Тайный преследователь

– Если бы мы не находились в училище – убила бы тебя, – усмехнулась темноволосая. – Да только руки марать жалко о такую мразь. Я тебя нормальным человеком считала поначалу, но оказалось, что ты просто жалкая лицемерка, ищешь выгоду, а на самом деле просто выряженная кукла. И еще – говорю в первый и последний раз: не лезь ко мне, поняла? Иначе сильно пожалеешь, я тебе такую жизнь устрою, что по психиатрам будешь до конца жизни бегать! Ясно?

И, не дожидаясь ответа Альбины, она резко развернулась и выбежала в коридор, едва не сбив меня с ног.

Шатенка положила холст на пол, мимоходом проговорила, обращаясь к Альбине:

– Знаешь, Вероника во многом права. Я стараюсь со всеми людьми поддерживать ровные отношения и тебя считала неплохой девчонкой. По крайней мере, мы с тобой как-то общались, но после того как ты назвала меня «терпилой», я была в шоке. Ты сама виновата – настраиваешь людей против себя, вот они к тебе так и относятся.

– Да неправда это! – взвилась Альбина. – Никого я против себя не настраивала! И с Вероникой старалась нормально общаться!

– Ага, как же! – хмыкнула шатенка. – Я прекрасно помню, как ты угрожала Веронике, что выбросишь ее холсты, как выводила ее из себя. На ее месте любой другой человек надавал бы тебе по мозгам и был бы совершенно прав! Я уже молчу про то, как ты обо мне отзывалась. Еще никто никогда не называл меня «терпилой», и мне очень обидно услышать такие слова о себе! О Рите ты вечно что-то плохое говоришь, хорошо, что у нее есть Алиса, которая настоящая подруга и затыкает тебя. Но ты не думала, почему у тебя нет настоящих друзей? Общаешься со многими, но только мы знаем тебя близко, и, скажу честно, дружить с тобой нет никакого желания.

Альбина таращилась на свою собеседницу вытаращенными глазами. Потом она перевела взгляд на дверь и увидела меня. Кивнула. Шатенка тоже наконец-то обратила внимание на то, что они с Альбиной в кабинете не одни, поздоровалась со мной и спросила:

– Вы по какому-то вопросу?

– Это моя знакомая, – не дала ответить мне Альбина. – Женя, она журналистка, будет писать статью о Хвалынске.

– Прикольно, – улыбнулась шатенка, точно позабыв о ссоре с Альбиной. – Девчонки со старших курсах говорили, что в Хвалынске полно журналистов, в конце вроде им даже фильм какой-то показывали про поездку. Я в первый раз еду в таком формате – в смысле, пленэр.

– Я собираюсь сделать подробный материал о жизни студентов, преподавателей и других художников, – пояснила я. – Нечто вроде художественного фильма, такого вроде никто раньше не делал.

– Ух ты, круто! – восхитилась девушка. – Интересно будет посмотреть!

– У вас тут, как я вижу, страсти кипят, – заметила я, имея в виду недавнюю ссору. – Что-то не поделили?

– Ой, да это ерунда! – заверила меня шатенка. – Только не пишите об этом, а то жесть какая-то выйдет. Так, междусобойчик… Меня Ксюша зовут! – сообразила представиться она.

– Очень приятно, – улыбнулась я.

– Вы и сейчас что-то будете снимать? – поинтересовалась девушка.

Я кивнула.

– Да, подготовку к поездке. Хочу поближе познакомиться с вашей… гм, творческой кухней. Ну, как вы холсты натягиваете, и все такое…

– Давайте я вам расскажу! – Словоохотливая Ксюша быстро взяла инициативу в свои руки.

Безо всяких расспросов она указала на стопку деревянных рамок, прислоненных к стенке, и пояснила:

– Это подрамники, в Хвалынске используются форматы сорок на пятьдесят, сорок на сорок и сорок на семьдесят. На них надо натянуть холст, вон стопки, там нарезанный лежит. Мы натягиваем акриловые холсты, их не надо грунтовать и проклеивать, но натягивать надо очень сильно, иначе холст провиснет. В коридоре девчонки делают картон, его надо грунтовать и проклеивать…

За какие-то полчаса я узнала кучу информации о технологии подготовки материалов к живописи, о технологии самой живописи и вообще уйму весьма специфических сведений. Если бы я действительно была журналисткой и писала бы материал, посвященный работе художника, то наверняка ушла бы довольной. Мне не только рассказали, но и показали процесс подготовки холста.

Увы, Ксюша старательно игнорировала мои вопросы о конфликтах в среде художников и о взаимоотношениях студентов в ее группе. Альбина молча натягивала холсты, не присоединяясь к нашей беседе. Чуть позже в кабинет вернулась Вероника – та самая темноволосая девица, ссорившаяся с Альбиной, как я поняла из слов Ксюши. Разговорчивая Лепатова представила меня Веронике, та поздоровалась и взяла из стопки квадратный подрамник и холст. Демонстративно положила материалы на стол, стоявший поодаль от того, за которым работала Альбина.

Какое-то время Вероника молчала, но когда Ксюша замолкла, вдруг спросила меня:

– А в каком издании вы работаете?

– «Тарасовкие будни», – пояснила я.

Терехова улыбнулась.

– Когда мне было двадцать лет, я тоже подрабатывала журналисткой, – заявила она. – Газета называлась «Тарасовские вести». У меня знакомая журналист, она меня туда устроила. Узнала, что я хочу поступать на факультет журналистики после института, хотела даже платно учиться, вот и решила таким образом меня отговорить.

– Вам не понравилось? – предположила я.

Терехова пожала плечами.

– Сперва я была счастлива – интересная работа, пишешь всякие заметки, берешь интервью у разных людей. Словом, как в фильмах. Мне дали вести даже постоянную рубрику, она называлась «Защита прав потребителей». Скукотища смертная, надо было просто переделывать выданный текст, рассказывающий о том, как некоего Петрова обманули в таком-то магазине, он пожаловался в Центр Защиты прав потребителей, и ему помогли, хеппи-энд. Я параллельно писала о том, что мне самой интересно, в общем, работала много. Но когда мне пришла зарплата, я была жутко разочарована. Платили такие копейки, что я больше на проезд тратила… Вот поэтому и решила уйти, не стоило оно того.

– А не пробовали в другое издание устроиться? – поинтересовалась я. – Где больше зарплата?

– Да как-то я к тому времени перегорела, – призналась Вероника. – Надоела журналистика, я решила устроиться экскурсоводом в культурно-выставочный центр «Радуга». Мне почему-то жутко захотелось там работать, вести экскурсии. Но и с этой затеей ничего путного не получилось.

– А там почему? – спросила я.

Терехова пожала плечами.

– Вначале все было более-менее хорошо, меня взяли на стажировку, которая почему-то длилась очень долго. Я должна была смотреть, как ведут экскурсии другие девочки, параллельно с этим делать сайт для культурно-выставочного центра и еще составлять свою собственную экскурсию. Вот я после пар и бегала в эту «Радугу», пахала там как проклятая. Бесплатно. Потом, правда, мне дали проводить мою экскурсию в школах – надо было выезжать с картинами, рассказывать несколько дней, а потом уезжать в другую школу. И так – постоянно. За это мне так ничего и не заплатили, поэтому я психанула и ушла оттуда. Подумала немного, помыкалась, а потом переехала в Питер. Решила там учиться в художественном училище.

– И вы даже не потребовали денег? – удивилась я. – С этого культурно-выставочного центра?

– Ой, да с начальницей больно не побеседуешь, – хмыкнула Вероника. – Она была преотвратительной особой. Орала на всех, меня вечно всем попрекала, едва ли не гнобила. Один раз я была свидетельницей того, как она мерзко поступила с одной девчонкой. Та тоже хотела работать экскурсоводом, ей надо было рассказать про картину Микеланджело «Страшный суд». Но она постоянно путалась в словах, волновалась и иногда читала по бумажке. Я-то понимала, что ей ничего не светит, к тому же было видно, что девушка эта нигде раньше не работала. Да она, по-моему, только школу закончила… Вот начальница, которая слушала рассказ несчастной, в конце так ее разнесла в пух и прах, что даже другие девушки-экскурсоводы потом обсуждали ее поступок. Говорили, что это просто верх бестактности, кто знает, может, та девчонка вышла из «Радуги» и под машину бросилась от таких унижений? Короче говоря, что-либо требовать с начальницы было невозможно, да и не стала бы я этого делать…

– А вот я бы возмутилась! – неожиданно подала голос Альбина. – Это просто идиотизм какой-то – сидеть и молчать! Нельзя же быть такой терпилой!

– А ты только одно слово, смотрю, выучила, – с издевкой заметила Вероника. – У тебя и Ксюша «терпила», и я. Думаю, Альбиночка, тебе пора расширять свой словарный запас, а то далеко не уедешь!

– Ты обижаешься на правду! – заявила Карбышева. – Но то, что ты рассказываешь, и есть пример типичной «терпилы»!

– Не тебе меня судить, – отрезала Вероника. – И тебя наш разговор не касается. Тебя вообще не спрашивали, и твое мнение никому не интересно!

– Девочки, успокойтесь! – воскликнула Ксюша. – Прекратите уже! По-моему, вы выяснили отношения, зачем снова начинать?!

– Ксюша, я понимаю, но мне уже поперек горла встало поведение Альбины! – заявила Вероника. – Поначалу я старалась спокойно к ней относиться, даже как-то оправдывала ее… Но мое терпение лопнуло, и да, Альбина, я больше не собираюсь сдерживаться. Знаешь, если ты будешь ко мне лезть, я с тобой церемониться не стану. Лучше не связывайся со мной, а не то до конца жизни будешь по психотерапевтам и психиатрам бегать. И лучше не проверяй мои слова, иначе сильно пожалеешь.

Она прервалась, потом посмотрела на меня и добавила уже спокойнее:

– Простите за наши разборки, вы просто не в то время оказались у нас… Тут немного напряженная атмосфера…

– Да я уже поняла, – заметила я. – Что между вами произошло? Из-за чего конфликт? Обещаю, я не собираюсь использовать ваши слова в своей статье. Просто интересно… интересно с точки зрения психологии. Вроде вас объединяет общее дело, общий интерес, однако вы, как я могу заметить, просто ненавидите друг друга! Почему?

– По-моему, тут совсем нет ничего удивительного, – заметила Вероника. – Очень часто в среде творческих личностей возникает такая «грызня». Только давайте не будем выметать сор из избы, я еще раз приношу свои извинения за вспышку ярости с моей стороны. Сегодня не слишком благоприятный день, полагаю. Хотя таких дней очень много.

Я поняла, что Терехова не собирается со мной откровенничать. Что ж, позже спрошу у Альбины, какая кошка между ними пробежала…

Чуть позже в мастерскую подошли еще несколько человек – студенты из других групп, которые тоже поедут в Хвалынск. Альбина поздоровалась с одной из девушек, невысокой длинноволосой брюнеткой, стала оживленно с ней разговаривать по поводу какой-то выставки. Как я поняла из диалога, Альбина участвовала в выставке современного искусства и теперь уговаривала свою собеседницу, Наташу Мельникову, сходить посмотреть картины.

– Мы же завтра уезжаем! – напомнила Наташа. – Я после отработки буду собирать вещи… Надо еще кое-какие краски докупить и разбавители…

– Ой, да выставка совсем рядом с художественным магазином! – воскликнула Альбина. – Как раз совместишь приятное с полезным!

Вероника, которая ожесточенно щелкала степлером неподалеку, с вызовом проговорила:

– Альбина, может хватит всех тащить на выставку своей мазни? Неужели ты не понимаешь, что это никому не нужно, кроме тебя? Люди не хотят тратить свое время и смотреть твои изыски, смирись уже с этим, наконец! Мало того нас всех достала уже, так и на других людей переключилась!

– Завидуй молча! – парировала Альбина. – Ты же не участвовала в выставке, вот и плюешься ядом! Неудачница!

– Чья бы корова мычала! – фыркнула Терехова. – Но ты права, я предпочитаю участвовать в других выставках. В которых ты, при всем своем желании, принять участие не сможешь, качество работ не дотягивает!

Не буду вдаться в подробности, приводя реплики соперниц. Скажу лишь, что весь день отработки Альбина пререкалась с Вероникой, а Ксюша пыталась их успокоить. Глядя на этих двух девиц, готовых растерзать друг друга, я только гадала, что же будет твориться в Хвалынске. Видимо, они попросту с ума сведут окружающих, даже мне надоело слушать их бесконечные пререкания и колкости. Хотя теперь у меня появилась как минимум одна подозреваемая на роль преступницы – Терехова так ненавидела Альбину, что запросто могла придумать хитроумный план, как поквитаться с Карбышевой.

Правда, моя клиентка оказалась девушкой не с самым приятным характером – я наблюдала за Альбиной достаточно времени, чтобы понять: она настроила против себя добрую часть училища. В группе ее не жалуют за чрезмерную конфликтность и задиристость, да и другие студенты не слишком хотят общаться с девушкой. Наташа, которую Альбина настойчиво подбивала посетить выставку, вымученно улыбалась при разговоре с Карбышевой. Я сразу заметила, что Мельниковой совсем не интересно, что ей говорит Альбина, однако моя клиентка не обращала внимания на реакцию собеседницы.