Одна на миллион

– Ты, дорогая моя, хочешь воспользоваться результатами моего труда, выдав их за свои. Так ведь? Но известно ли тебе, что обман дает лишь временные преимущества? – умничала я.

– Это когда как, – возразила мне рыжая нахалка. – Впрочем, я согласна и на временные преимущества. Мне такой вариант тоже подходит.

Я поняла, что учить ее уму-разуму уже бесполезно, поэтому сказала просто:

– То, что ты мне предлагаешь, противоречит моим принципам, и я не стану этого делать.

У меня на самом деле было особое отношение к журналистам – резко отрицательное. Как сказал один классик, журналистика – это организованное злословие. И я была с ним согласна. Не скрою, многие газетчики пытались завести со мной если не дружбу, то близкое знакомство. Я была для них настоящим кладезем криминальных историй. Но опыт уже не раз показывал, что надо держаться от этих писак подальше – наврут с три короба, при этом мою роль занизят, свою, естественно, завысят. Я даже не давала интервью мэтрам журналистики! И вдруг эта сопливая девчонка возомнила, что может легко манипулировать мной! Нет, нам с ней было категорически не по пути.

– Татьяна Александровна, вы не можете мне отказать, – в ее глазах появилось выражение детской обиды. – Не можете…

– Это почему же? – усмехнулась я.

– Мне сказали, что вы любите деньги, а я могу заплатить много…

Если бы эти слова произнес тот, кто сам заработал эти деньги, я бы не обиделась. Но из уст этой рыжей девчонки они звучали как оскорбление. «Спокойно, Таня, не опускайся до банальной склоки».

– Не проще ли дать редактору взятку за место? – небрежно бросила я Маше, вставая со скамейки и давая понять, что на этом наш разговор окончен.

– Нет, для меня это не вариант! – Мария тоже вскочила и побежала за мной, жужжа мне на ухо: – Ну почему вы мне отказываете? Какая разница, кто вам будет платить? Ну чего вы ломаетесь? Скажите сами, сколько хотите получить от меня!

Я ускорила шаг, но рыжая нахалка от меня не отставала. Мне так и хотелось толкнуть ее на клумбу с розами, чтобы она наконец отстала от меня, однако мое воспитание не позволяло распускать руки. Остановившись, я посмотрела Маше прямо в глаза и сказала:

– Нисколько! Дорогуша, ты обратилась не по адресу. Попробуй поработать сама, – проговорила я, едва сдерживая себя, а пружина моего терпения грозила вот-вот лопнуть от натуги. – Вдруг тебе это понравится?

– Сама? – растерянно пробормотала Мария, так, будто прежде такой вариант ею совсем не рассматривался.

– Да, именно так, попробуй заняться журналистским расследованием сама, – повторила я и ускорила шаг, подумав, что потратила на эту бестолковую встречу слишком много времени.

Маша осталась на месте, я было обрадовалась, что она осознала нелепость своего предложения и теперь готова проверить свои силы в нелегкой работе репортера криминальной хроники. Но я ошиблась.

– Да, я займусь этим сама! – крикнула Маша мне вслед. – И если со мной что-нибудь случится, то виновата в этом будешь ты! Мои родители тебя из-под земли достанут. Вот так!

«Интересно, а почему будет виноват не главный редактор?» – подумала я, но ничего не ответила, а молча пошла своей дорогой. Теперь Маша уже не казалась мне наивной тихоней. Внешность бывает обманчива, жизнь снова доказала этот тезис. Баранова оказалась расчетливой, коварной карьеристкой, а вовсе не жертвой обстоятельств. Впрочем, думы о ней были недолгими, минут через пять утраченная душевная гармония ко мне вернулась, и мысли устремились к текущему расследованию. Возможно, я никогда бы о той девушке больше и не вспомнила, если бы не странный звонок Барановой.

Остановившись перед пятиэтажным зданием бизнес-центра, я помянула Баранову недобрым словом. Она назвала мне адрес, а о номере офиса даже не заикнулась. Пропускной режим был там очень строг. Глядя на мужчину вполне презентабельного вида, которому было отказано в разовом пропуске по той причине, что водительские права не удостоверяют должным образом его личность, я приуныла и подумала о том, что дороги у нас зачастую упираются в пороги, которые приходится обивать.

Суровая физиономия охранника не располагала к задушевному разговору, поэтому я достала мобильник, чтобы позвонить Барановой и сообщить ей о своем прибытии.

– Девушка, не надо пользоваться здесь сотовой связью, – предупредил меня мужлан в камуфляже и демонстративно положил руку на кобуру, пристегнутую к ремню.

– Это почему же, интересно?

– Связь плохая – аппаратуры много, сигналы гасятся, – пояснил охранник.

Я посмотрела на дисплей – связи действительно не было.

– Пойду с улицы позвоню…

– Вон там, на стене, висит аппарат внутренней связи и список абонентов, позвоните тому, к кому вы пришли, и он закажет вам пропуск.

Я нехотя подошла к внутреннему телефону и стала изучать список. Увы, в нем были только организации и должности, без указания фамилий.

– Ну что, нашли? – осведомился охранник.

– Нет.

– А кто вам нужен?

– Баранова Кира Леонидовна.

– Так бы сразу и сказали, – почему-то оживился секьюрити. – Ваша фамилия?

– Иванова.

– На вас уже заказан пропуск. Ваш документ, пожалуйста.

Из-за обострившейся вдруг вредности характера я достала водительское удостоверение и показала его охраннику. Как ни странно, этот документ его удовлетворил, я получила не только разовый пропуск, но и подробную инструкцию о том, как найти приемную директора фирмы. Что-то мне подсказывало, что Кира Леонидовна не секретарша, а именно директор.

«Да, Таня, ты попала! Похоже, Машка выполнила свою угрозу – ввязалась-таки в расследование какой-нибудь уголовщины. Последствия этого могли быть самыми плачевными. А ты, Татьяна Александровна, теперь расхлебывай эту кашу! Мамаша этой горе-журналисточки наверняка женщина с авторитарными замашками, она тебе спуску не даст…»

Глава 2

Та девушка, которая умоляла меня заняться вместо нее журналистскими расследованиями, внешне совсем не была похожа на хозяйку кабинета. Кира Леонидовна оказалась крупной крашеной брюнеткой, весьма и весьма эффектной. Эдакая леди-вамп со стажем, способная убить одним взглядом. Я поздоровалась, уверенной походкой прошла к столу и села прямо напротив Барановой, давая ей понять, что я тоже непростая штучка.

Если у меня и возникли сомнения насчет того, что та самоуверенная выпускница журфака, с которой я встречалась неделю назад в скверике около моего дома, приходится ей дочерью, то они быстро рассеялись. Я увидела на столе фотографию в металлической рамке, на которой была запечатлена дружная семейка – Кира Леонидовна, та самая рыжеволосая девушка и блондинистый мужчина, вероятно, ее отец. Кстати, физиономия последнего частенько мелькала в информационных программах местного телевидения, но я, увы, не помнила его регалий. Маша не блефовала, когда говорила, что ее родители не простые смертные, а потому разборки с ними будут не самым приятным для меня занятием.

– Итак, где моя дочь? – сурово спросила директриса.

– Кира Леонидовна, я не понимаю, что заставило вас обратиться ко мне с этим вопросом. Дело в том, что я видела Марию всего один раз в жизни. Это было примерно неделю назад. Она предложила мне заключить одну сделку, но я отказалась. Вот, собственно, все, что я могу вам сказать, – с чувством собственного достоинства изрекла я и улыбнулась.

– Не надо мне лгать! – рявкнула Баранова. – Вы не отказались помочь моей дочери, а согласились!

– Вы заблуждаетесь, – абсолютно спокойно сказала я.

– Не смейте со мной так разговаривать! – Подбородок директрисы отчаянно задрожал. Ярость не украшала хозяйку кабинета, из леди-вамп она моментально превратилась в базарную бабу.

– И вы не смейте повышать на меня голос, – сказала я, по-прежнему сохраняя совершеннейшее спокойствие.

Однако Баранова посмела и дальше кричать на меня, усугубляя конфликт. Она обвинила меня в том, что я взяла у ее ненаглядной дочурки немалую денежную сумму в счет аванса, но палец о палец не ударила, дабы помочь начинающей журналистке, а потому Машуля была вынуждена одна-одинешенька ринуться в гущу тарасовского криминала.

Это обвинение повергло меня в шок, но ненадолго.

– Знаете, Кира Леонидовна, я могу перечислить фамилии моих клиентов, которым я оказывала детективные услуги. Думаю, они подтвердят, что моя репутация безупречна. Я никогда бы не стала брать денег, будучи уверенной, что не стану их отрабатывать.

– Назовите! – Баранова тотчас ухватилась за мое предложение. – Я прямо сейчас свяжусь с ними. Ну, давайте! Чего же вы молчите?

Я назвала несколько громких имен, и пыл Барановой сразу несколько остыл. Правда, немного подумав, Кира Леонидовна усомнилась в моей искренности и позвонила одному чиновнику областного масштаба, с которым, как оказалось, была очень хорошо знакома. Во всяком случае, она называла его на «ты» и, разумеется, просто по имени, без пресловутого отчества. Товарищ подтвердил, что обращался к моим услугам и остался ими очень доволен. Короче, он засвидетельствовал безупречность моей репутации и даже рекомендовал в случае чрезвычайных обстоятельств обращаться ко мне за помощью. Поскольку Баранова включила громкую связь, то я все это слышала и внутренне ликовала. А вот Кира Леонидовна почувствовала себя не в своей тарелке. Она, бедняжка, даже закашлялась.