Милые семейные разборки

На вид Джуле можно было дать от шестнадцати до восемнадцати, но я прекрасно понимала, что она едва перевалила четырнадцатилетний рубеж. Просто в этом возрасте все хотят выглядеть постарше.

Осторожно пожав мою руку, Джуля посмотрела на меня так, словно я была показавшимся на горизонте кораблем, а она – пленницей необитаемого островка, единственной оставшейся в живых после кораблекрушения.

Разговор сначала не клеился. Джуля зачем-то стала рассказывать мне, как ей нравится бывать в «Глобусе» и что ее отец на прошлой неделе заключил контракт на переоборудование соседнего зала, чтобы приспособить его под детский уголок.

– Вы работаете по выходным? – спросила меня Джуля, зачерпывая ложкой огромную горку мороженого, но слизывая с нее по чуть-чуть.

Наверное, в детстве ее строго-настрого предупреждали: «Не застуди горло», а хотелось всегда ухватить побольше. Вот и выработалось компромиссное решение: и ложка полна, и за горло можно не беспокоиться.

– По выходным? – переспросила я. – Видите ли, Джуля, я сама себе хозяйка и могу устраивать выходные когда вздумается.

Сознаюсь, я отчасти лукавила. Выходные выдавались у меня довольно редко – положение обязывало, и я почти никогда не отказывалась от стоящей работы.

Я работала, что называется, на себя. Хотя, если бы меня попросили одним словом определить характер моей работы, я бы сначала задумалась, а потом послала бы спрашивавшего куда подальше.

Специалист широкого профиля – вот как можно было бы приблизительно обозначить мою деятельность. Диплом? Да его просто не было.

Я бросила вуз, не доучившись, но приобретенных там навыков и умений мне хватало до сих пор. Дотяни я лямку до конца – куковала бы сейчас где-нибудь в Голландии или в Америке, методически соблазняя бизнесменов и политиков и между делом вербуя их в свою агентуру.

Или бегала бы с винтовкой в центре Африки, свергая очередной неугодный режим и возводя на престол лояльную к российским интересам персону.

Именно такова была специфика моей учебы в закрытом московском институте и последующей стажировки в разведотряде «Сигма».

Да только вот интересы политиков менялись с невообразимой скоростью и зависели от того, какая группа влияния в данный конкретный момент оказывалась в непосредственной близости к власти. Когда я сейчас листаю газеты, то, ловя за строками международных сообщений твердую руку известного ведомства, я ни секунды не завидую своим бывшим сокурсницам.

Наверняка они вынуждены выполнять приказы, то и дело вступающие друг с другом в вопиющее противоречие. И это неудивительно – сильная разведка может быть только у сильной страны. А сейчас называть мою страну таковой, как бы это помягче выразиться – затруднительно.

И вот, когда я постепенно осознала, что безукоснительное выполнение приказа – закон номер один в нашем разведотряде – используется отнюдь не во благо государства, а всего лишь в интересах частных лиц, которые в данный момент стали сильными мира сего, я сочла за лучшее распроститься с карьерой и покинуть Москву.

Так я приехала к тетке в Поволжье. Людмила – сокращенно Мила – приняла меня с распростертыми объятиями, и мы с тех пор живем под одной крышей.

Сначала я подрабатывала переводами и репетиторством – в институте нас поднатаскали по иностранным языкам, да и мои врожденные способности располагали к этому. Но вскоре жизнь моя круто переменилась.

Однажды, согласившись выполнить небольшое поручение: обеспечить безопасность солидного бизнесмена, я настолько хорошо справилась с этим заданием, что объект моей охраны устроил мне сногсшибательную рекламу среди своих знакомых.

А поскольку в этой среде все всех знают, то ко мне время от времени стали обращаться с предложениями самые разные люди.

Дальше – больше.

Выступая в роли частного детектива, я выполняла сугубо конфиденциальные поручения разнообразных заинтересованных лиц. Эта работа позволяла обеспечивать нам с тетушкой достойное существование, снабжать Милу детективной продукцией, а себя – новинками видео.

Конечно, мое увлечение влетало в полновесную копеечку.

Не так давно я крепко законтачила с крутыми московскими ребятами, которые не только поставляли мне еще не вышедшую на экран американскую продукцию, но и умудрялись каким-то образом добывать прямо с монтажных столов рабочие варианты картин. Иной раз я шла след в след с режиссером и знакомилась с кинолентой еще до ее завершения.

Особенное удовольствие я получала, сравнивая окончательный вариант некоторых сцен, преимущественно постельных, с черновыми дублями.

– Хм, а ведь в предыдущем варианте Майкл Дуглас был сверху, – могла отметить я, наблюдая за перипетиями какого-нибудь душераздирающего триллера. – Да и бедра у героини были чуть более смуглыми и без родинки. Наверное, сменилась дублерша.

Разумеется, это было не совсем законно. Но я же не виновата, что у них в Америке так плохо поставлена система безопасности на кинопроизводстве. Могли бы и меня пригласить, в конце концов!

…Джуля выглядела какой-то потерянной и явно тянула резину. Мы загорали в «Глобусе» уже минут десять, а она так и не решилась хотя бы приблизительно обозначить причину нашей встречи.

Девчонка спросила меня, хочу ли я мороженого. Не дождавшись ответа, сделала заказ у официанта (большую порцию с ликером), потом, повернувшись ко мне, заверила, что оплатит все сама, и, наконец, поняв, что это звучит не совсем тактично, окончательно смутилась.

Надо было ей помочь.

– У вас что-то стряслось? – поинтересовалась я, отщипывая ложечкой кусочки слоистого десерта – мороженое, безе, варенье, ананасы, мороженое.

– О да! – серьезно ответила Джуля. – Вернее, не у меня. В общем… Я, право же, не знаю, стоило ли мне беспокоить вас.

– Как бы там ни было, вы уже это сделали, – улыбнулась я. – Давайте обойдемся без лишних экивоков и приступим к сути дела. Если окажется, что моя помощь не требуется, – тем лучше.

– Х-хорошо, – неуверенно согласилась Джуля. – Дело в том, что… Словом, я думаю, что моему отцу грозит опасность.

– Вот, это уже лучше, – похвалила я девушку. – Он у вас коммерсант?

– Откуда вы знаете?

– Вы же сами сказали, что он хочет переоборудовать здесь какой-то зал.

– Ой, правда! В общем, не так давно, где-то с неделю назад, когда папы не было дома, позвонил телефон. Я беру трубку, а там такой хриплый, мерзкий голос… – передернув плечами, произнесла Джуля. – Я думала, что такие голоса бывают только в ужастиках.

– Действительность куда кошмарней самых страшных фильмов, – машинально произнесла я. – И что же сообщил вам по телефону этот неприятный голос?

– Неприятный? Да у меня просто кровь стынет в жилах, когда я его слышу! – Джуля в сердцах бросила на скатерть ложечку. – После этого он звонил еще несколько раз.

– Вы не записывали текст?

Джуля отрицательно помотала головой. Ее темные кудряшки при этом подпрыгивали, как развившийся серпантин под легким ветерком.

– Даже в голову такая мысль не пришла. Сначала я выслушивала все до конца, а потом просто бросала трубку, уж больно противно…

– Вы можете воспроизвести по памяти то, что вам говорил звонивший?

Девушка решительно выдохнула, как перед прыжком с вышки в холодную воду бассейна, потом собралась с силами и медленно, глядя остановившимся взглядом прямо перед собой, начала говорить.

– Поганая немчура! Думаете, вам все можно? Приехали на нашу землю и грабите страну! Полвека назад мы вам показали где раки зимуют, можем и напомнить! Двадцать второго июня ожидайте сюрприза!

Джуля остановилась, вытерла пот со лба и, виновато улыбнувшись, снова принялась за мороженое. Ее худенькая рука, сжимавшая ложку, заметно дрожала. И Джуля едва не расплескала подтаявшую смесь.

– А сегодня уже двадцать первое, – задумчиво произнесла я.

– Вот именно, – отозвалась Джуля. – Поэтому я к вам и обратилась.

– Но почему вы? Почему не ваш отец лично? Ведь вы ему рассказывали об этих звонках?

– В том-то и дело, что нет, – тихо проронила Джуля, уткнувшись глазами в мороженое и медленно перебирая его ложкой. – Понимаете, у папы больное сердце и я не решилась его волновать.