Карма темных ночей (сборник)

Тем временем охранник Максим дремал, убаюканный нашей беседой. Я была возмущена его отношением к работе, видимо, он посчитал, что ничто в частном самолете его хозяину не грозит. Я, однако, придерживалась иного мнения, в котором укрепилась еще больше после посещения туалета, который располагался рядом с помещением бортпроводника. Совместив необходимые потребности с полезным в работе, я приложила к тонкой стенке кабинки устройство, позволяющее послушать разговоры соседей.

– Добавила? – отрывисто спросил мужской голос.

– Нет, высоту наберем, тогда… – взволнованно ответила девушка.

– Смотри, платят за результат, – напомнил первый участник беседы и, похоже, вышел в салон самолета.

Естественно, данный диалог навел меня на весьма определенные размышления, и я повременила с возвращением в свое кресло, где меня ждал Градов. Через несколько минут пилот объявил, что самолет набрал заданную высоту и предложил насладиться полетом и входящими в комплекс услугами. После этих слов в комнатке стюардессы послышался шорох, звон стаканов, звук открывающихся бутылок. Похоже, коварная дама решила что-то подсыпать в шампанское. Возможности отправить содержимое на предварительную экспертизу, естественно, не было, поэтому я решила действовать ва-банк. Тихо притворив за спиной дверь кабинки туалета, я бесшумно проникла за занавеску в помещение стюардессы. Девушка стояла ко мне спиной. Ее каштановые, схожие с моим оттенком, волосы были убраны в высокий пучок, который придавал образу строгости, хотя и не умалял внешней привлекательности, открывая взору длинную шею юной особы. Меня, конечно, совсем не трогали все эти подробности. Ни секунды не колебавшись, я шагнула вплотную к стюардессе и аккуратно зажала ее почти лебединую шею, плотно прижав тело жертвы к себе.

– Ни звука, – грозно прошептала я ей в самое ухо, хотя эта фраза была излишней. Сдавленное моею железной хваткой горло бедняжки вряд ли могло издать даже слабый хрип, не то что позвать на помощь. – Руку медленно разжимаем и показываем мне содержимое! – скомандовала я, заметив побелевшие костяшки кулачка девушки, в котором она, видимо, попыталась что-то спрятать от моего взора.

Стюардесса оказалась понятливой и сразу же разжала руку, из которой выпал целлофановый пакетик с остатками какого-то порошка. Свободной рукой я перехватила подозрительную находку, решив, что взятых мною в дорогу реактивов хватит, чтобы установить природу данного средства.

– А теперь, моя дорогая, тебе придется немного передохнуть, прежде чем я решу твою участь, – все тем же угрожающим шепотом продолжила я и, не давая одуматься девушке, сцепила наручниками ее запястья, рот перетянула салфеткой и упрятала девушку в отделение для грязной посуды, которое на мою удачу еще и запиралось снаружи и являло собой отличную временную камеру для злоумышленницы. Сама же я быстренько переоделась в форму стюардессы, которая висела в узком шкафчике, видимо, служила запасным вариантом. После чего впопыхах соорудила на голове подобную прическу, недостатки которой удачно спрятала под пилоткой, подняв воротничок блузки, так, чтобы подмену члена экипажа было бы сложно заметить с первого взгляда. Для пущей надежности я уменьшила освещение и принялась медленно разливать по приготовленным бокалам шампанское. Сердце бешено стучалось у меня в груди. Несмотря на боевые навыки и кажущуюся уверенность в себе, я все же испытывала волнение. Операцию по нейтрализации коварной дамочки я произвела быстро, и адреналин яростно разгонял кровь по моим жилам. Однако праздновать победу было рано. Я замерла, решительно поборов искушение обернуться на дверь. Мои действия оказались правильными. Через несколько минут в помещение заглянул мужчина. И зашептал мне в спину уже знакомым голосом:

– Что ты копаешься? Подсыпала?

Я неопределенно передернула лопатками в ответ.

– Не тяни, тебе еще вколоть это главному, как только все уснут! – И он протянул мне под локоть шприц. Решив, что я узнала более чем достаточно, я резко ухватила его за запястье. Мужчина удивленно охнул, но произнести ничего не успел, так как я мгновенно развернулась, дернула его на себя и, прежде чем он успел опомниться, рубанула его ребром ладони по горлу, лишая возможности вздохнуть. Следующий удар я нанесла ему в солнечное сплетение, после чего быстренько перевязала заранее подготовленной веревкой, скрученной из свободного фартука стюардессы.

Операция удалась мне с блеском, но она все еще не была закончена. Самолетом продолжал управлять пилот, коллег которого я только что поймала на измене. Гарантий, что не подкуплен весь экипаж, не было. По моей спине пробежала струйка холодного пота, едва я подумала о масштабах нависшей опасности. Но внешне я не имела права выдать переживаний, охвативших меня. С каменным лицом, как боксер перед началом поединка, я вызволила из временной темницы стюардессу.

Мои действия оказались убедительными, увидев поникшего сообщника, девушка, стоило мне убрать кляп, немедленно затараторила:

– Я не хотела, это все случайно, это он меня втянул, – она кивнула на гневно вращающего глазами пилота, отчаянно и, естественно, безрезультатно пытавшегося высвободить конечности из умело стянувших их пут. Технику выполнения морских узлов я с блеском освоила еще в первый год обучения в спецотряде. Этот навык, уже в который раз, оказался весьма полезен. Стюардесса тем временем продолжала: – Он сказал, что ничего не будет, все просто уснут, а потом я начальнику вколю расслабляющее средство, что это не опасно… – Для пущей убедительности она утверждающе затрясла головой. – Ах, да, он еще собирался сымитировать попадание в воздушную яму, зачем, я не знаю, правда…

– А я знаю, вот только удивляюсь, то ли ты действительно так глупа, то ли отлично притворяешься. Неужели ты поверила, что в шприце нечто расслабляющее, зачем, спрашивается, расслаблять крепко спящего человека?! – не смогла сдержать я возмущения. – На мой взгляд, план был таков: ты должна была усыпить пассажиров, после чего вколоть Градову, это главный, – обозначила я им степень моей осведомленности и продолжила: – Смертельное лекарство. В это время пилот изобразит попадание в воздушную яму или еще какую нештатную ситуацию, потом все же мастерски посадит самолет. Все проснутся, а Градов нет. Вскрытие, скорее всего, покажет сердечный приступ или что-то в этом роде, что вполне логично, учитывая хорошо разыгранную легенду о том, как самолет чуть было не разбился… – Наблюдая за реакцией пилота, я пришла к выводу, что мои предположения верны. Однако разбираться во всех этих тонкостях было некогда. Путь до Сочи близкий, а доверить управление самолетом человеку, который пошел на преступление, я не могла. Проконтролировав надежность узлов, я подозвала Максима, велела ему не сводить глаз с этих членов экипажа и отправилась в кабину пилота.

Кресло первого пилота, как я и предполагала, было свободным, на месте второго сидел мужчина, сильно удивившийся моему появлению:

– А вы, собственно, кто? – спросил он, снимая наушники.

– Евгения Владимировна, – последовал мой ответ, который явно ввел его в замешательство. Выпучив на меня глаза, он промямлил:

– А командир где? Пора садиться…

– Я за него! – возвестила я фразой времен расцвета советского кинематографа и уверенно направилась к месту первого пилота. Внутри во мне уверенности было гораздо меньше, но я посчитала правильным оставить втайне все переживания.

– Позвольте! – тем временем преградил мне путь мужчина, воинственно пыхтя. – По какому праву? – Он был крайне изумлен.

– По вполне определенному! Ваш капитан и стюардесса арестованы за попытку убийства пассажира, я принимаю управление на себя, – быстро отрапортовала я.

– Но у меня инструкции! – опешил мужчина. – Я не могу, это преступление, гражданским нельзя, – забормотал он, оттесняя всем своим немаленьким корпусом меня к двери. Мне, должна отметить, порядком надоела эта возня, тем более что она изрядно сказывалась на моем боевом настрое. Все же я оставалась женщиной, при всех тех испытаниях, что подбрасывала мне судьба в силу выбранной профессии, затевать драку, находясь в неуправляемом самолете в воздухе, было крайне неосмотрительно, да и времени оставалось в обрез. На мгновение я замерла, воскресила в памяти все основные точки, отвечающие за подвижность на теле человека, и, не слушая поток возмущений, льющийся из уст второго пилота, надавила пальцами в область его шейных позвонков. Вспоминая в деталях действие подобного прикосновения, которое я изучила в процессе прохождения курса борьбы джиу-джитсу, это нажатие должно было вызвать внезапное онемение, но лишь на короткое время, после которого к пилоту вернется вялая способность изъясняться и двигаться. При посадке самолета я обязана была подстраховаться. Мужчина сдавленно охнул и стал оседать на пол. Я подхватила его и лихо усадила обратно в рабочее кресло.

Прежде чем мой оппонент обрел способность внятно изъяснять свои мысли, я произнесла:

– Это не нападение, я не террорист, но обстоятельства вынуждают меня опустить все объяснения. – Судя по всему, до посадки остались считаные минуты, – я кинула беглый взгляд на приборы. – Сейчас нет времени устанавливать степень вашей причастности к пресеченному мною преступлению, поэтому, к делу… – Я с удовлетворением отметила, что второй пилот осторожно кивнул. – Начиная с этого момента, мы сообща сажаем самолет в аэропорту города Адлер, потом я передаю весь ваш экипаж в руки полиции, а там уж разберутся, что к чему, к сожалению, иного варианта нет. – И я уверенно заняла место в кресле командира корабля. Мужчине ничего не оставалось, как согласиться, так как с моей молниеносной реакцией в критических ситуациях он уже успел познакомиться.

Навыки управления летательными аппаратами у меня были. Данный предмет входил в программу моего обучения в далекие времена Ворошиловки и спецотряда. Я ностальгически улыбнулась при виде множества мигающих приборов и водрузила на голову наушники.

Первым делом, как и полагается в подобной ситуации, я осмотрелась, чтобы определить, как себя ведет самолет в пространстве. В случае, если он «клюет носом» или, наоборот, «его передняя часть задрана сильно наверх», промедление на самом деле смерти подобно. Но, к счастью, сейчас все было в норме. Указатель пространственного положения, или авиагоризонт, демонстрировал стабильно ровное положение в небе нашей прекрасной стальной птички, тем самым утверждая меня во мнении, что автопилот работает и полностью справляется со своей задачей.

– Нам садиться пора начинать, – хрипло подсказал представитель экипажа, впервые подав голос после нашей короткой стычки.

– Ясно, – коротко бросила я, принимая управление на себя.

Второй пилот потянулся нажать кнопку связи с авиадиспетчером, но не успел обронить и первого слога из положенного в данной ситуации воззвания: «Мэйдэй», как я грубо перебила его, услышав ответ с земли.

– Борт, – я напряженно перевела взгляд на своего временного ассистента.

– СО 317, – недовольно подсказал он, пряча трясущиеся после приступа онемения руки.

– Запрашиваем разрешение на посадку в аэропорту города Адлер, – уверенно продолжила я. Последовала продолжительная пауза, видимо, женский голос смутил моего невидимого оппонента, но ответ все же прозвучал: – Посадку разрешаем, – и далее реквизиты нашей полосы.

Про особые обстоятельства, сложившиеся на борту, я докладывать не стала, решив, что вызвать полицейских смогу после полной остановки двигателей нашего транспорта у здания аэропорта. Тем временем я всецело сконцентрировалась на первоочередной задаче.

Большинство современных самолетов полностью автоматизированы и садятся практически сами, контролируя угол сближения с землей. Автоматическая курсо-глиссадная система выводит борт точно на осевую линию полосы. От пилота, то есть от меня, требуется лишь незначительный «штрих» – посадить стальную птичку с тридцатиметровой высоты. Что я и сделала, дождавшись оную. После чего я полностью приступила к обязанностям пилота. Выпустила шасси, ручка управления которым располагалась справа от центрального пульта на передней приборной панели чуть выше левого колена ассистента, вновь почти онемевшего при виде моих уверенных действий.

Принимая во внимание скорость самолета, в котором она, кстати, указывается не относительно земли, а относительно скорости надвигающегося воздушного потока, я задействовала подкрылки, чтобы замедлить наш полет по положенным нормативам показателям на приборной панели. После чего потянула штурвал на себя так, чтобы основные стойки наших посадочных колес первыми коснулись земли. Затем отдала штурвал от себя, чтобы первая стойка шасси плавно и аккуратно сцепилась с землей. Должна отметить, что проделала я этот маневр виртуозно, толчка от долгожданной встречи с твердой поверхностью практически не последовало, мягкое касание, как преодоление незримой ступеньки, сигнализировало о возвращении с небес на землю. В эту секунду следовало немедленно убрать тягу, и я потянула соответствующий рычаг назад, после чего нажала на находящиеся в верхней части рулевых педалей тормоза, очень удобно расположенные прямо под моими ногами, и, легко балансируя точно посередине посадочной полосы, дождалась полной остановки машины.

Что ж, дело было сделано! Мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями, все же не каждый день сталкиваешься с необходимостью управления пассажирским лайнером в качестве его капитана. Только уняв сковавший колени трепет, я, коротко и с удовлетворением выдохнув, взяла рацию и потребовала наряд полиции, для встречи проштрафившейся команды нашего чудесного самолета.

Второго пилота и вынырнувшего из глубин железного брюха нашей птички борт-инженера я также сковала наручниками, понимая, что выяснять истину придется у всех членов экипажа. Должна отметить, что они и не думали сопротивляться, шок от произошедшего, видимо, вытеснил у них все прочие эмоции. При этом я сильно сожалела, что сама, увы, не смогу подключиться к допросу. Мне необходимо было постоянно находиться рядом с клиентом, его неявка на первое совещание, которое должно было состояться через несколько часов, означала сход с дистанции и, как следствие, добровольный отказ от дальнейшей борьбы, а я не могла этого допустить. Ни в Адлере, ни в Сочи у меня не было знакомых в органах полиции, но я также понимала, что, скорее всего, члены экипажа вряд ли и сами знают, кто заказчик преступления. Я полагала, что познакомившись с прочими участниками сделки, я скорее приду к истине, да и выбора у меня особенного не было. Сдав злоумышленников в руки сотрудников, я дала показания, приобщила к делу пакет с порошком и шприц и полностью переключилась на Градова.

В машине по дороге до гостиницы я коротко отчиталась о проделанной работе. Максим, сидевший подле водителя, обернувшись всем своим массивным телом в нашу сторону, сквозь стеклышки очков с нескрываемым восхищением в небесного цвета глазах смотрел на меня. Градов, надо сказать, похоже, слушал меня вполуха. Он неотрывно смотрел в окно, мне показалось, что отчаянно высматривал кого-то.

– Теперь у меня просто спортивный интерес довести это дело до конца! – с мальчишеской бравадой произнес он, когда я закончила отчет. Его фраза только утвердила меня во мнении, что он не услышал и половины.

– Конечно, я не вправе вас смущать и отговаривать, но мой долг все же предупредить, что преступник готов на все. Эта дистанция, сойти с которой вы не хотите, чрезвычайно опасна. У ваших недругов большие возможности, раз уж они смогли без труда заставить целую команду профессиональных летчиков пойти на преступление, – серьезно сказала я.

– Тут вы, конечно, правы, но ведь и я не слабак! Не было еще такого, чтобы Градов отступал, почувствовав сопротивление! – На этот раз голос его звучал спокойно, казалось, он смог обуздать все кстати и некстати захватившие его эмоции и просто озвучил решение, которое принял. Да и окно перестало занимать его, так как мы уже подъехали к отелю.

– Хорошо, я вас понимаю, – я смерила его продолжительным взглядом. – Только у меня все же есть ряд условий.

– Все, что угодно! Разве могу я отказать той, кому обязан собственной жизнью! – И с некоторым пафосом добавил: – Дважды!

– Не можете, – согласилась я. – Первое: номер у вас большой, мои апартаменты рядом оставляем, но жить нам эту неделю придется вместе. – На лице Градова тут же непроизвольно отразилась вполне угадываемая реакция. Он скользнул взглядом по моей фигурке и с трудом вернул взор к лицу. Он вздрогнул и отвлекся, лишь когда я с нажимом произнесла: – Второе: вы никуда, слышите, НИКУДА, – усилила я внимание немного растерявшегося после первого условия клиента, – не выйдете без меня. И третье: эту неделю жить вам придется под прицелом камер, моих камер, которые помогут вовремя нейтрализовать возможную угрозу.

– Я на все согласен! – с жаром подтвердил Градов, едва я замолчала. – Да и потом, эти условия, принимая во внимание вашу уникальность и привлекательность, совсем и не условия, а скорее подарок судьбы. – Он тепло мне улыбнулся, я тут же насторожилась, так как пресекала любой намек на флирт, находясь при исполнении, но моих предупреждений не понадобилось, так как, едва начав, Владимир тут же утратил игривый тон: – Что ж, Евгения, к делу. Совещание через час, из-за этого… э… происшествия в самолете мы с вами так и не ознакомились с суммами контракта. – И он зашелестел бумагами в портфеле. Признаюсь, его деловой энтузиазм, который легко вытеснял вполне закономерный страх, нравился мне все больше и больше. Судьба не часто балует меня умными клиентами, а Владимир, похоже, был из их числа. Меня существенно успокаивал тот факт, что где-то за морями у клиента имелась супруга. Женатые мужчины для меня табу, как потенциального героя непродолжительного романа я Градова не рассматривала. Да и у меня отчего-то сложилось смутное ощущение, что во всем другом, что не касается работы, этот мужчина не так хорош. Однако все это были лишь догадки и тратить на них время не стоило.

Участники тендера разместились на широкую ногу. Гостиница блистала на солнце фасадом цвета магнолий с золочеными вкраплениями. Два льва, в духе имперских традиций, стерегли вход, широкая мраморная лестница вела в вестибюль. Однако все эти подробности меня мало интересовали, разве что они являли собой лишнее доказательство уровня моего клиента. Градов, скользнув равнодушным взглядом по напыщенной роскоши интерьера вестибюля, уверенно направился к администратору.

– Здравствуйте, Владимир Артемович, ваш номер готов. – Девушка за стойкой ослепила нас сиянием всех своих идеально ровных зубов, которые она беззастенчиво обнажила в приветственной улыбке. По тому, как ласково она пыталась заглянуть в глаза гостю, как кокетливо убрала несуществующий локон, элегантным жестом проведя наманикюренными пальчиками по шее, открывая запястье, я догадалась, что девушка совсем не прочь встретить Градова не только на пороге роскошного отеля, но и в спальне его номера.

– Э… спасибо, – рассеянно бросил ей Владимир. – От моей комнаты необходимо два ключа, – блуждая в мыслях где-то в своих отчетах и цифрах, машинально напомнил он.

Девушка покорно выложила на стойку вторую карточку, которую Владимир немедленно протянул мне.