Свадебная вендетта

– Нет… – Гарик задумчиво покачал головой, и его телячьи карие глаза расширились от внезапного озарения, – черт!!! Он может попытаться и на нас напасть, по твоей логике…

– Да, – подтвердила я, – но, по крайней мере, в одном мы можем быть уверены.

– В чем?

– Мы с тобой не убийцы. Были друг у друга на виду все это время, а значит, подозреваемых уже на два человека меньше.

– Ну, и шутки у тебя.

Гарик нашел в себе силы улыбнуться, и я, взяв его за руку, пошла чуть быстрее.

– Ладно, не дрейфь. Представляешь, какой чумовой репортаж ты сможешь об этом написать?

Мы почти миновали белый деревянный домик, стоящий на краю пляжного участка, как вдруг я заметила, что у него чуть-чуть, на два пальца, приоткрыта дверь.

Инстинкт сработал почти автоматически. Что-то было в этой двери манящее, неправильное. Маленький домик, словно игрушечный. К стене были прислонены весла. На ступеньках крылечка стояла плетеная корзинка с волейбольными мячами. Сохло на перилах яркое пляжное полотенце, сложенное вдвое.

– Стой.

– Думаешь, Витек там спрятался? – удивился Гарик.

– Не знаю. Почему домик открыт? Все же в банкетном зале собрались.

– Да забыли запереть, и все…

– Надо проверить. Согласен?

Мы спустились по склону к домику, и я первая взбежала по невысоким ступенькам.

– Ау, есть тут кто живой? – громко спросила я.

– Вить! Витюха! Ромео! – громко позвал Гарик.

В домике царил мягкий полумрак. Очертания предметов тонули в мягком и рассеянном свете солнца, лившемся из двух маленьких окошек, расположенных почти под потолком.

Гарик позади меня пошарил по стене в поисках выключателя и не нашел. Глаза постепенно привыкли к полумраку, и я различила на стенах висевший инвентарь – рыболовные сети, удочки, садовые грабли и лопаты. В ближайшем углу стояла старомодная газонокосилка, а рядом с ней – мешок с грунтом и ящик с керамзитовым дренажом для грядок. Тут же в кучу были свалены резиновые сапоги и другая рабочая обувь. На ящике спала серая кошка. При нашем приближении она приоткрыла один глаз, хитро оглядела нас и снова заснула, поворочавшись среди полых камешков.

– Тут никого нет, – сказал Гарик, и сразу, при этих словах, мы оба поняли, что это не так. В дальнем углу что-то темнело у стены, среди рыбацких сетей и рыболовных крючков, развешенных на деревянных стенах. Что-то, похожее на куль картошки.

– Тань…

Я не ответила. Медленно, словно опасаясь спугнуть случайное видение, мы с Гариком двинулись в сторону непонятной тени, и по мере нашего приближения она начала принимать очертания. На полпути мы поняли, что представляет собой эта тень.

– О нет, – прошептал Гарик, и судорожно вцепился в мое запястье.

Я осторожно освободилась от его захвата и придержала друга:

– Не подходи. Я сама.

– Дьявол, только не это! – повторил Гарик и шумно задышал.

У стены, прислонясь к ней спиной, сидел Виктор. Глаза его были распахнуты, и от этого по моей коже невольно побежали мурашки. Рот парня также был приоткрыт, из уголка тонкой струйкой сползала кровавая дорожка, успевшая чуть подсохнуть к нашему появлению. Лицо Виктора выражало одновременно удивление и презрение, хотя, скорее всего, это были мои домыслы.

– Боже мой. Боже… что же это? Все, я не хочу на это смотреть… Тань…

– Тихо! – рявкнула я. – Держи себя в руках! Будь мужчиной, в конце концов.

Я тут же пожалела о своих словах – это для меня преступления были рабочей повседневностью. Гарик же был, что называется, «гражданским». Я не могла от него требовать профессионального хладнокровия. Но сейчас было не время рефлексировать и заламывать руки. Мой мозг работал на предельных оборотах, и шум крови в ушах казался шумом Ниагарского водопада. Два трупа на крошечном острове посреди реки. Убийца закончил свое дело или только начал? Может, он прячется где-то в домике? Нет, тут негде спрятаться взрослому человеку.

«Стоп, Таня! Посмотри на тело! Сейчас важны малейшие детали».

– Гарик, тут должен быть выключатель, найди его!

Мой друг с видимым облегчением вернулся ко входу в домик и стал искать тумблер. Наконец, он обнаружил его, спрятавшегося за полотенцем, сохнущем на крючке.

Щелк! Под потолком зажглась лампочка – довольно тусклая. Однако она все же смогла осветить очередное место преступления.

– Господи…

Грудь Виктора была окровавлена. Над левым соском, виднелась широкая рана. Орудия убийства нигде не было видно – убийца забрал его с собой.

Я оглядела рану. Точный, сильный и единственный удар. В руках жертва сжимала ворох цветочных лепестков. Лицо, обращенное к ним, казалось удивленным, словно Виктор перед смертью изумился тому, что держит. Мне показалось неестественным очертание его рта. Что-то как будто мешало парню закрыть его.

Несмотря на растущую внутри меня панику, я понимала, что надо подробно все осмотреть.

– У тебя есть платок? – спросила я у Гарика.

Он жестом Амаяка Акопяна выхватил из кармана бумажную салфетку.

– Пойдет.

Я обернула руку салфеткой и прикоснулась к губам Виктора. Нижняя поддалась. Я включила на смартфоне фонарик и посветила жертве в глотку.

Что-то было пропихнуто убитому в гортань. Пришлось надавить на челюсть и заглянуть дальше. Непонятно.

Я резко выдохнула и просунула два пальца Виктору в рот. Гарик опять издал спазмический звук, собираясь вытошнить то, что еще оставалось в его несчастной утробе.

– Гарик, пожалуйста, спокойно, – попросила я.

– Черта с два я буду спокоен! – прошептал тот. – Что ты творишь?

– Пока не знаю, но стараюсь разобраться. И ты своими истериками мне не помогаешь. Там что-то есть.

Повозившись, я вытащила изо рта Виктора влажный бумажный комок, на деле оказавшийся скомканными купюрами крупного номинала.

Гарик присвистнул, заглянув мне через плечо.

Я поднялась на ноги, положила комок на землю и сфотографировала его.