Ангел в камуфляже

– Как ты-то? Помню, тогда ты только начинала. Постой, что-то правоохранительное, да?

– Почти, – согласилась я. – Частно-детективное, с лицензией.

– Ого! – выкрикнул Борис. – Какие люди! – А Наташа ему пожаловалась:

– Вот, она всегда так – слова не вытянешь!

Дуэтом они пели так слаженно, что я невольно рассмеялась, заражаясь их жизнерадостностью.

Неожиданно открылась дверца, и в машину, вместе с хорошей порцией жары, ввалился еще один – отощавшая копия Наташиного мужа.

– Андрейка, Андреюшка, ну куда ты провалился! – затрещала она снова, воодушевившись его приходом. – Познакомься с моей старинной подругой Татьяной! Таня, это Андрюша, брат Борьки. Он не отсюда, не из Тарасова.

Андрей, смутившись от неожиданности и потока слов, сначала замер с раскрытым ртом, а затем, справившись с собой, очень мило улыбнулся, почти одними глазами.

– Мальчишки, вы о-бя-за-ны! – Наташа даже запрыгала на сиденье, придя в восторг от посетившей ее мысли. – Слышите, обязаны уговорить Татьяну поехать с нами! Мы столько не виделись! И ваши тяжеловесные мужские остроты не заменят мне общения с этим человеком!

Не менее десяти минут потребовалось, чтобы понять, в основном со слов мужчин – а говорить им было непросто, – что они приглашают меня в поездку на Волгу, на остров, но не в коттедж с водопроводом и телевизором, а как в старые времена – на катере, в палаточку, к костерку с печеной картошкой и на всю предстоящую ночь. Я согласилась, припомнив про себя когда-то у кого-то прочитанную фразу, что предложение неожиданных прогулок – это урок танцев, преподанный нам богом.

Наташу мое согласие привело в восторг, а требование завезти меня сначала домой возражений у мужчин не вызвало.

Я добавила им суеты и не только необходимостью развозить меня взад-вперед но городу. Все их сборы были рассчитаны на троих, поэтому пришлось еще и магазины посетить.

Одно из преимуществ работы чисто на себя – возможность располагать временем хотя бы в промежутках между запарками. А расположила я его, кажется, неплохо: Наталья – старая подруга, встретиться с которой мне действительно приятно. Мужчины вокруг нее, насколько я к ним присмотрелась за время разъездов, – далеко не из самых худших представителей своего племени. По крайней мере, в их поведении я не заметила ничего такого, что могло бы не понравиться мне. И общительны оба в меру.

За суетой и разъездами прошло время, и к воде мы подобрались, когда начало вечереть. «День выцвел» – так говаривал про это время суток один мой знакомый.

Их катер был под стать машине – небольшой, но по-могучему изящный, раскрашенный во все цвета радуги аппарат. У нас таких не делают. Впрочем, в водном транспорте я разбираюсь слабо.

Обвешавшись сумками и тюками, мужчины ушли к нему по скрипучим мосткам, умудрившись унести все за один раз.

– Машину у набережной, на стояночке бросим. – Наташа пересела назад, ко мне, приобняла за плечи. – Как я рада тебе, Танечка! Молодец, что согласилась, не пожалеешь! У Борьки летние каникулы к концу подходят, и он так надоел мне! В последнее время у меня постоянный дефицит нормального женского общества. Живу, как княгиня из сказки, в высоком терему.

– Живешь, мне кажется, неплохо, за такой мужниной спиной жить можно.

– Спина крепкая! – согласилась она с гордостью. – И я не без дела, что, не похоже? Да погоди, расскажу все, время будет.

Вернулся Борис. Единым, привычным движением втиснулся между рулем и сиденьем.

– Сейчас Андрюха нас, как господ, на набережной с гранитных ступеней примет, едем!

* * *

Мы неслись по волнам – очень точное выражение, – прыгали с гребня на гребень, двигаясь как по стиральной доске, а когда скорость еще увеличилась, стали утюжить их и приглаживать так, что тряска почти перестала ощущаться. Мужчины сменяли друг друга у штурвала, и оба были полны веселого озорства, закладывали виражи, при которых один из бортов вставал дыбом, другой опускался едва не в воду, и тогда хотелось визжать от головокружения. Наташка визжала, а я держалась. Это было здорово! При подходе к месту, когда катер ушел с коренной Волги и началось петляние между лесистых островов с берегами, заросшими камышом и осокой, рулевые сбросили наконец скорость, но и оставшегося оказалось достаточно, чтобы завизжала и я, когда аппарат с разгона врезался в монолитную на первый взгляд стену высокой водной растительности. Пробил ее, не почувствовав, прошел насквозь, и мы оказались в образцово тихой заводи, обширной и живописной берегами.

– На месте! – крикнул Андрей, резко сбросив обороты, и под ставшее почти ласковым урчание двигателя катер тихим шагом двинулся к берегу. Волна, на гребне которой мы проскочили сюда, обогнала нас, сморщив складками водную гладь.

Плотный травяной ковер под редкими, раскидистыми деревьями, затенявшими полоску песка у кромки воды, кустарниковые заросли, начинавшиеся неподалеку, там, где опушка переходила в лесную чащу, – все это отражалось водой вместе с голубизной небес.

– Чтобы сюда попасть, это место знать надо! – Андрей повернул к нам улыбающееся лицо.

Борис, вглядевшись во что-то одному ему заметное, прибавил с неудовольствием:

– И знаем это место не мы одни!

Андрей, чертыхнувшись, рванул катер вперед, и мы миновали чужой лагерь – лодочка, почти полностью вытащенная на берег, дымящийся костерок и возле него – двое, провожающие нас заинтересованными взглядами.

– Ничего, они нам настроения не испортят! – заверил Андрей, выруливая к берегу в очередном удобном для этого месте.

Место оказалось на редкость приятным. Берег протоки, где мы пристали, освещался утренним солнцем, сейчас же он был в глубокой тени деревьев. Но метрах в тридцати от нас, в глубине острова, нашлось небольшое, кристальной чистоты озерцо, залитое солнечным светом, с водой температуры парного молока. Наталья, не раздеваясь, только скинув на ходу тапочки, влезла в него с жадностью белой медведицы, сбежавшей из зоопарковой вольеры.

– Ко мне, господа и дамы! – гаркнула она на весь остров, вынырнув и отмахнув за спину мокрые волосы.

Господа и я были готовы, потрудившись раздеться еще на ступенях набережной, под завистливыми взглядами праздношатающейся публики.

Мужчины вскоре ушли от нас надергать в камышах ершей для ухи, и мы были им благодарны за нашу уединенность. Наташа принялась за обстоятельное изложение основных событий последних полутора лет своей жизни. Я слушала ее и жмурилась ласковому предвечернему солнышку, пересыпая из ладони в ладонь чистый, теплый песок.

* * *

Мир сузился до освещенного костром пространства, в котором нам четверым вполне хватало места. За пределами этого неширокого круга плотной темнотой лежала ночь. Можете не верить, но эти люди на природу не взяли с собой даже транзистора, и это мне нравилось. Нравилась их вежливая сдержанность и ненавязчивая способность по-родственному услужить друг другу, поухаживать и принимать ухаживания без шумных благодарственных изъявлений. Мне в их компании было просто, да и весело было тоже.

Наши соседи по острову назойливости не проявляли, но раз или два донесшийся до нас по водной глади посторонний звук говорил о том, что здесь они, никуда не делись. Отсутствие у них интереса к нашей компании вполне нас устраивало.

– Лучше бы их не было здесь сегодня!

Лицо Андрея, сидящего от меня по ту сторону костра, в его свете было медного цвета.

– Пусть будут! – ответила уставшая от суеты и разговоров Наташа. – Смирные люди. Просто на редкость.

Борис рассмеялся безо всякого повода. Улыбнулся и Андрей, поправив ее:

– Незаметные – да. А насчет смирных… Мы не знаем их.

– И не знать бы! – вздохнул Борис.

– Что такое, мальчики? – Наташа подняла голову с его колен, – что за озабоченность?

– Пфуй! – выдохнул Борис, а Андрей ответил ей, слегка дурачась:

– Посты, по идее, надо на ночь выставлять из мужского населения и меняться. Колгота!

– Почему из мужского? – спросила я лениво.

– Зачем посты? – Наташа опять улеглась и потянулась травинкой к мужниному носу. – Тоже мне, бойскауты!

Борис со свирепым видом поймал травинку зубами и сжевал ее без остатка.

– Ты-то куда лезешь, индеец! – Она ласково погладила его по щеке. – Андрейка – ладно, его последние три года осторожности научили, а ты?