Русская мышеловка

– А вот, кажется, и суп! – Я решила, что долг вежливости отдан, и отодвинулась подальше от общительных сестер.

Персонал «Шварцберга», помимо хозяина и Леона, состоял из двух поварих и официантки Агнешки, которая, как я поняла, исполняла еще и обязанности горничной. Две коренастые особы, с полными руками, красными щеками и носами пуговкой, ловко разливали суп, а хорошенькая Агнешка разносила тарелки и подавала приборы. Что ж, если в отеле даже в праздничные дни так немноголюдно, работы у всех не слишком много.

Меня вполне устраивало такое положение дел. В конце концов, я приехала сюда не ради общения, а для того, чтобы отдохнуть от людей. Хотя не могу не признать, что в «Шварцберге» все-таки чересчур мрачно. Просто не верится, что сегодня 31 декабря. Постояльцы сидят с постными физиономиями и чинно хлебают грибной суп.

Вероятно, все дело в том, что Новый год с размахом привыкли отмечать только у нас, а в Европе этот день не имеет такого значения. Здесь настоящим праздником считается Рождество, которое положено отмечать исключительно в кругу близких.

У нас с тетушкой Милой как-то был забавный разговор на эту тему. Тетя всю жизнь преподавала в юридическом институте провинциального Тарасова, а большая часть этой жизни пришлась, понятно, на советские годы. Но под старость убежденная атеистка Мила, как многие в ее годы, начала задумываться о душе, как она это называла. Это-то еще полбеды, в конце концов, не вижу ничего плохого в том, чтобы человек, проживший добрых лет пятьдесят в стране, где бытие определяло сознание, уделил немного времени противоположной точке зрения. Проблема в том, что Мила иногда принималась доставать этой темой меня.

Не то чтобы я была твердокаменной материалисткой, вовсе нет. Человек, совершивший сотню прыжков с парашютом, скорее всего, хоть раз подумал о том, что его ждет, если встречный ветер спутает стропы. Просто я считаю свои отношения с небом настолько личным делом, что не намерена их обсуждать даже с самым родным человеком.

Так вот, как-то я спросила тетушку, почему, на ее взгляд, Новый год в нашей стране отмечают с таким размахом. Люди из кожи вон лезут, только бы устроить роскошный стол, даже если потом все длинные выходные придется сидеть на картошке с селедкой. Некоторые граждане пытаются съесть и особенно выпить столько, что диву даешься. У меня есть друг, работает фельдшером на «Скорой», так вот он каждый год ждет новогодних праздников с содроганием. Переедание, колики, гастриты, пьяные, выпавшие из окна, чудаки, подавившиеся записками в бокале шампанского, плюс жертвы пиротехники, куда же без них. В общем, в нашей стране Новый год встречают так, как будто это Судный день и завтра не наступит никогда.

Тетя объяснила этот феномен так. Дескать, после долгих лет в безбожии многие соотечественники вернулись в дохристианское, языческое состояние. Теперь они готовы на все, лишь бы задобрить неведомые силы, играющие их жизнями. Судьба, рок – назовите как хотите. Поэтому и закатывают грандиозные пиры, превышающие возможности кошелька и поджелудочной, поэтому пускают фейерверки, катаются с гор в нетрезвом состоянии, загадывают желания и верят: как встретишь Новый год, так его и проведешь…

Что ж, я далека от суеверий. Я не верю в судьбу и предопределенность, не верю, что мое будущее записано у меня на ладони или в камнях египетских пирамид. Даже в приметы я не верю. За свою бурную жизнь я переколотила с десяток зеркал, и ничего, жива пока.

Но сегодня и я, пожалуй, не отказалась бы от компании соотечественников. Только на один вечер, честное слово. Будь здесь русские, они давно бы перезнакомились со всеми, стали бы дразнить хозяина – заказывать экзотические блюда, каких нет в меню, и коктейли с немыслимыми названиями. Потом запели бы караоке, потом кого-то осенило бы, что пора пускать фейерверки, а еще кто-то решил бы скатиться по трассе на лыжах или сноуборде, хотя едва держался бы на ногах. Все закончилось бы сломанной ногой, рейдом санитарного вертолета и воспоминаниями на долгие годы. Нет, спасибо.

Пожалуй, даже к лучшему, что я встречу этот Новый год в компании сдержанных, холодноватых европейцев. Может, в моем возрасте пора уже присоединиться к большинству сограждан и поверить в приметы? И что, в самом деле год пройдет спокойно, мирно и без сюрпризов? Интересно было бы попробовать.

Только я успела все это подумать и усмехнуться собственным мыслям, как входная дверь распахнулась. На пороге возникли двое в черном, по габаритам вполне подходящие под определение амбалов. Кстати, амбалы – это портовые грузчики, если кто не в курсе. Но нет, эти ребята походили на кого угодно, только не на грузчиков. По-видимому, в последние лет десять они не держали в руках ничего тяжелее пистолета, если, конечно, не считать гриф от штанги в спортзале. Типичные телохранители из разряда «шкаф с проводком в ухе». Одинаковые черные куртки, темные очки. В этом маленьком отеле они выглядели так же уместно, как жираф в кроличьей клетке.

Но сами по себе эти типы не способны передвигаться, это я знаю твердо. Раз они здесь, значит, и охраняемый объект неподалеку. И точно – за спинами охранников виднелись еще какие-то люди. Двое амбалов просканировали пространство и с неожиданной грацией отступили, освобождая проход. В зал стремительно вошел мужчина в костюме-тройке. Рубашка ослепительной белизны, короткая шевелюра цвета соль с перцем, рубиновая булавка в галстуке мерцает, как глаз альбиноса. Очки в металлической оправе стоили, вероятно, как мой автомобиль.

За правым плечом незнакомца маячила брюнетка, дамочка «слегка за сорок», тоже в темных очках – ни дать ни взять итальянская киноактриса. На даме была темная шуба до пола. Лицо казалось неподвижным и очень бледным, как серебряная маска. За левым плечом нового гостя виднелась блондинка, красотка в белоснежной шубке и сапожках. На мой взгляд, этому существу было пока далеко до совершеннолетия.

Прелестное дитя обвело присутствующих скучающим взглядом и выдуло огромный жвачный пузырь. Все как зачарованные смотрели на него, пока он не лопнул с тихим чмоканьем. Юная блондинка открыла прелестный ротик.

– Слушайте, нам обязательно здесь оставаться? Что это за уроды? Они мне не нравятся!

– Заткнись, Альбина, – сквозь зубы процедила брюнетка.

Надо ли упоминать, что обе дамы говорили по-русски?

Глава 2

Первым опомнился хозяин. Альдо Гримальди вышел из-за стойки, с достоинством поклонился и ослепительно улыбнулся новым гостям.

– Господа, добро пожаловать в «Шварцберг»!

Мужчина в костюме едва удостоил любезного хозяина взглядом. Он дернул щекой, как будто подмигнул, и выдавил с отвращением:

– Надеюсь, наши номера готовы.

– Разумеется! – еще ослепительнее улыбнулся хозяин. – Прошу за мной. Лучшие комнаты. Великолепный вид. Ортопедические кровати. Горячая вода прямо в номерах.

Мне показалось, что Гримальди слегка не в себе. Ничего удивительного: эта странная компания прямо-таки излучала опасность. Казалось, сам воздух в столовой сгустился. Мне даже почудился запах горелой изоляции.

Кто все эти люди? С телохранителями все ясно. Хотя в жизни не слышала, чтобы кто-то, пусть даже самый новый из новых русских, таскал за собой охрану на горнолыжные курорты. Любопытно, что за тело охраняют эти парни. Этот человек в стильных очках выглядел так, как будто его минуту назад выдернули с дипломатического приема.

А спутницы? Кто они, дамы из эскорта? Блондинка что-то чересчур молода.

Хозяин, не переставая бормотать что-то успокоительное, увел всю компанию наверх, в приготовленные для них номера.

Стоило этой группе покинуть столовую, как напряжение немедленно спало. Все задвигались, заговорили, послышался смех. Как будто на минуту влетела шаровая молния, покружила по комнате, но никого не убила и вылетела в окно. Уф, теперь понимаю, как нас воспринимают европейцы.

В этот момент дверь скрипнула еще раз, и на пороге появился мальчик лет шести в ярко-голубой курточке. Шапочку он снял и держал в руке. Было видно, что волосы у него светлые-светлые, как у пастушка на картинке, изображающей русскую деревню, а глаза синие.

– Ванечка, проходи, не стесняйся, – произнес мужской голос, и за спиной мальчика показался тип с нотной папкой. Я сглотнула. Что-то менее подходящее для горнолыжного курорта трудно было представить. Кстати, этот молодой человек, что вел мальчика, был единственным из вновь прибывших, кто пожелал поздороваться с присутствующими.

– Добрый вечер. – Он положил руку на плечо мальчика. – Иван, поздоровайся!

– Здравствуйте, – прошептал ребенок и опустил глаза.

Мужчина оглядел зал, полный незнакомых людей, и вежливо поинтересовался:

– Простите, а где мои спутники? И где наш любезный хозяин?

– Он повел их наверх, показывать комнаты! – высунулась Вострецова-старшая.

– Ванечка, пойдем, тебе нужно отдохнуть, – наклонился он к мальчику. Наверное, это гувернер. Ваня послушно затопал по лестнице.

Стоило мальчику с воспитателем покинуть столовую, как Вострецова-младшая немедленно взяла реванш у сестры. Она вытаращила глаза, навалилась грудью на стол и сообщила театральным шепотом:

– Знаете, кто это? Это же сам Кабанов! Дмитрий Юрьевич! – Никакой реакции не последовало. Лиля разочарованно обвела всех нас глазами и уже без всякой аффектации пояснила: – До неприличия богатый мужчина. Олигарх, знаете?

Окружающие снова не отреагировали. Постояльцы преувеличенно внимательно смотрели в свои тарелки. Лиля поняла, что никакого удовольствия от пересказа сплетен сегодня не получит, и сочла за лучшее вернуться к бифштексу.

Вернулся хозяин. Бедняга Альдо, он выглядел непривычно подавленным и тихим. Да, Дмитрий Юрьевич Кабанов умеет выбить человека из колеи. Кстати, многие богатые и влиятельные люди обладают такой способностью. Когда после их ухода беседуешь с персоналом, горничные и секретари обычно повторяют: «Он на меня взглянул, и у меня язык примерз, в горле пересохло, сердце затрепетало. Стою и слова сказать не могу!»

Альдо Гримальди оправился от потрясения не сразу. Он даже позволил себе украдкой глотнуть бренди – я видела это в зеркале над стойкой. Чем, интересно, так контузил нашего дорогого хозяина господин Кабанов? Никаких сомнений, этот Дмитрий Юрьевич – тяжелый и неприятный тип. Что ж, постараюсь держаться подальше от него и его странной семейки. Никто не может заставить меня общаться с людьми, которые мне несимпатичны. Хватит и того, что я постоянно сталкиваюсь с такими по работе.

Наконец хозяин порозовел и задышал нормально. Поправил шелковый платок на шее, откашлялся, дождался, когда все головы повернутся в его сторону, и провозгласил:

– Господа, вечером всех гостей ожидает приятный сюрприз! Приглашаю вас на вечеринку в честь Нового года. Семейная атмосфера, живая музыка и исключительный выбор напитков!

Я немедленно дала себе слово, что ноги моей не будет на этом празднике.

Обед закончился в молчании. Белокурые арийцы быстро ушли к себе. Сестры Вострецовы попросили добавки. Я вернулась в номер, достала телефон и вышла в Интернет. Связь была неважной, сигнал неустойчивый. Наверняка дело в окрестных скалах, которые создают помехи. Пальцы дьявола, одно слово. К счастью, мне все-таки удалось открыть браузер и кое-что найти.

Дмитрий Юрьевич Кабанов, пятьдесят два года. В списке Forbes его нет, но человек достаточно состоятельный. Источник его богатства находится в Восточной Сибири. Или все-таки в Западной? Как бы там ни было, он владелец какого-то горно-обогатительного комбината, трех банков, парочки газет и одного телеканала. Плюс еще что-то там по мелочи.

До вечера я провалялась на кровати. Мышцы слегка ныли: тело отвыкло от таких интенсивных нагрузок. В последние годы мне нечасто приходилось вставать на лыжи. Ничего, десять дней в «Шварцберге», и я верну себе былую форму. Свежий воздух, движение, солнце. Ага, и труп в шкафу. А в придачу странная компания соотечественников, которым явно не место на курорте для экстремалов.

Мои мысли помимо воли то и дело возвращались к афганцу. Кем был этот человек? Кто и почему убил его и зачем тело подбросили именно в мой номер? А самое непонятное – куда делся труп? И кто стоит за всем этим?

Может быть, наш дорогой хозяин обнаружил рано утром бездыханного гостя, решил, что скандал нанесет непоправимый ущерб его заведению, и сам спрятал тело? В конце концов, что я знаю об Альдо Гримальди? Вдруг он не всегда был владельцем гостиницы. Кто знает, может, первую половину своей жизни Альдо провел в «Коза Ностра»?