Месть за осиную талию

– Мои клиенты начали умирать, – мрачно произнесла Елена.

– Умирать? В каком смысле? – не поняла я.

– В прямом. Есть информация о двух смертях, – пояснила Елена. – Но мне бы не хотелось обсуждать это по телефону. Сами понимаете, ситуация сложная. В двух словах не опишешь, а живое общение всегда лучше, чем болтовня с помощью бездушного аппарата.

И на сей раз я согласилась с доводами Елены. Встреча необходима. Признаться, чем-то меня Елена уже зацепила, и я была на восемьдесят процентов уверена в том, что возьмусь за ее дело.

– Сможете подъехать в мой центр к трем часам? – деловито осведомилась Елена.

– Боюсь, к этому времени никак не успеть, – сказала я. – В настоящий момент я нахожусь в ста пятидесяти километрах от города. Дорога займет не менее трех часов. Встречу лучше назначить на вечернее время.

– Деловая командировка? – поинтересовалась Елена.

– Скорее заслуженный отпуск, – улыбнулась я. – База отдыха на берегу Волги.

– Благодарю вас за то, что нашли возможность изменить ваши планы, – искренне обрадовалась Елена. – Не сомневайтесь, я компенсирую вам неиспользованные дни отпуска.

– Сейчас четверть третьего. Положим час на сборы плюс три часа на дорогу. Буду в городе к семи, – пообещала я. – Кафе «У Лагерфельда» подойдет? Оно как раз по пути. Сэкономим больше часа.

– Жду вас в кафе к девятнадцати ноль-ноль, – согласилась Елена.

Разговор прервался. Я сунула в книгу закладку и пошла собираться. Упаковала сумку, сдала ключи администратору, расписалась в толстом журнале, что выезжаю добровольно-досрочно и претензий к управляющей организации по этому поводу не имею. А главное, не стану требовать возврата денег. На том мы и разошлись. Закинув сумку в багажник, я вырулила с территории базы и помчалась по шоссе навстречу новому расследованию. Как ни странно, настроение было бодрое. Мысли об упущенных днях блаженства меня не мучили.

* * *

Домой я попала уже после девяти. За время моего отсутствия однушка на седьмом этаже многоквартирного дома превратилась в душегубку. Летний зной, закупоренные окна и отключенный кондиционер поработали на совесть. Если в комнате и оставался воздух, его хватило бы мне только на то, чтобы доползти до окна и распахнуть фрамуги. Так я и сделала. Плевать на комаров, роем ворвавшихся в комнату вместе с слабыми зачатками ветра. Плевать на пыль, поднятую до небес проезжающими машинами. На все плевать. Лишь бы избавиться от самоощущения пирога, засунутого в раскаленную духовку.

Встреча с Еленой заняла больше времени, чем я рассчитывала, и вызвала противоречивые чувства. Нельзя сказать, что Елена мне не понравилась. Нет, в какой-то степени она была мне симпатична. Но вот ее проблемы несколько коробили, вернее, даже не проблемы, а отношение к ним. Причем я понимала, что, если возьмусь за это дело, буду вынуждена мириться со всеми странностями характера клиентки.

Отложив неприятные думы, я врубила кондиционер на полную мощность и поплелась в душ. Спустя полчаса в квартире стало можно дышать. С комариным роем успешно боролись восхитительный прибор под названием «фумигатор» и его неизменный спутник фумитокс. Я пошарила в двери холодильника, извлекла пол-литровую бутылочку минеральной воды, щедро насыпала в высокий бокал ледяных кубиков из морозилки и прошла в комнату.

Вопреки многолетней привычке сначала обдумывать изложенные клиентом факты, а уж потом обращаться за советом к верным помощникам, магическим костям, я выдвинула ящик, в котором дожидался своего часа замшевый мешочек, и высыпала кости на ладонь. Сегодня буду действовать иначе. Посмотрю, что подскажут мне кости, а уж потом решу, стоит ли вообще тратить время на обработку информации по делу о поклонницах осиной талии, как с первой минуты разговора с Еленой я его окрестила.

Брошенные мной кости легли красивым равнобедренным треугольником. Я невольно залюбовалась правильностью получившейся фигуры. Будто по транспортиру. «Не о том думаешь, Танюша, – одернула я себя. – На цифры смотри, на цифры». Что ж, ошибиться в толковании полученной комбинации невозможно. 14 + 25 + 2 – «не забывайте, что для вас очень важно всегда быть хорошо информированной». Выходит, за дело я все-таки берусь. И еще по пути домой я пришла к выводу, что начинать нужно с журналистов. На данном этапе они чуть ли не ключевое звено, если отталкиваться от версии, что за опасениями Елены стоит нечто большее, чем банальная паранойя. Быть хорошо информированной – значит получать сведения от источников, владеющих большими объемами информации. А это, как ни крути, журналисты.

Но пока приступим к систематизации. Владелица центра косметологии и диетологии с громким названием «Триумф» Елена Лукьяненко разработала уникальную систему похудения и успешно применяла ее на протяжении пяти лет. Конечно, в разработке системы принимала участие не только она. Были и другие врачи. И не только врачи. Но лишь Елене удалось получить тот единственный рецепт сбалансированного витаминного комплекса, без которого вся система не более чем очередная попытка запудрить клиентам мозги и заставить их худеть самостоятельно, пребывая в уверенности, что эффект напрямую связан с «уникальным способом», предлагаемым диетологами.

Елена творила чудеса. Люди, годами, десятилетиями носившие на себе тонны жира, уже после первых пяти сеансов замечали в зеркале перемены к лучшему. Естественно, это их окрыляло и заставляло идти к волшебнику диетологу снова и снова. Проколов у Елены не случалось. Так утверждала она, и я была склонна поверить ей на слово. Слух о чудесном способе избавления от лишнего веса распространялся, клиентура ширилась. Через год практики Елена открыла собственный салон. Еще через год переместила бизнес в самый престижный район города. Центр косметологии и диетологии «Триумф» расширил ассортимент услуг. Сотрудники «Триумфа» освоили весь стандартный комплекс косметологических процедур. Елена торжествовала и уже подумывала о переезде в Москву или Питер.

Но тут началось ужасное. Ее клиентки стали умирать. Не от диеты или сопутствующих ей лекарств, а в результате несчастных случаев. Казалось бы, что странного в том, что две из тысячи клиенток «Триумфа» умерли одна за другой? Что криминального можно усмотреть в том, что обе девушки, чья жизнь оборвалась в самом расцвете лет, участвовали в специальной программе «Похудей», которой руководила непосредственно Елена Лукьяненко? Две девушки умерли, а сколько остались живы? И что говорит статистика о тех, кто окончил жизнь в том же возрасте, но и слыхом не слыхал о Елене Лукьяненко и ее уникальной системе?

Однако все эти доводы не спасали Елену ни от нападок прессы, ни от оттока клиентов. А всему виной нечистоплотные журналисты. Это они раскопали информацию о том, что обе девушки были клиентками Елены. И не просто раскопали, а подали под таким соусом, который обеспечивал сенсацию. Предъявить обвинение в клевете Елена не могла. Журналисты ни разу не перешли установленных границ. Намеки, сравнения, параллели, не более того. Но посвященным, тем, кто знаком с системой Елены не понаслышке, сделать выводы было несложно. Незачем говорить, насколько быстро разнеслась новость по городу, если и сама Елена о смерти девушек узнала именно из кулуарных сплетен. Узнала и ужаснулась. Это же крах всех надежд. В случае продолжения кампании в печати Елена теряла не только деньги, но и имя, заработанное упорным трудом.

Теперь о погибших. Первая женщина, упомянутая в прессе в непосредственной связи с программой «Похудей», Анастасия Качаева, утонула в озере, на своей даче. Вторая, Зинаида Спицына, попала под электричку, возвращаясь домой в пригород. Журналисты называли смерть девушек трагедией и, как могли, эксплуатировали тот факт, что они, мол, только-только обрели новую фигуру, намереваясь и жизнь новую начать. Елена подготовилась к нашей встрече ответственно. Принесла мне папку с вырезками из всех печатных изданий, какие только сумела найти. Были в папке и персональные данные обеих девушек. Передавать третьим лицам досье на клиентов против правил центра, тщательно взвешивая слова, объяснила Елена, но обстоятельства не оставляют ей шанса поступить корректно по отношению к погибшим. Тем более что все эти материалы я легко могла бы добыть из других источников, а она лишь экономит мое и свое время.

До этого момента я слушала Елену не перебивая. Меня слегка покоробило, насколько пространно она рассказывала про собственные достижения и как лаконично описала трагические случаи, произошедшие с девушками. Одна утонула, вторая попала под электричку. И все. Ни скорби, ни элементарного сочувствия я в ее голосе не услышала.

Чтобы окончательно определить приоритеты, я задала Елене стандартный вопрос: чего она ждет от меня? Должна я расследовать причины гибели девушек или же заткнуть рот журналистам? Елена колебалась лишь секунду, потом заявила: она уверена в том, что все ее неприятности – происки конкурентов, в разное время отколовшихся от ее группы и тщетно пытающихся достичь той же популярности, что и она. В связи с этим передо мной стоит конкретная задача: найти причину неприятностей и по возможности ликвидировать ее. Какими путями я приду к решению, роли не играет. Если потребуется, я должна расследовать гибель девушек. Если нет, то и время тратить не стоит. Цинично, зато честно. Честность в людях я ценю. Только поэтому я не отказала Елене сразу, а взяла время на размышление. Обычная практика, объяснила я и не покривила душой. Почти. Мне не хотелось помогать ей. Совсем не хотелось. Но я уже не могла просто остаться в стороне. Если гибель девушек связана со злополучной программой, я должна установить имя убийцы. Иначе совесть будет мучить меня до конца моих собственных дней.

Отбросив сомнения, я пододвинула к себе пластиковую папку с газетными вырезками и начала читать. Про первую девушку, Анастасию Качаеву, там было лишь три статьи. Причем две из них подписаны одним журналистом. Сама трагедия подана красочно, с подробностями и художественными эпитетами. «Молодая красивая девушка, широтой души сравнимая с необъятными российскими полями, покинула этот бренный мир, так и не получив возможность оценить все его прелести». Если отфильтровать неуместный поэтический слог, дело сводилось к следующему. Качаева работала в туристической фирме, график – два через два. После очередной смены девушка поехала на дачу. Спасаясь от жары, она отправилась на озеро, чтобы поплавать на новом надувном матрасе. В полдень ей позвонил отец, но Качаева трубку не взяла. К вечеру отец, повторявший попытки дозвониться до дочери с периодичностью в полчаса, забеспокоился не на шутку. Он приехал на дачу и, не найдя дочери там, пошел на озеро. Надувной матрас прибило к берегу. Качаевой нигде не было видно. Отец девушки понял, что случилось непоправимое. Вызвал спасателей. Через тридцать минут поисков тело извлекли из воды.

Далее шли рассуждения о том, что происшедшее на озере – загадка. Предсмертной записки не нашли. Следовательно, нет причин считать гибель девушки актом суицида. Вскрытие показало: смерть наступила в результате утопления. Непонятно, зачем вообще журналист из дешевой газетенки взялся писать про этот случай. О программе «Похудей» и центре Елены Лукьяненко в первой статье ни слова. Разве что намеки на ослабленный диетами организм, работавший на пределе возможностей и отказавшийся подчиняться девушке в критический момент. Странные намеки. Беспочвенные.

Следующая статья, уже из другого печатного издания, повторяла историю почти под копирку. Третья, судя по всему, была написана уже после того, как стало известно о второй смерти. Здесь слова «парадоксальное совпадение» и «программа похудения» стояли рядом. Но опять без упоминания названий центра и конкретной программы. «Триумф» расплывчато именовался «самым престижным центром в городе», а программа «Похудей» – «популярнейшим способом избавления от лишних килограммов в среде тарасовских горожан, страдающих избыточным весом».

Про вторую девушку статей обнаружилось намного больше. Зинаида Спицына жила в пригороде Тарасова. Трудилась на оптовом складе продовольственных продуктов. Ежедневно ездила на работу на электричке. Это надежнее, чем дожидаться рейсового автобуса. Отработав смену, девушка опять-таки спешила на остановку электрички. На платформу номер восемь, точнее. В тот роковой вечер, кроме Спицыной, на платформе не было ни души. Электропоезд прибыл по расписанию, а вот отбыть не смог. Момент, когда девушка оказалась на рельсах, не успел зафиксировать и машинист.

И снова газетчики старались обратить максимальное внимание читателей на тот факт, что Спицына долго и интенсивно избавлялась от килограммов. Был даже указан точный вес, который ей удалось сбросить за весь период похудения. Цифра впечатляла. Двадцать восемь килограммов за четыре месяца, оп-ля. Полиция, хоть и квалифицировала происшедшее как смерть в результате несчастного случая, самоубийство не исключала. А вот журналисты писали и о недостатке мышечной массы, и о возможных головокружениях от недоедания. К двум статьям прилагались интервью с врачами-диетологами. Те, разумеется, в один голос твердили, что такое количество килограммов за столь короткий срок можно убрать лишь при хирургическом вмешательстве. Прочие способы – недопустимый стресс для организма. Я ждала, что в интервью зададут вопрос о системе Елены Лукьяненко, но нет. Журналисты предусмотрительно обходили ее персону стороной.

Я отложила вырезки и задумалась. Двадцать восемь килограммов за четыре месяца. Это сколько же на месяц приходится? Ни много ни мало семь кило. А так ли уж безобидна система Лукьяненко, как она сама расписывает? Я уже успела убедиться в том, что человеческая жизнь в глазах Елены стоит недорого. Что, если она знает о побочных эффектах программы «Похудей», но все равно использует ее ради обогащения и в угоду своему тщеславию?

Да, ситуация. Однако, прежде чем вешать на Елену всех собак, нужно уточнить сведения о девушках и их физическом состоянии. Мне не нравился тот факт, что оба несчастных случая произошли без свидетелей. Почему? Разве упадок сил и головокружение не могли наступить у Качаевой и Спицыной в людном месте? Если они испытывали недомогание систематически, а только в таком случае можно говорить о пагубном влияния диеты, то об этом должны знать родственники, сослуживцы, друзья. Придется проверить. А пока поищем отзывы о программе «Похудей» в социальных сетях. Наверняка там обсуждается эта тема.

Проведя час за компьютером, я не нашла подтверждений моим опасениям. Ни одного сердитого отзыва. Только охи, ахи, благодарности. И многочисленные призывы к толстякам и толстушкам: бросайте маяться дурью, тратить время на гречневые, минеральные и прочие бесполезные диеты, копите деньги и отправляйтесь прямиком к Елене Лукьяненко, вот кто вам реально поможет.

Я бросила затею найти компромат на Елену в Интернете и отправилась спать. Завтра предстоял тяжелый день. Сопоставив даты публикации статей, я вычислила репортера, который начал кампанию против Лукьяненко. Теперь я должна выяснить, как у него возникла эта идея. А дальше будет видно.

* * *

К редакции газеты «Голая правда» я подъехала в девять утра. Понятно, что не все журналисты являются на службу по расписанию, с людьми так называемых творческих профессий в этом смысле нелегко. Я не особо надеялась застать Крика Смелого – таким псевдонимом были подписаны интересующие меня статьи – в редакции. Но попытаться стоило.

– К кому изволите, гражданочка? – спросила улыбчивая старушка, занимавшая пост у входа.

– Я ищу Крика Смелого, – громко объявила я.

– Кого-кого, милая? – опешила старушка.

– Журналиста, который подписывает статьи «Смелый Крик», – повторила я. – Настоящее имя мне, к сожалению, неизвестно.

– Что-то не слыхала, – задумалась старушка. – Пять годков тут на табурете сижу, всех впускаю-выпускаю, а такого не встречала. Может, путаете?

– Исключено. У меня и вырезки имеются. Там четко пропечатано – «Смелый Крик». «Крик», я полагаю, заменяет имя, а «Смелый», соответственно, фамилию.

– Не припомню такого. Или новенький кто объявился? – Старушка покачала головой: – За ними ведь попробуй уследи. Что ни день, то катавасия. Вот вчера: сижу я на посту, все как обычно. Документы проверяю, в журнале отметки делаю. А наш издатель вышел и в крик. Куда, говорит, глаза твои глядели, когда ты инвалидов с жалобами пустила? Я, конечно, себя в обиду не дам. Откуда, говорю, мне знать, что они из инвалидского общества, которое вы на той неделе с грязью смешали? Я, говорю, по паспорту состояние здоровья диагностировать не обучена. И знаете, что он мне ответил? – Старушка хмыкнула и, понизив голос, передразнила издателя: – Надо будет, так и фамилии всех тех, о ком мы пишем, выучишь, и в лицо узнавать натренируешься! Потом велел доклад ему лично держать по каждому входящему. А я что? Я разве против? Уж я и расстаралась, чтоб без его ведома в здание и муха не пролетела. – Старушка торжествующе улыбнулась.

Я с удовольствием представила себе, какую веселую жизнь устроила издателю мстительная вахтерша.

– Надолго его хватило?

– Полдня продержался, – с гордостью ответила старушка.

– А теперь? Будете обо мне докладывать или так пропустите? – подначила ее я.

– Надо бы доложить, – хитро прищурилась старушка. – Да жалко человека, пусть отдыхает. Документик давайте, я вас зарегистрирую, и довольно.

Я протянула паспорт, дождалась окончания процедуры регистрации и прошла через турникет. Здание редакции было трехэтажным. Вахтерша подсказала, что журналисты располагаются на самом верху. Туда я и направилась. Лифта в здании не было, зато имелась широкая старинная лестница. Стойки перил и ступени выполнены из металла, щедро изукрашенного коваными завитушками. Деревянные поручни тоже неплохо сохранились, лишь отполировались за годы служения людям.

Редакцию газеты я представляла себе в виде длинного коридора с дверями по обе стороны. За каждой из дверей стол с непременным компьютером в центре, платяной шкаф и груды бумаг на полу. Как же я ошибалась! Третий этаж состоял из одного-единственного помещения, довольно просторного, со столами в три ряда. Впрочем, компьютеры на столах присутствовали, и горы бумаг громоздились по всей комнате, тут я угадала. За столами сидели сотрудники редакции – с первого взгляда я насчитала девять человек.