Последняя роль примадонны
Схватив со столика салфетку, она промокнула сухие глаза и продолжила:
– Не хочу об этом говорить, слишком больно. Но сейчас мое сердце свободно. Я открыта для новых отношений с порядочным, симпатичным, обеспеченным молодым человеком. Мне не важен его доход и внешность. Главное, чтобы он любил меня, а я его!
«Эк тебя, подруга, кидает во все стороны! Симпатичный, но внешность не главное, обеспеченный, но его доход не важен. Юлит змея, изворачивается».
Во мне уже поднял голову охотничий азарт. Надо вывести актрисульку на чистую воду.
– Скажите нашим читателям по секрету, неужели у такой молодой и талантливой девушки сейчас нет ухажера? Прям не верится!
– Конечно, ухажеров и поклонников у меня много, каждый день я получаю букеты, презенты и записки с предложением встречи. Но вы же понимаете, они падки на мой образ, на всю эту сценическую мишуру. А получить меня такую, какая я есть, раствориться во мне без остатка – так не каждый мужчина может.
«Да в тебе и кислота растворится без остатка».
– Знаете, это не для интервью, – доверительным шепотом сказала я, – но мой знакомый Денис Щеглов доказывал мне, что знаком с вами! Даже в кафе ходил! Правда, он умер недавно…
Я сделала грустный вид. Мерзкая баба даже бровью не повела. Ни единой реакции. Кремень, а не женщина.
– Сочувствую вашей потере, но мужчина с таким именем и фамилией мне не знаком. Впервые слышу о нем. Много моих поклонников, влюбленных в меня, пишут мне письма, предлагают встречи, караулят после спектакля и возле дома. В прессе регулярно мелькают липовые фотографии, на которых я запечатлена в обнимку с неизвестным мне мужчиной. Это все негативные стороны популярности. Я уже давно смирилась с этим. Думаю, ваш знакомый, земля ему пухом, просто был влюблен в меня и, когда узнал, что вы будете писать статью про меня, решил обманом заполучить немного славы.
– Да, думаю, все именно так и было, – согласилась я. – Еще такой вопрос, а как…
Зазвонил телефон. Ляля важно прошествовала к стулу, на котором небрежно валялась дорогущая кожаная фирменная сумочка. Я видела такую в одном из бутиков, количество нулей в цене было неприлично большим, и я, сцепив зубы, прошла тогда мимо нее. Тем более что она слишком классическая и ее фасон больше подходит для зрелой дамы, к числу которых я пока не отношусь. Это я так себя утешаю.
Ляля добыла из сумки айфон последней модели, только недавно поступивший в продажу. Глянула на экран, и наконец-то я увидела на ее лице первую неподдельную эмоцию.
– Извините, – проворковала она, – важный звонок.
Актриса пулей выскочила в коридор, по старинным плиткам застучали каблучки.
Я подскочила, приоткрыв дверь, выглянула из гримерки и увидела, как дамочка скрылась в одном из помещений чуть дальше от собственной гримерки. Подкравшись на носочках к нужной двери, я приложила ухо к створке и прислушалась.
– Да… – голос Ляли совсем не походил на тот нежный медовый голосок, которым она общалась со мной во время интервью. Сейчас она говорила резко, грубо и чертовски громко. Шифровщица из нее никакая, от слова «совсем». – Что?.. Когда?.. Это уже происходило несколько раз! Ты уверена?.. Точно? Сколько я буду мотаться туда-сюда? Я же не цирковая обезьянка на побегушках!.. Нет. Нет, я сказала! Сейчас я приеду! Ничего не делайте без меня!
Я бегом заскочила назад в гримерку и плюхнулась в кресло. Интересно, кто ей звонил и что стряслось, что актрисулька так взбеленилась? Нужно за ней проследить!
Через время в комнату вошла сама Ляля.
– Что же, продолжим. Вы спрашивали о том, как я добилась такого признания и любви публики? – высокомерно уточнила она, присаживаясь в кресло и закинув ногу на ногу.
– Вообще-то я не… – начала я, но меня никто не слушал.
Огромное самолюбие актрисы уносило нас все дальше от интересующей меня темы.
– Мой путь в примадонны был тернист и горек. Взлеты сменялись падениями. Театральный мир жесток к юным талантливым девушкам. Когда я только начала свою карьеру, мне доставались малюсенькие роли, наподобие «Кушать подано», а порою даже и без слов вовсе. Я так старалась! Оттачивала свои навыки, но режиссер меня как будто и не замечал. Старые мелочные актрисы постоянно пытались выжить меня из театра. Портили мой грим, сыпали стекло и лезвия в туфли…
На лезвиях я перестала слушать. В крайнем случае, на телефон я все записываю – кстати, и беседу ее тоже записала – и потом ознакомлюсь.
Минут через десять Лялин телефон зазвонил снова. Она бросила беглый взгляд на экран:
– Извините меня, пожалуйста, – пропела она. – Возникли непредвиденные обстоятельства, и мне срочно нужно уезжать. Так что окончим интервью, хорошо?
– Да, да, конечно! – Я встала и подошла к двери. – Большое спасибо, что уделили мне время! Приятно было с вами пообщаться. Спектакль был потрясающий!
– Подождите, – Ляля достала из ящика стола фотографию, что-то быстро на ней написала и протянула мне. – Это вам подарок.
Я взяла фотокарточку. На ней была запечатлена Ляля в откровенном обтягивающем вечернем платье с таким глубоким декольте, что еще немного, и будет виден пупок. В углу фотографии была надпись шариковой ручкой: «Следуйте за своей мечтой, и в один прекрасный день она последует за вами. С любовью, Ляля». Под надписью стояла размашистая подпись.
Я рассыпалась в благодарностях, вышла из гримерки и бегом отправилась к машине. Сев за руль, перевела дыхание и, уставившись на вход на парковку, задумалась. Какая-то мысль царапалась в подсознании, но поймать ее за хвостик мне не удавалось. Ладно, вечером проанализирую все случившееся. А пока… Надо сконцентрироваться на слежке – не очень люблю это занятие. Но порой приходится.
Тут я заметила Лялю. Быстро перебирая ногами, обутыми в лодочки на высоких каблуках, она двигалась к своей машине – блестящему красному «Мерседесу». А наша звезда повернута на красном цвете. Машина красная, пальто красное, туфли красные, помада красная… Да и обувка у нее прям по погоде. А что, февраль месяц, самое время носить лодочки.
Ляля села в машину, заурчал мотор, автомобиль дернулся и стукнулся бампером о бордюр. Тетеря безголовая! Разве можно так с машинкой обращаться? Таким, как она, можно доверять пользоваться только одним видом машин – стиральной. И то не факт, что она сможет с ней правильно обращаться.
Еще пару раз дернувшись и подпрыгнув, – мне аж обидно стало за обаятельную машину, попавшую в неловкие руки такой самовлюбленной бабешки, – «мерс» плавно покинул свое место на стоянке и покатил к выезду.
Я осторожно двинулась за ним. Мы выехали на центральную улицу города и влились в поток машин. Видимо, водить эта грымза все же умела, потому что лихо прыгала из левого ряда в правый и наоборот. Я едва поспевала за ней. Петляя по улицам, мы все ближе приближались к выезду из города. И куда же мы, интересно, едем? На природу резко захотелось?
«Мерс» вилял и петлял, нагло влезая между машинами. Успел проскочить на светофор, а я нет – пешеходы, чтоб их, побежали. Ну и… упустила я красный «мерс». Потеряла. Черт!
Я проехала еще пару кварталов, но снова засечь нужный автомобиль не смогла. Завтра вечером я вернусь к театру и снова прослежу за актриской-крыской. И уж на этот раз она от меня никуда не денется. Пока она – единственная моя ниточка, связанная одновременно с обоими мужьями исчезнувшей Валентины. А значит, пусть опосредованно, но связанная и с исчезнувшей женщиной.
Не нравилась мне эта баба. Слишком любит себя. Собственно, судя по всему, исключительно себя и любит. А такие на многое способны. Значит, разберусь с ней.
Немного успокоив себя таким образом, я уснула.
* * *Я так хотела выспаться… Но не тут-то было. Кто-то, видимо, самый противный из моих соседей решил, что семь тридцать пять утра – это самое лучшее время для того, чтобы начать сверлить. Причем создавалось впечатление, что беднягу замуровали в его собственной квартире, оставив только дрель, и теперь несчастный пытается просверлить выход наружу.
Нет, так спать совершенно невозможно! У меня уже мозги вибрируют от этого шума!
Я резко встала с кровати и, закутавшись в теплый махровый халат, окинула хмурым взглядом пейзаж за окном. Все небо затянуто тяжелыми серыми тучами, из которых сыпется то ли снег, то ли крупа, непонятно. Все какое-то серо-белое, унылое и тоскливое. Отвратительная погода.
Тяжело вздохнув, пошла варить кофе. Под непрекращающееся жужжание сварила. Такое впечатление, что за недолгое время моего бодрствования поганый мужик с дрелью перебрался ко мне в голову и теперь сверлит мой бедный мозг. Усевшись в кресле и сложив ноги по-турецки, включила какой-то первый попавшийся фильм и попыталась сосредоточиться на сюжете.
Сосед притих. Тишина. Что угомонился, нелюдь? Но я-то уже встала! И спать мне уже не хочется! Вот паразит!
В кармане зажужжал телефон. Ну, и кому еще не спится? Марина!
– Таня, здравствуйте. Разбудила?
– Нет, Марин, не разбудили. Что-то случилось?
– Хотела спросить, как продвигаются поиски. Я все больше нервничаю – Вале ведь рожать со дня на день!
– Поиски продвигаются, Марин. Постарайтесь не переживать – я делаю все, что в моих силах. Вам ничего нового в голову не пришло? Куда бы Валя могла отправиться? Может быть, в санаторий какой-нибудь? Или в платную клинику легла?
– Ой, да зачем ей платная клиника! Она в своем отделении собиралась рожать! – откликнулась Марина.
На том мы и распрощались. Итак, что я намерена делать сегодня? Вечером – разумеется, вновь прослежу за Лялей. Мутная баба все-таки! А днем… К Кире надо бы наведаться, что там с телом Дениса, выяснить. И заехать к Петру Ивановичу, коллеге и бывшему мужу Валентины. Вдруг все-таки он здесь тоже замешан?
Но пока я одевалась, решив воплотить свои планы в жизнь, зазвонил телефон. На экране высветилась подпись «Ада Францевна». Моя неугомонная соседка, которая регулярно заходит ко мне, угощает вкусными пирожками и болтает. Очаровательная дама, но несколько слишком общительная, пожалуй. Как-то давно у ее сына появились серьезные проблемы. Я помогла, и с тех пор Ада Францевна считает, что я – ее личный сыщик. Собственно, пару-тройку мелких клиентов она мне подбрасывала И что ей от меня нужно сейчас?
– Алло?
– Танечка, здравствуйте, моя дорогая! – бодро затараторила Ада Францевна. – Как ты там? Я тебя не разбудила? Не отвлекаю? Можешь уделить мне несколько минут?
– Здравствуйте, Ада Францевна. Я уже проснулась. Что-то случилось?
– Ой, случилось, моя дорогая! – тяжко вздохнула старушка и замолчала.
– И что же?
– У меня ничего не случилось! – деловито возвестила старушка. – А вот мою подругу обокрали! И нам нужен детектив. Я посоветовала ей тебя, если ты не против.
В принципе, у Кири планерка еще на пару часов, да и вряд ли криминалисты так быстро сработали. Смысла нет его дергать. К Петру Ивановичу тоже рановато – насколько я знаю, утро в больничке – пора горячая. А значит… Почему бы не помочь по-соседски?
– Конечно, я не против, – настроение немного улучшилось. Клиенты это очень хорошо. – Она в полицию обращалась? И почему она сама мне не позвонила?
– Она стесняется, и в полицию не ходила. Сказала: «Еще примут меня за старую идиотку, посмеются и выгонят». Вот так и сказала, представляешь?
– Да уж… Так, а в чем, собственно, суть проблемы?
– Танечка, но это же не телефонный разговор! – воскликнула Ада Францевна. – Давайте поедем к ней и осмотрим место преступления! А Зинаида Павловна все вам расскажет.
– Зинаида Павловна – это ваша подруга, которую ограбили? – уточнила я.
– Да, вы очень проницательны, моя дорогая! – похвалила меня старушка. – Когда мы сможем поехать?
– Да хоть сейчас, – ответила я. – Но мне нужно немного времени на сборы.
– Хорошо! Просто отлично, – Ада Францевна ликовала. Она-то знала, что я не смогу ей отказать. – Пишите адрес…
Я записала адрес и, пообещав соседке, что по пути захвачу и ее тоже, допила остывший кофе и пошла собираться.
Когда я подъехала к дому, Ада Францевна уже послушно ждала меня у подъезда при полном параде. На ней было надето очень красивое драповое пальто фиолетового цвета с меховой опушкой на воротнике, кокетливый берет, в тон к пальто, замшевые сапоги на небольшом устойчивом каблучке. В руках дама держала небольшую сумочку, на вид неприметную, но я такую видела этой осенью в одном из бутиков, их продавали по семьсот долларов за штуку. Я в который раз восхитилась чувству стиля этой пожилой дамы, назвать ее бабушкой язык бы не повернулся.
Болтая о том о сем, мы неторопливо ехали по указаниям навигатора. Улица, на которой жила подруга Ады Францевны, была мне незнакома, поэтому я решила воспользоваться услугами электронного помощника.
– Расскажите мне о своей подруге, – попросила я.
– Зинаида Павловна вдова генерала. Очень специфическая женщина. Иногда с ней очень сложно найти общий язык. Но возможно. Живет она очень хорошо. Дети ее содержат, поэтому она ни в чем не нуждается. Домище ей такой отгрохали, – Ада Францевна присвистнула, а я хохотнула. – Вообще, как говорится, как сыр в масле катается. У нее даже зверюга домашняя не обычная, как у всех. Дети ей в том году хорька подарили. Ох и хитрый, гаденыш. Глазки у него так и бегают. Правда, уж дней десять как он от нее тиканул. Даже хорек не вытерпел ее характера. А насчет проблемы, пусть она сама тебе расскажет, а то перевру еще что-нибудь. Вон ее дом! Третий слева!
Навигатор был согласен с моей пассажиркой. Мы припарковались перед большим двухэтажным домом, обнесенным двухметровым кирпичным забором. Ворота и калитка были на автоматической конструкции, которой можно управлять через пульт. Очень удобно. Не нужно постоянно бегать во двор и открывать всем подряд. Рядом с калиткой висел домофон. Ада Францевна нажала на кнопочку звонка. Заиграла приятная классическая мелодия.
– Кто? – грубо оборвал мелодию властный женский голос.
– Это Ада, моя дорогая. Я привезла тебе лучшего в нашем городе детектива.
Мне польстило такое обозначение моего профессионализма. Хоть и привезла я себя сама, ну и Аду Францевну за компанию.
– Открываю, – ответил голос.
Калитка поехала в сторону. Мы вошли в вымощенный плиткой двор. Вокруг царила невероятная чистота: ни листочка, ни веточки, ни прочего малозаметного природного мусора. Возле дома росли пушистые зеленые ели, какие-то кусты или, может быть, мини-деревья были надежно укутаны пленкой на зиму.
Мы поднялись по ступенькам. Ада Францевна дернула дверь, та легко поддалась. Мы вошли в холл. Огромное помещение. Пол был выложен белой, золотой и черной плиткой, от которой рябило в глазах. Стены отделаны шелковыми бордовым обоями с золотыми вензелями. Везде были натыканы напольные вазы с искусственными цветами. На стенах висели репродукции картин художников-маринистов в золоченых рамах. То тут, то там проскальзывали большие фотографии с театральными постановками, изображения актеров с автографами. Интересненько.
Здесь же была широкая дубовая лестница, ведущая на второй этаж. По ней как раз спускалась очень внушительная дама в годах. Высокая, статная, немного полная. Она так прямо держала спину и голову, так надменно осмотрела меня с ног до головы, что у меня зачесалось между лопатками и резко захотелось вытянуться по стойке смирно и отдать честь.
– Добрый день, дамы, – голос хозяйки особняка был низким, с легкой хрипотцой.
Дикция очень четкая, она как будто не говорила, а чеканила слова. Все-таки долгие годы замужества за военным оставляют на женщине свой отпечаток.
– Добрый день, – почти хором ответили мы с Адой Францевной.
– Пройдемте в гостиную и там все обсудим, – то ли предложила, то ли приказала нам Зинаида Павловна.
Переобувшись в предложенные гостевые тапочки и сняв верхнюю одежду, мы прошли вслед за хозяйкой в соседнее помещение. Гостиная тоже была немалых размеров. Но настолько заставленная мебелью и утыканная хламом, что в ней было будто бы трудно дышать. Посреди комнаты стоял длинный овальный стол с придвинутыми к нему стульями. В одной из стен был выложен камин, сейчас в нем весело трещали дрова. Может, это из-за него мне душно? Вокруг камина находились несколько кресел и пуфиков, а также маленький кофейный столик. У другой стены расположилась тахта, стеллаж с книгами, торшер, полочка с какими-то кубками и медалями. Почти весь пол покрывал толстый пушистый ковер с длинным ворсом. «Интересно, его надо пуходеркой, как кота, вычесывать, чтобы колтунами не обзавелся?» Все стены тоже были завешаны картинами и театральными снимками, как и в холле. И кругом позолота, позолота, позолота… Ужас какой-то.
Нас усадили у камина «обогреться с дороги». Хоть бы чашечку кофе предложили. Но хозяйка, видимо, не хотела, чтобы мы тут рассиживались.
– Напомните, как вас зовут, милочка? – надменно спросила хозяйка.
– Татьяна, – я натянуто улыбнулась и добавила: – Я владелица детективного агентства и частный детектив по совместительству.
А что? Я же не соврала. Просто утаила, что в штате у меня только я одна.
– Замечательно, – кивнула Зинаида Павловна. – Перейдем к делу. Сегодня ночью в мою спальню пробрался вор. Он украл фамильную драгоценность нашего рода – золотое кольцо с рубином восемнадцатого века.
– В этот момент вы находились в комнате? Как он вскрыл сейф? Почему вы не вызвали полицию? Как вор проник в комнату? – посыпались из меня вопросы.
– Да, я была в комнате. Лежала в постели и уже дремала. Видимо, он подумал, что я крепко сплю. И не вскрывал он никакой сейф! Просто взял кольцо с трюмо и исчез! Я даже не заметила, когда и куда! Как сквозь землю провалился!
– Вы храните такую драгоценную вещь просто на трюмо? – опешила я.
– А что в этом такого? Просто сняла, потому что палец болел, и оставила на трюмо, – пожала плечами Зинаида Павловна.
Ада Францевна неодобрительно покачала головой.
– И не надо так реагировать, Ада! Я в своем доме и вольна делать так, как мне удобно!
– Так, а почему вы не обратились в полицию? – повторила я вопрос.
– Они все воры и коррупционеры! – стукнула кулаком по подлокотнику Зинаида Павловна.
Мне стало немного обидно за полицейских. Нет, я не спорю, во всех профессиях найдутся любители взяток и искатели наживы, но нельзя же всех грести под одну гребенку!
– Мне нужно осмотреть место преступления, – вздохнула я, поднимаясь.
– Я никого и никогда не пускаю в свою спальню, – отрубила дама.
Ступор. Я стояла и хлопала глазами, как первоклассница на линейке, которая забыла выучить стих.
– Но, Зиночка, девочке надо поискать улики, – вступилась за меня Ада Францевна. – Как же она сможет помочь, если просто послушает твой рассказ, но ничего не осмотрит?
– Да? Это действительно необходимо? – подозрительно уставилась на меня Зинаида Павловна.
– Конечно, – развела руками я.
– А почему?
Опять ступор. Раньше мне никто таких вопросов не задавал. Я просто выполняла свою работу, никому не объясняя, почему поступаю именно так, а не иначе, и зачем это необходимо.
На меня накатила волна раздражения. Да кем она себя возомнила?
– Я не обязана читать вам лекции о рабочих буднях частного детектива, – резко ответила я. – Если вы не нуждаетесь в моих услугах, то мы, пожалуй, пойдем. У меня слишком много работы, чтобы тратить время на всякие глупости. Пойдемте, Ада Францевна, мы уходим.
– Вижу, вы знаете себе цену, – слегка улыбнулась Зинаида Павловна. – Мне нравятся такие люди. Я готова заключить с вами договор.
Я молча вынула из кейса бланк договора и передала генеральше. Деньги есть деньги. Работа есть работа.
Мы быстро обсудили все детали. Сумма вознаграждения, названная Зинаидой Павловной, была выше той, на которую я рассчитывала, почти в три раза. Вот это я называю правильный подход к делу!
Мысленно я уже спустила всю, еще маячащую в далекой перспективе, сумму.
Когда все документы были подписаны, меня провели в святая святых – спальню хозяйки. Ада Францевна увязалась следом и делала вид, что не понимает косых взглядов и намеков Зинаиды Павловны, что, мол, посидела бы ты, подруга, внизу, подождала нас.
Войдя в святая святых, ни капельки не удивилась. В глазах рябило от позолоты, картин, вензелей, статуэток и прочих вещей, захламляющих пространство комнаты. Хозяйка пыталась выдержать оформление комнаты в одном цвете, почему именно бордо, одной ей известно, но, видимо, периодически срывалась. Так, в комнате соседствовали огромная двуспальная кровать с бордовым балдахином и голубым покрывалом, бордовые обои с золотыми вензелями, да-да те же самые, что и в холле, и желтое кресло-мешок, шкаф-купе с изображением гигантской бабочки на дверцах и антикварный туалетный столик вишневого цвета. И на всех плоских поверхностях в хаотичном порядке стояли фигурки животных из фарфора и глины, стеклянные шарики с искусственным снегом внутри, деревянные шкатулочки разных размеров и форм, чернильницы с перьями, четки, бусы, кольца, браслеты, фантики от конфет и обертки от шоколада… Кто-то здесь большой сладкоежка. И еще больший свинтус. А еще на подзеркальном столике, в золоченой рамочке, стоял портрет. Актрисы Ляли. В принципе объяснимо, если хозяйка дома – заядлая театралка. Но такое совпадение меня несколько насторожило.
– Вы увлекаетесь театром? – не смогла не спросить я.
– Театром нельзя увлекаться, им можно жить! – пафосно заявила Зинаида Павловна. – А почему вас это интересует?
– Кто это? – вопросом на вопрос ответила я, ткнув пальцем в изображение Ляли – собственно, такое же фото она вчера вручила мне.
– О, это удивительная история! – всплеснула руками мадам. – Когда-то мы с Оленькой – ее настоящее имя Ольга, вы знаете – дружили. – И тут же проснулась подозрительность: – Почему вы спрашиваете?
Вздохнув, я сказала ей полуправду:
– Я сейчас занимаюсь одним важным расследованием, и мне необходимо с ней побеседовать. Только… актрисы – люди своеобразные, вот и хотелось бы узнать о Ляле побольше. В театре никто ничего о ней не рассказывает – даже о том, где живет.
Зинаида Павловна кивнула, проникаясь важностью моей миссии, и заметила:
– Ну что ж, никаких особых тайн у меня нет. Фотография стоит у меня на столике, чтобы я не забывала: люди бывают теми еще змеями. С Олей, теперь она себя Лялей называет, мы познакомились давно, когда мы с мужем только приехали в Тарасов и решили здесь осесть. В театре, как вы можете догадаться. О да, двадцать лет назад на сцене она сияла как истинная звезда! Потрясающий талант, могу я вам сказать. Можно сказать, мы дружили – встречались в городе, общались семьями. До тех пор пока Оленька не попыталась охомутать моего супруга. Мне это категорически не понравилось! И я дала подруженьке от ворот поворот.
– Вот как… – только и смогла заметить я.
– Да-да. Но это – дело минувших лет, – продолжила Зинаида Павловна. – Удивительно, что около года назад Оленька обо мне вспомнила и позвонила. Если быть точнее – в середине апреля, то есть… получается, девять месяцев прошло.
Тут я насторожилась еще больше. Около года назад? Восемь с половиной месяцев назад Валентина забеременела. А теперь суррогатная мамочка исчезла. А Ляля общается с обоими ее мужьями – собственными глазами видела. Общалась, если быть совсем точной – второй муж был убит. Что ж за клубок-то такой!
– И по какому поводу она к вам обратилась? – уточнила я.
Зинаида Павловна возмущенно всплеснула руками:
– Она у меня выясняла, к кому стоит обратиться в гинекологии! В лаборатории! По какому вопросу – не знаю, но говорила, по очень деликатному. Она что, ЭКО решила сделать?
Опаньки. Это что ж творится-то? И тут гинекология. Экстракорпоральное оплодотворение. Именно то, как забеременела Валентина. Нет, с Петром Ивановичем определенно надо встретиться. А заодно побывать и в отделении, связанном с ЭКО.
– А почему обратилась к вам?
– Она прекрасно знала, что мы с супругом были знакомы практически со всеми важными и влиятельными людьми в Тарасове.
– И что, вы ей посоветовали кого-то?
– Нет, конечно! – возмутилась Зинаида Павловна. – Еще я этой змеище не помогала!
– Спасибо, – кивнула я. – Вы мне очень помогли.
Во всяком случае, пищи для размышлений достаточно. И кстати, не могла ли эта… Ляля подкатывать, скажем, к Антону? К Марининому мужу? И что, она намеревалась залететь от него – в ее-то возрасте?
– А теперь давайте вернемся к вашему кольцу.
– Кольцо лежало там, – наманикюренный пальчик мадам ткнул в вишневый столик.
– Вы уверены? – уточнила я. – Просто здесь так много… ммм… вещей… Может, вы его положили в другое место? И забыли.
– Милочка, я не страдаю склерозом, – вздернула нос Зинаида Павловна. – Я имею ясную голову и точно знаю, что и куда кладу. Перед сном я делала свои обычные процедуры: массаж лица, маска для лица, маска для рук, крем для лица и ухаживающее масло для рук. Кольцо мне мешало. Передавило палец. Я его сняла, положила на столик и, закончив процедуры, отправилась в постель.