Пустячок, а приятно

– Анатолий Дмитриевич сегодня не вышел на работу, – сказала дама в регистратуре металлическим тоном.

– А когда теперь выйдет?

– Когда, когда… – Регистраторша, не глядя на меня, принялась перебирать какие-то бумаги у себя на столе. – Никогда он не выйдет. Убили его сегодня ночью.

– Как это убили? – в ужасе проговорила я. Мне даже не понадобилось особенно стараться для этого.

– Рано утром нашли его в подъезде собственного дома… – Пожилая медсестра грустно вздохнула. – Сегодня к нам из милиции приходили, расспрашивали. Какие с кем у него были отношения и все такое. Говорят, похоже на заказное убийство.

– Да кто же это… – пролепетала я потрясенно.

– Ну, а кто теперь знает? – пожала плечами дама за окошком. – Сами понимаете, время сейчас какое. Человеческую жизнь ни во что не ставят, из-за денег готовы на что угодно.

– А что, у Анатолия Дмитриевича было много денег? – наивно спросила я.

– Да откуда? – махнула рукой медсестра. – Сами посудите, разве у обычного врача может быть столько денег, чтобы из-за них убивать? Много денег теперь только у воров да у бизнесменов.

– Из-за чего же тогда его убили?

– Может, кому-то дорогу перешел, – отвечала она, – или вечером в подъезде какая-нибудь шпана напала. Шальная молодежь, наркоманы…

– Думаете, хулиганы его убили? – спросила я. – Вы простите, что я так вас расспрашиваю. Мы с Анатолием Дмитриевичем старые знакомые. Я просто поверить не могу, что с ним такое стряслось.

– Я понимаю, – сказала регистраторша.

– У него что, враги были? – задала я глупый вопрос.

– Да кто ж теперь знает, – пожала плечами она. – Этот мальчик из милиции, что сегодня сюда приходил, тоже все расспрашивал, были ли у него враги, недоброжелатели, получал ли он угрозы. А разве мы что знаем?

Я кивнула. Беседа с этой женщиной и правда не имела никакого смысла. Я решила, что можно попытать счастья с кем-нибудь из его коллег, врачей-стоматологов, и прошла в кабинет, который мне указала регистраторша.

Внутри просторного помещения стояло в ряд несколько зубоврачебных аппаратов. Пересчитывать кресла пыток я не стала, не было ни малейшего желания. Когда я вошла, в кабинете находились три женщины-врача. Одна из них поднялась мне навстречу, взяла талон, который мне выдали в регистратуре, и указала на одно из кресел. Я послушно влезла на жесткое, с откидывающейся спинкой ложе, с некоторым ужасом оглядела рядок блестящих зубоврачебных инструментов, выложенных на прозрачном стеклянном столике возле кресла. Я успела заметить там и мощные, напоминающие плоскогубцы щипцы, которыми, наверное, выдирают самые крепкие, коренные, зубы, и длинные тонкие иглы. При виде игл мне стало жутко. Господи, неужели и меня сейчас будут лечить при помощи этого набора средневекового палача?

Женщина-стоматолог тем временем уселась на шаткое круглое и скрипучее сиденье, достала откуда-то снизу завернутый в бумагу новый комплект инструментов, развернула обертку и стала раскладывать инструменты на столике перед собой.

– Вы знаете, – заговорила я, не в силах спокойно наблюдать, как перед моими глазами хладнокровно раскладывают все новые и новые орудия пытки, – я, вообще-то, пришла к Анатолию Дмитриевичу Ольховскому… Мне говорили, что он великолепный специалист, и вообще…