Проклятые чувства

– Сколько Евдокия Михайловна пробыла тогда у вас в квартире?

– Я ж говорила, более получаса во время смены она у меня не задерживалась.

– По камере видно, что она в тот вечер пробыла у вас почти сорок минут.

– Немного задержалась, – твердо ответила женщина и пристально посмотрела на меня. – Что вы прицепились к Евдокии? Посмотрите лучше по этим камерам, кто заходил-выходил.

– Спасибо за совет. Мы уже посмотрели. Спасибо, что уделили мне время.

Я поднялась и направилась в прихожую.

– Вы с Зоей, еще одной нашей консьержкой, общались? Она живет в нашем доме.

– Я с ней уже пообщалась. Всего доброго.

– И вам всего хорошего, госпожа следователь.

Оказавшись в подъезде, я с облегчением вздохнула. Что-то у меня голова разболелась от этих пенсионерок. Пожалуй, на сегодня пора заканчивать. Осталось сделать еще одно небольшое дело – и домой.

На четвертый этаж я решила спуститься пешком. Пока шла по лестнице, размышляла.

Что мне дал сегодняшний день? Кое-какие результаты, конечно, есть, будет над чем подумать перед сном и наметить план своих действий на завтра. А сейчас у меня промелькнула мысль, что чисто теоретически убить нашего пенсионера Николая Лазарева мог любой житель этого дома. Но вот кто и зачем?

Обходить весь дом и общаться со всеми жильцами нет никакого смысла. В таких случаях убийцу надо просто вычислить или спровоцировать на какие-либо действия. Также я поняла, что мне, скорее всего, придется основательно покопаться в прошлом убитого, интуиция мне подсказывала, что карательная рука с тяжелой статуэткой льва, обрушившаяся на голову пенсионера, тянется именно оттуда – из прошлого.

Оказавшись на четвертом этаже, я остановилась напротив двери с номером пятьдесят четыре. Осмотрелась вокруг – дверь напротив и три двери сбоку. Остальные такие же квартиры находятся в другой части дома за общей подъездной дверью, разделяющей эти части. И, как заверил меня следователь Новиков, с жильцами подъезда он пообщался, но никто ничего интересного и полезного не рассказал. Ладно…

Я вытащила из сумки ключи, которые мне оставила моя клиентка Валентина, и открыла дверь с номером пятьдесят четыре.

Оказавшись внутри, тут же закрыла дверь и нащупала выключатель на стене. Сразу обратила внимание, что у двери висит трубка домофона, а это значит, что хозяин квартиры может сам впустить посетителя, не прибегая к помощи консьержа.

Достала из сумки бахилы (чего только в моей сумке нет), натянула их на свои ботинки и прошла в глубь квартиры, включив везде свет.

Так и есть: справа вход в единственную комнату, справа от которого небольшой стеллаж, идущий полками от самого пола.

Я инстинктивно протянула правую руку вперед, и она оказалась напротив полки, на которой я увидела небольшой фрагмент, где не было пыли. Значит, именно на этом месте и стояла статуэтка льва, которой сейчас там не было, потому что она была изъята оперативниками как орудие убийства. И получается, убийца, как я сейчас, протянул руку, схватил увесистую статуэтку и ударил хозяина квартиры по затылку.

Я снова вышла в прихожую и остановилась напротив кухни. Попробовала представить себя на месте убийцы. Вот хозяин дома прошел вперед в сторону комнаты, оказавшись ко мне спиной. Я иду следом, захожу в комнату, смотрю по сторонам… Полка стоит справа от двери, можно ли ее сразу заметить? Нет. А это значит, что убийца, скорее всего, уже знал, что полка со статуэтками находится именно справа, и, возможно, уже наметил себе орудие убийства – статуэтку льва. А из этого следует, что наш убийца, вероятно, уже бывал в этой квартире. По крайней мере, один раз точно. И второй раз пришел с явным намерением убить хозяина квартиры.

Опять же, это только мои предположения. Возможно, это было спонтанное убийство, но вот о наличии полки со статуэтками таинственный посетитель наверняка уже знал.

Далее я обследовала комнату убитого. Покопалась в шкафу, осмотрела личные вещи. Полазила по карманам – ничего интересного не нашла. На верхней антресоли обнаружила целую кипу старых газет и журналов еще со времен девяностых. Ничего интересного в них тоже для себя не нашла. Никаких папок, вырезок или открыток, фотоальбомов я не увидела.

Открыв шкаф в коридоре, я сразу заметила на нижней полке дорожную сумку средних размеров. Черная, старомодная, с большими заклепками посередине, больше похожая на чемодан.

Вытащила, осмотрела. Внутри ничего не было. Зато я обнаружила внутренний карман, скрывающийся во втором отделении под молнией. Именно в нем, со слов Валентины, она нашла странную находку, которую явно кто-то подбросил. И сделали это, судя по всему, на родине, где недавно побывал наш убитый Николай Лазарев.

Странно, что мне об этом его дочь ничего не рассказала при нашей первой встрече. Возможно, забыла или просто посчитала это не столь важным в тот момент.

Ладно, об этом я с ней завтра обязательно поговорю. А на сегодня хватит.

Я сняла бахилы, вышла из квартиры, закрыв ее также на три оборота ключа. После чего направилась в сторону дома. Мне нужно поужинать, принять душ и хорошенько выспаться. А завтра с новыми силами и свежими мыслями я продолжу свое расследование.

* * *

Обычно я большая любительница поспать. Я типичная сова – люблю допоздна чем-нибудь заниматься, читать, смотреть фильм, медитировать и даже устроить себе два-три ужина (да-да, могу себе позволить). А на следующий день просыпаюсь тогда, когда проснется. Бывает, нежусь в постели до полудня. Но подобное себе могу позволить, если не занята никаким расследованием, так сказать, устраиваю себе вознаграждение после тяжелой работы. А когда я веду очередное расследование, то мой график резко меняется, но опять же зависит от обстоятельств.

Сегодня у меня не было острой необходимости вставать ни свет ни заря, но и разлеживаться в постели до обеда я тоже себе не позволила. Поэтому в девять утра я уже вскочила с кровати и направилась в ванную комнату принимать контрастный душ, чтобы быстрее взбодриться. Потом десятиминутная зарядка и – на кухню варить кофе.

После того как я окончательно проснулась и взбодрилась, решила сделать несколько звонков по делу.

Первым в моем списке был молодой следователь Михаил Новиков.

– Татьяна, я уже выяснил, кто из сотрудников приходил поздно вечером в техническое помещение дома. Сегодня я с этим человеком пообщаюсь. Спасибо за информацию по поводу второй двери, которая выходит прямо в подъезд, это интересный факт, заслуживающий внимания.

– Странно, что вы сами этого не заметили, – укорила я.

– За один раз все объять невозможно, – оправдался начинающий следопыт, – но я бы обязательно этот факт обнаружил…

– Тогда у меня нет необходимости встречаться с этим человеком. Как пообщаетесь с ним, сообщите мне.

– Непременно. Кстати, бывшее место проживания убитого тоже выяснил. Сегодня попробую там что-нибудь узнать.

– Добро. О результатах своих розыскных мероприятий тоже мне сообщите. И скиньте мне сообщением адрес старого места жительства покойного Лазарева, – попросила я.

– Сейчас сделаю.

– Спасибо. На связи.

Ну что ж, с одной стороны, неплохо, когда у тебя есть помощники, хотя и привыкла все проверять сама – так надежней. Но с подобной рутинной работой вполне может справиться и «начинающий Пинкертон» – пусть практикуется. Если я в чем-то засомневаюсь, то сама потом могу все повторно проверить.

Следующий мой звонок был моей клиентке Валентине Лазаревой.

– Да, Татьяна, слушаю вас, – деловым тоном осведомилась она.

– Валентина, скажите, куда ездил ваш отец незадолго до смерти? – перешла я сразу к делу.

– Ездил?.. Ах да, точно. Отец примерно полмесяца назад ездил в Каймар.

– Куда, простите? В Каймак?

– В Каймар, – четко проговорила моя собеседница, – это село в Мордовии. Большее село, хочу отметить… Мой отец оттуда родом.

– Чем была вызвана его поездка на родину, вы не в курсе?

– Если честно, нет. Я ж говорила, мой отец был довольно замкнутым и скрытным человеком, даже со мной, своей дочерью, он не был всегда откровенным. Просто позвонил и сказал, что хочет съездить в Каймар, внутренний зов у него был, как он выразился. Решил побыть на своей родине, в местах, где он родился, рос… Кстати, он тогда обмолвился, что, пока жив, надо съездить, как бы это ни была последняя поездка. Я еще тогда сказала ему, мол, сплюнь, не надо такое говорить.

– Скажите, а до этого ваш отец часто посещал этот Каймар?