Последняя роль примадонны
Ответа нет. Вопросов куча, предположений тоже, а вот ответов нет совсем. Что ж, надеюсь, после разговора с Мариной станет хоть немного понятно, что за чехарда происходит в этом деле.
На встречу я приехала немного заранее, но Марина уже ждала меня за одним из столиков.
– Я взяла на себя смелость и заказала нам по кофе и по пирожному, – улыбнулась она.
Какая же она все-таки симпатичная.
– Спасибо, – я улыбнулась в ответ и присела за столик.
– Есть какие-то сдвиги по нашему делу?
– Возможно. Понимаете, последнее время мне очень часто стала попадаться на глаза одна дама. Актриса местного театра. Я проследила за ней и выяснила, что живет она в вашем подъезде.
– Как зовут актрису?
– Ляля, но, скорее всего, это псевдоним.
– Да, – Марина откинулась на спинку стула и принялась задумчиво комкать салфетку. – Действительно, в нашем подъезде живет актриса по имени Ляля…
– Вы знакомы? – Я даже подалась немного вперед.
– О, лучше, чем вы думаете! – Марина посмотрела на меня и снова улыбнулась. – Ляля – это моя мама. По паспорту Ольга Ивановна, но папа всегда ласково называл ее Ляля. Поэтому после его смерти она взяла себе такой псевдоним.
– Невозможно! – воскликнула я и тут же прикрыла рот рукой.
Марина хороший человек, и я не хочу, чтобы от меня она узнала, что ее мать клеится к ее мужу.
– Почему же? – Марина наклонила голову к плечу.
– Просто… э… она… Она так молодо выглядит! Я думала, ей не больше тридцати пяти! – покривила я душой.
– Да, – Марина засмеялась, – мама очень щепетильно относится к своей внешности. Уколы красоты, массажи, косметологи. Иногда мне кажется, что она в клинику ходит чаще, чем домой!
– Марина, а подскажите мне, пожалуйста, нет ли у вас родственников или знакомых в деревне Иваново? Может, там живет давняя подруга вашей мамы?
– Впервые слышу это название, – Марина нахмурилась. – Нет. Нет, все наши родственники и знакомые живут в городе.
Я призадумалась. Если даже дочь не знает, зачем ее маман моталась в деревню, значит, это должна разузнать я.
Но вообще у меня от этой истории уже ум за разум заходит. Если предположить, что центр всего узелка – именно Ляля, то… что ж она за человек такой! Сначала – попытаться отбить мужа у родной дочери. Потом – похитить суррогатную мамашу и держать ее уже… да почитай, почти две недели. Дальше… А что, если и Дениса – она? Ну не сама, конечно, а заказала. Не так уж и сложно, если ты актриса, и полгорода у тебя в поклонниках. Зачем? Может, шантажировал чем-то, кто знает? И ради чего все это? Ради смазливого мужика? И богатого, ага. Н-да уж…
– Ой, Тань, а Антон вам по-прежнему нужен? Он вчера вернулся, рановато приехал, говорит, со сделкой все в порядке, очень быстро все вопросы утрясли.
– Нет, Марин, я все, что хотела, сама выяснила, – выдержав паузу – вспоминала, что Антона как раз и хотела по поводу Ляли расспросить, – ответила я.
Ладно, надеюсь, уже совсем скоро картина прояснится. А теперь мне пора, очень-очень пора. Еще не хватало упустить Лялю с Петром Ивановичем.
– Спасибо вам, Марина. Мне нужно бежать, очень много дел.
– Прошу вас, как только что-то узнаете, позвоните мне в любое время дня и ночи, – она вздохнула и с новыми силами принялась мять многострадальную салфетку.
– Обязательно, – пообещала я.
Пока я шла к машине, мысли вертелись в голове с бешеной скоростью. Пригодился бы мой шпионский арсенал. Не очень-то я люблю технические штучки, но иногда приходится ими пользоваться. Камерами, «жучками» для прослушки. Только вот… вся эта дребедень у меня в родной квартире, а там ведется ремонт. И в любом случае я туда не успеваю. Ладно, постараюсь обойтись имеющимся.
Я припарковалась неподалеку от выезда с больничной стоянки и принялась ждать. У меня около часа, может быть, чуть больше.
Достала телефон, и вовремя: позвонила Ленка. Ну ладно, немножко могу с ней поболтать.
– Ой, Танюха, тут у меня такое! – с ходу завопила в трубку подруга.
Иногда мне кажется, что вся Ленкина речь состоит из восклицательных знаков.
– И тебе привет, что там у тебя стряслось?
– Это просто ужас! Мне же в этом учебном году дали классное руководство! Теперь я счастливый обладатель седьмого класса из тридцати четырех душ! Ни дня покоя! Я скоро стану совсем седая! Что они вытворяют! Это невыносимо! Родители по вечерам без конца названивают, написывают, некоторые даже приходят ко мне домой! Им постоянно что-то от меня надо! Дайте расписание, а почему двойка по биологии, а где наша форма для физкультуры, а из чего делать поделку, а что на завтра задавали! Бесконечный поток вопросов! Мне уже дурно! А сегодня! Сегодня! Просто нонсенс! У меня есть только французские матерные выражения, чтобы описать это!
– Ну уж постарайся как-нибудь на русском, – хохотнула я.
– Представь себе, у нас есть Алевтина Егоровна, учитель музыки. Добрейшей души человек, педагог от бога! Но к детям строга. Вот они ее за эту строгость и невзлюбили. Сегодня устроили ей, как они выразились, хайп. Не знаю, что это слово значит на их басурманском, да и фиг с ним. В общем, когда прозвенел звонок, Алевтина Егоровна вошла в класс. Ну, как вошла, скорее, попыталась войти. Весь дверной проем был затянут скотчем! Она была без очков и не разглядела преграду. Поэтому он весь намотался на бедную учительницу! Но это еще полбеды, когда девочки помогли ей освободиться от скотча, и Алевтина Егоровна села за учительский стол, оказалось, что на стуле ее поджидает кнопка! Страницы ее нотной тетради они склеили клеем! Они испортили пианино! Петров принес из дома кусачки! И они перерезали ими несколько струн у пианино! А в карманы ее пальто положили дохлую мышь и опарышей! Какая мерзость! Где они их только раздобыли? И как все это успели за десятиминутную перемену? Как? Зачем? За что? Да, она строгая! Но она не орет и не бьет их, как порой грешат мои коллеги! Она просто требовательна! Бедная Алевтина Егоровна! Она вылетела из кабинета в слезах! Из-за них она хочет уволиться!
– Ого, – присвистнула я. – Что думаешь делать?
– Я не знаю! Я просто в отчаянии! Может, у тебя есть какие-нибудь идеи?
– Есть идейка. Могу позвонить старому знакомому, и, если у него будет возможность, он придет в рабочей форме и проведет беседу с твоими спиногрызами.
– А что за друг? Где работает? Женат? – слова вылетали из Ленкиного рта, как из пулемета.
– Киря, женат, двое детей, работает в полиции. Думаю, он поможет. Даже если сам не сможет приехать, отправит кого-то из ребят.
– Плохо… – погрустнела Ленка.
– Что плохо? Плохая идея?
– Плохо, что женат, – вздохнула Ленка. – А идея отличная! Давай договаривайся, потом перезвонишь!
И отключилась. Иногда меня вводят в ступор ее учительские замашки и приказной тон.
– Привет, Киря, занят? – спросила я, набрав номер друга.
– Постоянно занят, привет, – устало вздохнул тот. – Что-то случилось?
– Да нет, в принципе. Есть предложение. Надо запугать и устрашить тридцать четыре человека разом.
– Это как? – опешил друг. – Где ты нашла такую толпу народа? Ты опять во что-то встряла? Что на этот раз? Наркодилеры? Братки в малиновых пиджаках? Преступная группировка в полном составе?
– Не, – усмехнулась я. – Дети.
– В смысле, дети? Это как это? Зачем их пугать? – удивился Киря.
– Достался моей подруге Ленке больно шебутной класс, – пояснила я. – Детишки уже все грани дозволенного перешли. Надо приструнить их, пока они весь педколлектив не извели, и тот в ужасе не разбежался, кто куда.
– Ох, я уж думал… Думал, что-то серьезное. Ладно, так от меня-то что требуется? Я детей люблю и пугать их не хочу совершенно.
– Сам не хочешь – найди мне кого-то из своих ребят. Да чтоб видок грозный и устрашающий. Надо у них желание шалить отбить. Есть такие на примете? Ты же знаешь, я в долгу не останусь.
– Хм… Слушай… А и правда, есть у меня тут один парень! Недавно к нам на службу поступил. Высокий, мощный, как шкаф с антресолями. Борода лопатой, что у лесоруба. Лицо такое, как будто он сейчас на тебя накинется и придушит. Хотя внешность обманчива. Добрейшей души человек, мягкий и покладистый, очень впечатлительный и мнительный… Вообще не понимаю, как его в нашу профессию занесло. А еще у него хобби есть. Никогда не угадаешь какое!
– Даже боюсь предположить.
– Он делает фигурки из шоколада! Фигурки! Из шоколада! Вот этими огромными ручищами! Аккуратно так, нежно, выстраивает каждую линию, черточку и складочку! У него даже есть своя коллекция шоколадных принцесс! Принцесс! Я был в шоке, когда он мне показал фото своих работ! И сразу своим малявкам заказал по фигурке!
– Да, о таком я бы точно не подумала! – удивилась я.
– Так значит, времени мало, а дел куча. Я и так кучу времени потратил на болтовню с тобой. Значит, скинешь мне эсэмэской адрес, время и другую информацию, а я ему передам.
– Хорошо, – покладисто согласилась я. – Что-нибудь новенькое удалось нарыть? По делу Щеглова?
Быстро связавшись с Ленкой и уточнив у нее всю необходимую информацию, пообещала перезвонить, когда буду свободна, и переслала Вовке контакты.
Наконец раздался звонок, и Петр Иванович коротко проговорил:
– Она позвонила, подъезжает.
– Я на месте, – откликнулась я и тут увидела алый «мерс». Хорошо, машина броская, в толпе не потеряешь.
Медик спустился, уселся на переднее сиденье в «Мерседес», и машина в привычном бешеном ритме отчалила. Я пристроилась в хвосте. Знаю, конечно, куда они поедут, но так всяко надежнее.
Вот только… Есть такая штука под названием «не везет». «Мерс» от меня оторвался слишком сильно, между нами откуда-то возникла фура, видимости никакой. И я немного полихачила – по сплошной обогнала пару машин. А что, соседняя полоса свободна, а я тороплюсь. Но не тут-то было! Меня затормозили доблестные служители ДПС.
– Нарушаем, гражданочка? – довольным голосом проговорил невысокий щуплый парнишка в маске по самые глаза.
– Ой, извините, я в первый раз, – захлопала глазами я, «включая блондинку». Чаще всего действует. Только не сейчас.
– Оформляем нарушение, – неподкупно заявил парнишка. – Предъявите документы для оформления протокола.
Я попыталась его убедить, что милую и очаровательную меня стоит отпустить. Но не удалось. На «штраф наличкой прямо в руки» тоже не повелся. Взятку не просил. Попался идейный на мою голову.
Я молча отдала ему документы и прошла за ним в служебную машину. После долгой и выматывающей беседы, сплошь состоящей из одних и тех же вопросов, которые различались только формулировками и моих односложных ответов и тщетных попыток убедить стража порядка, что я ни в чем не виновата, мне была выписана квитанция для оплаты штрафа в размере тысячи рублей. Из-за такой мелочи – и держать меня в «бобике» пятнадцать минут!
Благо пока парнишка рылся в бумажках и заполнял протокол, я успела черкнуть эсэмэску своему, можно сказать, подельнику: «Задержусь, куда ехать, знаю, на связи».
С тяжелой головой и мрачнее грозовой тучи я таки поехала дальше. Дорога, не слишком-то хорошо начавшись, продолжилась примерно таким же образом. Светофоры, казалось, при моем появлении считали своим долгом переключиться на красный. Через дорогу шагали вереницы старушек с палочками и детишек с портфелями. На каждом углу высились бравые служители ДПС. Какая прелесть!
А пробираясь через лесополосу (или посадки, или как их еще назвать), я едва не завязла в сугробе. Выбралась, но с каким трудом! Кажется, в машине даже паленым запахло. Надо будет на СТО сгонять, как все закончится.
Хорошо, я не успела выскочить из-за поворота, когда мимо пронесся… красный «мерс», и мчался он в сторону города. Быстро. Я сунула голову под руль – так, на всякий случай, чтобы меня Ляля не засекла. И достала телефон. Там моргали четыре эсэмэски: «Валентина тут. Где вы? Что делать будем? В город не хочет». Вздохнув, набила ответ: «Форс-мажор. Как сможете, позвоните, обсудим». И поплелась к деревне.
Я смотрела на домик и размышляла, как бы мне проникнуть внутрь? В чемодане лежит связка отмычек, вот если бы бабка куда-нибудь ушла, я бы могла попытаться открыть ими дверь. В бардачке внезапно обнаружилась завалившаяся в угол камера, можно ее пришпандорить. По крайней мере, пообщаться бы с Валентиной, выяснить, с чего она так чудит. Но бабка – тот еще цербер, мимо нее не просочишься. А драться с пенсионеркой… как-то не хочется.
Я решила, что, по крайней мере, дождусь звонка от Петра Ивановича, а там уж буду думать, что делать. И наблюдала. В доме не происходило ничего. Окна зашторены и до половины занесены снегом. Бабка пару раз выходила во двор. Первый раз за дровами, второй раз за водой.
Я вышла из машины размять ноги. Морозило. Снег потрескивал под ногами, как битое стекло. Прошлась по улочке, взбивая сугробы. В такую холодину местные сидели по домам. Ни одной живой души на улице! Нет бы кто вышел, кого расспросить можно об обитателях бабкиной халупы.
Еще минут пятнадцать ожидания – и мне наконец улыбнулась удача. Бабка, выйдя из дома, направилась в сторону магазина. Так, значит, у меня есть примерно минут сорок, максимум час. Пока она дойдет, пока сделает покупки, надо же еще с продавщицей лясы поточить, потом дорога назад… Думаю, я успею быстренько осмотреть ее дом.
Собрав нервы в кулак и затолкав подальше взывающую ко мне совесть, я схватила чемоданчик с инвентарем и пошла на дело. Отмычками я не пользовалась давно, навыки не растеряла, но пальцы уже не настолько умелые. Да и замок попался ужасно старый. Он заедал, скрипел и сопротивлялся изо всех сил.
Минут через десять я его таки одолела. И тут меня ждал сюрприз – еще одна запертая дверь. Ругаясь сквозь зубы и поминая бабкину чрезмерную предусмотрительность нелестными словами, я вступила в борьбу со вторым замком. Этот поддался проще и быстрее, мне хватило пары минут, чтобы его открыть. Замки за собой я предусмотрительно закрыла, на всякий случай.
Тихо войдя в жилую часть дома, я, мягко ступая по дощатому полу, начала обход. В кухне я уже была, поэтому эта комната меня не интересовала. За первой попавшейся дверью обнаружилась проходная комната, окна ее выходили на дорогу. Здесь были две двери и шаткая лестница на чердак.
Открыв первую дверь, обнаружила хозяйскую спальню. Возле аккуратно застеленной кровати стоял ящик с тряпками, в котором дремала курица Рената. А я-то думала, почему она не напала на меня еще во дворе, а она дрыхнет! Тоже мне охрана. Боясь разбудить несушку, я тихонько закрыла дверь.
Только я подошла ко второй двери, как раздался громогласный щелчок замка входной двери. Что? Так быстро? Она назад на помеле летела, что ли? Ноги соображали быстрее головы. Я пулей взлетела по лестнице на чердак и аккуратно прикрыла крышку люка.
Оказавшись на чердаке, я осмотрелась. Он был огромный, протянувшийся над всем домом, и жутко грязный. Всюду был наставлен хлам: детская кроватка со сломанными перекладинами, советский телевизор, в огромной треснувшей вазе стояла куча сломанных зонтиков, тумбы без дверок, металлическая сетка от кровати, гора коробок, мешки не пойми с чем, цветочные горшки, деревянные ящики… И это только то, что находилось вокруг меня. Думаю, если пройтись в один из дальних углов чердака, то с большой вероятностью можно обнаружить там заботливо упакованный в газеты скелет динозавра.
Внизу послышались шаркающие шаги. Скрипнула дверь.
– Спишь? Ну спи, спи, – пробормотала старуха.
Вздыхая и бормоча себе под нос, она походила туда-сюда. Потом я услышала звук включившегося телевизора. Видимо, бабка уселась смотреть очередную бразильскую мелодраму.
Черт! И как теперь отсюда выбираться? Если я внезапно спущусь с ее чердака и сообщу, что вернулась за забытым блокнотом, бабку в лучшем случае удар хватит.
Я осмотрелась, увидев за очередной горой хлама источник света, сделала шаг к нему. Под ногой хрустнула птичья кость. Обалдеть, надеюсь, меня не постигнет та же участь, что и бедную пташку. Собственно, источником света в моем случае выступало малюсенькое оконце. Вряд ли я туда даже голову просуну.
Извечный вопрос «что делать?» стал для меня вопросом дня.
Я решила не сдаваться и, облазив весь чердак, вымазавшись по уши в пыли и паутине, уселась прямо на пол подумать. Думалось плохо, мысли разбегались, как тараканы от дихлофоса. По руке пробежал поток холодного воздуха. Отлично, тут еще и дует! Вот просквозит меня, умру и будете плакать!
И еще: где именно Валентину искать? Вроде бы я все здесь облазила. Блин, телефон! Отключить звук, и быстро. А то зазвонит – и меня раскроют. А за несанкционированное проникновение в чужое жилище меня по головке не погладят.
Достав трубку, поставила ее на беззвучный режим. Заодно убедилась: медик пока не пытался мне звонить. Наверное, еще едут. Пробки что ли?
По руке снова пробежал холодный ветерок. Ветер… Ветер! Откуда-то дует! Надо срочно найти, откуда!
С энтузиазмом бешеного кролика я подскочила на ноги и поскакала исследовать вторую часть чердака.
Бинго! За горой коробок с битыми елочными украшениями обнаружилась деревянная дверь. Хоть бы она не была забита досками с той стороны!
Повезло, дверь была всего лишь закрыта на крючок. Осталось только найти что-нибудь плоское и достаточно длинное, чтобы просунуть в щель и откинуть крючок.
Порывшись в местном хламе, нашла длинную металлическую спицу. Покрутила ее перед глазами. И сунула в дверную щель.
План сработал без сучка без задоринки. Крючок был откинут с первой попытки, дверь с натужным скрипом открылась и, сорвавшись с единственной петли, на которой висела, с жутким грохотом рухнула на землю. Теперь понятно, почему ей не пользовались, а предпочитали залазить на чердак через люк в доме. Сейчас поднимется суета, меня найдут и сдадут полиции. Представляя, как буду уговаривать Кирю спасти меня от суровой длани закона, метнулась к люку. Приоткрыла крышку и прислушалась. Телевизор все так же был включен.
Через пару секунд на весь дом раздался бабкин храп. Спи, спи, моя хорошая. Обрадовавшись, я поспешила к дверному проему. Сейчас быстренько спущусь и домой! Хватит с меня на сегодня!
Быстренько не получилось. Не было лестницы. Прыгать мне как-то совсем не хотелось. И как быть? Придется все-таки через дом.
Я аккуратно открыла крышку люка. Послушала пару секунд раскатистый храп и тихо, как мышь, спустилась в комнату. Метнувшись ко входной двери, обнаружила, что она не заперта, и пулей вылетела со двора.
Усевшись за руль, обнаружила, что руки подрагивают. Надо нервишки лечить, судя по всему.
И где? Где Валентина, спрашивается?
На мое счастье, телефон засиял экраном, привлекая мое внимание. Наконец-то! Петр Иванович!
– Слушаю? – отозвалась я.
– Татьяна, по-моему, эта ваша Ляля – нимфоманка. Она ко мне приставала, – пожаловался медик со смешком. – И мы только доехали – все пробки собрали, а еще ее за какое-то нарушение оштрафовали. Она возмущалась, грозила пойти к министру культуры, но протокол подписала. А с вами что произошло? Где вы были?
– То же самое, – фыркнула я. – Задержал гаишник, потом светофоры, потом чуть в снегу не завязла. Я сейчас у дома. Где именно Валентина? Все обыскала, ее найти не смогла.
– Ага, я понял, – откликнулся медик. – Там странный домишко. Сам – развалюха-развалюхой, а позади – довольно-таки добротное строение с отдельным входом. Правда, снаружи сараюшку напоминает, да и снегом чуть не по крышу занесен. Но внутри прилично, тепло, обихожено. Бабка говорила, что она сама там жила, пока дети с ней были. Чтоб им не мешаться. А теперь вот сдает девчушке.
Вот это весело! Беременная баба живет на отшибе, в деревянной сараюшке с отдельным входом, и не пытается ни сбежать, ни добраться до телефона, ни хоть помощи попросить.
– И что Валентина? Вы ее видели?
– Видел, разумеется. Она заявила, что намерена рожать здесь, потому что это экологично. И ребенок здоровенький будет, можно сказать, с сельскими корнями. Кто ей такую чушь в голову вложил, спрашивается?
– Ляля? – предположила я осторожно.
– Эта может, – фыркнул заведующий. – Она с Валькой как с неразумным ребенком кудахтала: куда ж ты, Валечка, поедешь, дороги снегом занесены. Здесь все условия тебе, живи себе в тишине и спокойствии, медитируй, а врача, видишь, я тебе привезла. И как рожать срок придет, тоже примчу. Все необходимое мы уже собрали. Между прочим, у них там и впрямь склад всего «необходимого» – плитка, чтобы воду согреть, полно медикаментов на все случаи, перевязочный материал. Даже эпидуралка – эпидуральный наркоз, – пояснил Петр Иванович, – если кесарить придется. Подготовились бабы на славу.
– Валентина удивилась, когда вас увидела?
– Нет. Насколько я понял, она сама и просила Лялю привезти именно меня. Доверяет мне как специалисту, как она обмолвилась.
– Вы пытались ее в город увезти?
– Пытался, и так, и так уговаривал. Но она ж, б…, тоже специалист! Результаты анализов, УЗИ показывает, говорит, что предлежание нормальное, процесс развития идет как по маслу, все пройдет легко. К тому же не первородка, а значит, быстрее разродится. И здесь ей спокойно, никаких скандалов, никакой работы, ни денег, ничего не надо. Продуктов полно, телефон, если вдруг надо, у бабки есть. Да и сама бабка наведывается пару раз за день – вдруг что случится.
– Весело… – хмыкнула я. – Ну спасибо вам, Петр Иванович. Буду думать, что дальше делать.
– Если понадобится моя помощь, я готов. И кстати, если вдруг Вальку не вытащите из этого села, – рискну репутацией, приеду принимать роды. Не оставлять же дуру-бабу в одиночестве или с местной фельдшерицей, если таковая имеется! – добавил он. – И мы очень тепло попрощались.
Я решительно выбралась из машины: попробую навестить Валентину и на совесть ее подействовать. Люди же о ней беспокоятся. И тут из калитки вышла девушка.
Девушка закрыла калитку, повернулась и медленно, переваливаясь, как утка, пошла в сторону местного магазина. Рукой она придерживала огромный живот.
Я помчалась вдогонку: вот и лезть никуда не придется.
– Добрый день! – окликнула я девушку.
Та остановилась и обернулась.
– Здравствуйте!
– Не подскажете, где здесь магазин? Я приехала тетушку навестить, хочу ей гостинцев купить, – ложь была так себе. Что я, не знаю, где магазин, в деревне у горячо любимой тетушки? Или я первый раз за всю жизнь к ней приехала.
Но Валя, а это была именно она, я узнала ее по фото, которое мне вручила Марина, с логикой не дружила, поэтому, улыбнувшись, ответила:
– Я как раз туда иду. Только я сейчас хожу очень медленно, – она провела рукой по животу.
– Не откажетесь от компании? Я просто в трех соснах могу заблудиться, поэтому предпочту прогуляться с вами, – хохотнула я.
Валя рассмеялась и махнула рукой.
– Пошли. Меня Валя зовут, а вас?
– Меня Таня, и можно на «ты».
– Хорошо. А где живет твоя тетя? – полюбопытствовала Валя.
– Там, – я неопределенно махнула рукой в сторону плотно стоящих за нашей спиной домиков. – Тетя Люба, знаешь такую?
– Нет, – покачала головой Валя. – Я не местная.
– А что же ты тут делаешь? Тоже в гости приехала?
– Нет, я тут оздоравливаюсь, – улыбнулась девушка. – Меня сюда привезли, чтобы я дышала свежим воздухом, отдыхала, ела качественную деревенскую еду и набиралась сил перед родами. Но знаешь, мне так неспокойно. У меня же в городе дочка осталась маленькая и муж. Правда, дочка с бабушкой сейчас – с моей мамой, – она их любит, и бабку, и деда. Они ее балуют страшно!
– Так почему ты к ним не поедешь? Или хотя бы не позвонишь? В твоем положении волноваться вредно.
– У меня забрали телефон, сказали, он вредит малышу своим излучением. Но меня часто навещают! Мама моей подруги приезжает каждый раз, как только тетя Зина ей звонит.
– Кто такая тетя Зина? – полюбопытствовала я.
– Это бабушка, у которой я живу, – пояснила Валя и, понизив голос до шепота, сообщила: – Знаешь, у нее живет такая курица странная, ведет себя, как собака, на чужих кидается и клюет!
– Да что ты говоришь? Правда?
– Ага, а сегодня у нас с чердака дверь сама собой отвалилась и на землю свалилась. Хорошо, хоть не прибило никого! А тетя Зина говорит, что дверь держалась надежно, пятнадцать лет висела и не падала. Она говорит, что это воры к нам лезли!
– Ага, летающие, наверно, иначе как бы они на чердак забрались, – брякнула я и тут же прикусила язык.
– С чего ты это решила, – Валя подозрительно прищурилась.
– Ну… Эм… Логично предположить, что, раз дверью пятнадцать лет не пользовались, то и лестницу возле нее держать бессмысленно. Лучше использовать ее для других нужных целей, – я развела руками и посмотрела на Валю очень честными глазами.
– Ну да, логично, – расслабилась девушка. – Ты права.
– Так, а почему ты не взяла дочку и мужа с собой в деревню? Оздоровились бы все вместе, – я попыталась вернуть разговор в прежнее русло.