Круиз с сюрпризом

– Каким образом его убили? – терпение, терпение.

– Не знаю, крови там, говорят, было море. Значит, не задушили и не утопили.

Это точно, не утопили, а то надо было бы вылавливать. Кстати, а почему не утопили? Концы в воду, и нет проблем…

– А почему обвиняют Гену? Он что, весь в крови? Или сам признался?

– Не знаю. Знаю только, что он проиграл вчера двенадцать тысяч, а Сашка выиграл. Но это обычное дело, так всегда у нас бывает. Он и больше проигрывал!

Все, я почувствовала, что окончательно проснулась, и вся информация наконец дошла до моих измученных мозгов. Господи ты боже мой! Сашу убили!.. Он вдруг предстал перед моим мысленным взором, но не мертвый, а живой – то за карточным столом, то с женой, висящей на его руке… Да за что же его?!

А мало ли за что, в наше-то трудное время, уж тебе ли, Танечка, этого не знать? Но подозревать Гену? Что за ерунда?!

– Игорь, эти двенадцать тысяч…

– Приехали бы в любой крупный город – и Генка тут же бы их отдал! Я же говорю, что это обычное дело – Генка всегда проигрывает, а Сашка выигрывает. Выигрывал…

Ага, Игорь опять чуть не плачет, надо его отвлечь.

– Слушай, а откуда тогда появилось такое предположение? Почему ему предъявили такое обвинение? И кто?

– Как кто? Милиция, – удивляясь моей бестолковости, ответил Игорь.

– Милиция? На теплоходе? – упорно продолжала я.

– Так ведь мы же причалили, у нас здесь запланированная стоянка. И экскурсия, – объяснил Игорь и продолжил: – Вот они и вызвали милицию.

– Ну? – нетерпеливо спросила я, поскольку Игорь, кажется, считал свои объяснения исчерпывающими.

– Ну и милиция приехала, покрутилась на верхней палубе, задала пару вопросов капитану, кому-то из команды, Гене, Ире с Катей. Потом пошли в Генкину каюту, там что-то делали. А сейчас собираются их забирать.

– Кого – их? – я начала злиться. Он что думает, я ясновидящая?

– Ну как кого? – уже раздраженно спросил Игорь. Мы с ним, кажется, скоро подеремся. А ведь какая была любовь! – Сашу, Гену. Ира с Катей, наверно, тоже здесь сойдут.

– Так они точно уверены в том, что убийца – Гена?

– Ну, раз забирают, наверно, уверены.

– А Гена что говорит?

– Не знаю, не видел я его. Они… как это?.. Показания снимают. А Вадик с Сережей девок успокаивают. Они сначала ревели обе в голос, а теперь пакуют вещи. И меня за тобой послали.

– Зачем? – глупо спросила я.

– Ну, наверное, думают, что с тобой спокойнее и лучше, – ты же все-таки частный детектив. Пошли? – и Игорь требовательно потянул меня к выходу.

– Подожди! Мне надо принять душ, причесаться, привести себя в порядок… – последнее я сообщила уже в коридоре, куда меня довольно-таки невежливо вытолкнул Игорь.

– Потом, потом, Танечка. Идем, – мог бы это и не говорить, все равно он меня тащит, почти несет к месту назначения. – Ну зачем тебе приводить себя в порядок? Ты и так необыкновенно красивая. – Что необыкновенно, так это точно. Как раз удалось увидеть себя в пролетевшем мимо стенном зеркале – Варфоломеевская ночь в миниатюре. Игорь между тем продолжал свою речь, из которой я уяснила два факта – причесываться мне вообще не стоит, а принять душ я смогу после того, как милиция со своими свеженькими клиентами отбудет с корабля. Причем в посещении душа Игорь изъявил желание принять самое непосредственное участие.

На корабле, в общем-то, было довольно тихо и пустынно, что неудивительно – все-таки семь утра, нормальные люди еще спят. Но по мере приближения к каютам Саши и Гены тишина и спокойствие куда-то улетучились, уступив место неясному многоголосому шуму.

В коридоре толпились люди, двери кают были распахнуты, оттуда доносились голоса и чье-то всхлипывание. Мы рванули туда.

Внезапно дорогу нам преградил какой-то молоденький лейтенантик, который очень решительно посоветовал нам не загромождать проход и не создавать нездоровую панику.

А интересно, если бы мы создали «здоровую панику», у него к нам не было бы претензий?

Игорь попытался его уговорить, утверждая, что он безутешный друг покойного и подозреваемого, а я, по крайней мере, их любимая сестра. Но на лейтенанта эти уговоры не подействовали, он сказал, что через полчасика – пожалуйста, а сейчас – нет, нет и нет! Идет следственный эксперимент!

Произнеся эти слова подобающим событию торжественным голосом, он благополучно вытолкнул нас на палубу и спустя несколько минут добавил к нам всех остальных, кто не имел, судя по всему, непосредственного отношения к эксперименту. Видимо, эксперимент шел полным ходом и был строго засекречен.

Среди выгнанных к нам на палубу людей были, во-первых, члены экипажа и теплоходной обслуги. Они выгодно отличались от остальных бодрым видом (привычка рано вставать) и несокрушимым спокойствием. Посторонних я что-то не заметила: еще бы, все спят, как слоны, отдыхают, одна я как проклятая ввязалась в эту чепуху… Ладно, хватит себя жалеть.

Еще в этой толпе были нами обнаружены Серега и Владик. Как положено друзьям покойного и обвиняемого, они были мрачны, расстроены, и сознание собственной важности легло на их плечи тяжким грузом. Владик увидел нас с Игорем и величественным жестом поманил к себе, разгоняя толпу. Толпа послушалась и расступилась, мы подошли. Владик сделал еще один очень красивый жест, призванный обозначить всю силу скорби, которая его в данный момент охватила, и промолвил:

– Вот, Таня! Кто бы мог представить!.. Что же это делается!.. – фразы лились не спеша, между ними выдерживались поистине мхатовские паузы. Сережа за спиной у Владика догонял эту великолепную речь согласными кивками головы и выразительными пожиманиями плеч. Ей-богу, такого спектакля я давно уже не видела. Я бы на месте милиции первым делом арестовала именно их – слишком уж неискренней и наигранной казалась эта мировая скорбь.

То же самое, видимо, почувствовал и Игорь, потому что он перебил вошедшего во вкус Владика:

– Ребята, что там за эксперимент?

– Да проверяют алиби Генки, – внезапно Владик заговорил как нормальный человек, и я перестала его подозревать, – то есть в том, что алиби нет, менты абсолютно уверены, но им надо это подтвердить.

– И пиджак весь в крови, – невпопад, но очень к месту сказал Сережа.

– Генкин? – поинтересовалась я, хотя это и так было понятно.

– Ага. И в каюте кровь.

– А Гена что говорит?

– А что он может сказать, – отозвался Владик, – что это чушь собачья, что Сашку он не убивал, а где был в момент убийства – не ваше дело.

– Так они точно знают, когда произошло убийство?

– Примерно. Обслуга видела Сашку в начале седьмого поднимающимся на верхнюю палубу. А в половине седьмого его нашли мертвым.

– Ну и что? И Гена, как все нормальные люди, спал в это время в своей каюте. Так можно заподозрить любого, – продолжала я в полном недоумении.

– В том-то и дело, – отозвался Вадик, – что не было его в каюте. Не ночевал он там.

– А где он был?

– Не наше собачье дело, – ответил Сережа и добавил: – Так он отвечает почти на все вопросы. Что, естественно, не прибавляет ему ничего положительного в глазах здешней милиции. К тому же этот свой заляпанный кровью пиджак он пытался выстирать.

– Так. А жена его что говорит?