаза колючими и прищуренными, а губы крепко сомкнутыми.
Он сделал пару маленьких шажков в сторону своих приятелей, склонился к тому, что постарше, и что-то горячо прошептал. А поскольку Артур Эдуардович, похоже, нервничал, говорил он достаточно громким шепотом:
– Она назвала меня Артурчиком!! Слышишь?!
– И чего? – не понял тот.
– И это имя, и сама интонация! Да, интонация, это, пожалуй, главное! Она всегда именно так говорила! Особенно когда хотела меня задеть, потому что знала, я терпеть не могу, когда меня так называют.
– Кто «она»?!
– Да проснись ты уже! Светлана! А эти слухи об изменении внешности! Ты хорошо помнишь, как она сейчас должна выглядеть?!
– Да ладно! Это полная ерунда! Никто в здравом уме не станет ложиться под нож!
– Даже для того, чтобы спасти жизнь?! Ты просто плохо знаешь, на что она способна ради достижения своей цели! А уж чтобы спасти себя, любимую, и убьет, и предаст всех без исключения, родных папу с мамой, сестру и брата! И что ей тогда нож хирурга?!
– Все равно не может быть, зачем ей сюда приходить?
– Мало ли что ей могло понадобиться или прийти в голову?! Вариантов может быть слишком много. Да вот хотя бы внешность новую на старых знакомых проверить!
– Я мог бы тебе возразить, но ты прав в одном, девицу эту необходимо проверить, хорошенько допросить и немедленно.
– Так, надо быстренько кликнуть пацанов. Кто там у нас сегодня есть?!
Пока они обменивались этими репликами, я, немного поразмыслив, пришла к выводу, что главная цель моего демарша успешно достигнута. Противник оживился и готовится к решительным действиям. Киллера среди них я, правда, не заметила, но это вполне поправимо. Сейчас кто-нибудь из этой компашки, вероятно, кто потрезвее, сконцентрируется и сделает парочку звонков.
Я, разумеется, не намеревалась дожидаться, пока по мою душу кто-нибудь явится. Хороший профессионал и так сумеет взять след, а мне останется только убегать от преследования.
Но медлить нельзя, они, того и гляди, позовут каких-то «пацанов» на подмогу, еще задержать меня попытаются. А мне ведь это совсем ни к чему.
Я ждала, что кто-то из них отделится от компании и побежит внутрь служебных помещений, чтобы позвать на подмогу. Но тот, чьего имени я так и не узнала, не стал мелочиться, просто достал телефон и кому-то набрал.
Он что-то начал говорить, просить кого-то подойти в ВИП-зал. Но дальше я не стала прислушиваться.
Вот теперь на этом точно достаточно.
Я поднялась с места и решительно двинулась в сторону выхода. Но сделать успела лишь пару небольших шагов, Артур Эдуардович перегородил мне дорогу.
– Куда-то собралась, красавица?! – Он улыбался, растягивая губы, но назвать эту улыбку приятной может разве что умственно неполноценный. Она, скорее, походила на радостный оскал крокодила.
– Да, пойду освежиться. А после посещения дамской комнаты планирую уйти отсюда. Кстати, полагаю, вы возьмете на себя оплату счета, в виде любезности, как компенсацию за далеко не теплый прием.
– Конечно, – рассмеялся мужчина, – ты ведь привыкла в тому, что за тебя платят, шалава дешевая.
В ответ на оскорбление я лишь повела бровью и едва уловимо усмехнулась.
– Да, выдержка у тебя всегда была железная. Как ты вообще посмела решиться на подобное?! Ведь не каждый мужик рискнет?! Смелая, значит, да?! А может, глупая и жадная?! И должна ведь понимать, что после такого не сможешь долго бегать, – он ненадолго замолчал.
И во время этой паузы, я как раз успела коротко подумать: «А при чем здесь „жадность и глупость“?»
Но сосредоточиться на этой мысли не вышло, потому что Артур Эдуардович продолжил:
– Слушай, а ты ведь всю эту авантюру как раз и затеяла, чтобы уцелеть?! Так ведь?! Ну, скажи, что так!! Из-за твоих игр столько народу пострадало! Как ты спишь вообще ночами?! Что же ты молчишь, гадина?!
Послушать, что он скажет дальше, было очень интересно, правда. Но откуда-то со стороны кухни, может, из подсобки, начали выбегать бравые молодчики.
Сейчас они отрежут меня от выхода, потом попытаются окружить, захватить и увести из зала, чтобы не поднимать лишнего шума. Потом постараются допросить, но, возможно, для начала хорошенько напугать и где-то закрыть. Подойдет что угодно, подвал или подсобное помещение, например, кладовка или даже холодильник. Возможно, во время захвата они постараются меня связать или даже оглушить. Но без особой необходимости силу, похоже, никто применять не собирается, они же не ожидают какого-либо сопротивления с моей стороны.