Аттракцион невиданной щедрости

– Ваш папа просто молодец, – искренне сказала я. – Спасибо. Нам на всю зиму хватит.

– Меня не за что благодарить, – ответил Глеб. – Я не имею ко всему этому никакого отношения. Разве что как грузчик и водитель, но всю основную работу отец делает сам. Слушайте, а где тут можно покурить?

– На лестничной площадке.

– Я быстро.

* * *

Салат, получивший новое название «Подножный корм», зашел на ура. Бутылка вина стремительно опустела. Я принесла вторую. Глеб предпочел коньяк, но пил его неспешно, и я, подумав, решила составить ему компанию. Застолье проходило легко, неловких пауз практически не возникало. Константин так и сыпал воспоминаниями из босоногого детства. Оказывается, они с тетей Милой много где побывали!

– Крым тем летом погибал от нашествия комаров, помнишь? – спрашивала она.

– Помню. Из меня высосали столько крови, сколько во мне не было, – отвечал Константин. – С нами парень один был, рыжий такой. Так вот у него даже температура поднялась после того, как его искусали.

– Гена. Его звали Гена, – кивала тетя Мила. – Аллергик. Есть фрукты, пить коктейли он не мог, а вот домашнее вино, которое мы купили в кафе, все же рискнул попробовать. После этого он весь покрылся красными пятнами, бедняга. Интересно, как он там? Костя, вы больше не общались?

– Нет. Но слышал от знакомых, что он в порядке.

– Рада за него.

Обмен новостями продолжался долго, мы обсуждали все подробности и вспомнили множество занимательных историй. Несколько раз я ловила на себе взгляд нового знакомого. Глеб, казалось, присматривался ко мне. Расценить такой интерес можно было с разных точек зрения. Возможно, он был в курсе того, чем я зарабатываю на жизнь, и просто представлял, смогу ли я, например, уложить его на лопатки. Иными словами, он мог оценивать мою физическую форму. С другой стороны, он мог прикидывать в уме степень моей полезности обществу. Конечно, с профессиональной точки зрения. Но был и третий вариант в этом списке: я была ему симпатична, и с каждым брошенным на меня взглядом он убеждался в этом все больше и больше.

Константин Глебович не курил, а его сын в этом плане был полной противоположностью отцу: Глеб выходил из-за стола после каждого тоста, но отсутствовал недолго. Он возвращался, садился за стол, и все присутствующие несколько минут были вынуждены ловить носом табачный запах. Впрочем, его сигареты мне не казались вонючими, я знала и хуже. Один мой клиент предпочитал странного сорта сигары и утверждал, что сделаны они из отличнейшего табака, но «аромат» после них стоял невообразимый. Даже охранники чихали.

В беседе речь постепенно зашла о современных реалиях. Константин коротко рассказал о дачной жизни, пожаловался на отсутствие устойчивой мобильной загородной связи, тетя Мила в ответ затронула тему мобильных операторов. Слово за слово – и в диалог вступил Глеб.

– В мире не всегда все гладко в этом плане, даже в цивилизованных странах, – сказал он. – Помнится, в Австралии были. Ужас! Сидим у черта на куличках, вокруг какие-то дикие леса. Один городок небольшой, в котором проездом останавливаются водители, и трасса рядом. Но связь там настолько паршивая, что даже попади ты в беду, то нет смысла и пытаться связаться с миром – не приедут. Крутись, как хочешь.

– Австралия? – не поверила своим ушам тетя Мила. – Неужели? А кем ты работаешь?

– Да там, всякими делами занимаюсь, – уклонился от ответа Глеб. – Но закончил педагогический.

– Учитель? – спросила я.

– Детский психолог.

Трудно было не заметить гордость, с какой Константин посмотрел на сына. Сам он уже успел доложить, что всю жизнь оттрубил инженером в одном скучном тарасовском НИИ.

– Детский психолог, которого мотает по миру? – не отставала я. – С какой целью тебя занесло в Австралию, да еще в такие дикие места?

– Были проездом, – ответил Глеб. – Мы с ребятами проводили там отпуск. Просто колесили по стране.

– И давно?

– Пять лет назад.

– А Женя у нас тоже успела попутешествовать, – сообщила тетя Мила, молча протягивая пустой бокал Константину. Тот тут же его наполнил. – Но у нее работа такая.

– Какая это «такая»? – повернулся ко мне Костя.

– Следовать за тем, кто платит, – спокойно ответила я.

– И кто же ты по профессии?

Нет, кажется, тетя не сообщила ему о том, в какой сфере я тружусь.

– Охранником, – серьезным тоном произнесла я.

– Она телохранитель, – поправила тетя Мила. – И неплохой. Желающих видеть ее рядом довольно много.

– Сейчас я в отпуске, – вставила я. – Осталась дома, потому что здесь хорошая связь.

– Ничего себе, – проронил Глеб. – Человечество перевернулось с ног на голову: мужики нянчатся с детьми, а женщины взялись за оружие. Мир, вероятно, где-то сломался, починить бы.

– Ой, да перестаньте, – попробовала я прервать бессмысленную, на свой взгляд, беседу. – Работа как работа. Ничего страшного, ничего… такого.

Константин поднялся из-за стола и салютовал мне бокалом.

– За тех, кто в море! – провозгласил он.

– Это ты к чему, бать? – спокойно осведомился у отца Глеб.

Тетя Мила с тревогой посмотрела на Константина. И я в этот момент поняла, чего она сейчас боится. Тетушка была не слишком опытна в общении с нетрезвыми людьми. За этот вечер Костя выпил все-таки немало и теперь, достигнув нужной кондиции, мог постепенно превращаться в несущего чушь умника. Впрочем, стоял на ногах Константин твердо, лицом в тетушкино угощение не падал, говорил внятно, мысли выражал ясно. И взгляд его был совершенно трезвым.

Но все смутились, конечно. Ясность внес Глеб.

– Ты бы объяснил, что во флоте служил, – посоветовал он отцу, – и твой тост про море скрывает множество смыслов. Женя, я переведу: «За вас, девушка! Респект и уважуха!» Так?

– Я думал, меня поняли, – смутился Константин Глебович.

– Фу ты, слава богу, – огорчилась тетя Мила. – Я уж подумала, что один из нас уже не понимает, где находится. Да ну вас.

Глеб весело посмотрел на меня. Константин Глебович приобнял тетю за плечи.

– Вином меня с берега не смыть, – заметил он. – Я пить умею, хоть и делаю это редко. С сына пример беру. Он уехал от меня, и теперь все, степенным стал человеком. Приезжает, а как будто и нет его.

– Да перестань, пап. Я тут.

– Сейчас ты тут, а завтра уже и нет тебя, – возразил Константин Глебович.

За столом повисло тягостное молчание. Глеб опустил взгляд в тарелку.

– Как там Москва? – поинтересовалась тетя Мила. – Давно я туда не выбиралась.

Глеб встряхнулся. Я с благодарностью посмотрела на тетушку. Вовремя сменить тему разговора не каждый умеет, а она просекла момент.

– Москва гудит, шумит и строится, – ответил Глеб. – Работаю много, если вы об этом спрашивали. Порой голова болит по нескольку дней, вот такая вот напряженка.