Моя маленькая слабость

– Таких фирм, как наша, раз-два – и обчелся, – скептически приподняла плечи Марина. – О какой-то жесткой конкуренции говорить не приходится.

– А если, к примеру, кто-то хотел купить одну или даже несколько квартир, которыми вы занимаетесь, в полуразрушенном состоянии… купить, разумеется, дешевле, чем она будет стоить, выйдя из рук ваших дизайнеров и маляров?

– И, не получив квартиры, убил Сергея? – округлила свои голубые глаза Марина.

– Да, – почувствовала я дедуктивный азарт.

– Не знаю… Навряд ли… – с сомнением посмотрела на меня Спиридонова, – по крайней мере, я не знаю об этом ничего. У нас сейчас в работе восемь квартир, и Сергей не говорил мне о каких-либо трудностях, связанных с их покупкой, оформлением и ремонтом. Вообще-то об этом стоит спросить его заместителя, Брехмана Михаила Яковлевича. Видите ли, мы хоть и жили под одной крышей, – она меланхолично улыбнулась своему каламбуру, – и делились своими проблемами и проектами, но сохраняли некоторую самостоятельность за собой. Я не очень вникала в дела управления, меня больше интересовала практическая сторона дела, я общаюсь с дизайнерами, рассматриваю их эскизы, нахожу рабочих, материалы и так далее. У меня хлопотная, но благодарная работа, которая меня абсолютно устраивает. Все, что касается внешних связей – я не имею в виду поиск специалистов и рабочих, – сфера деятельности моего мужа. У меня тоже есть заместитель, иначе я просто не справилась бы, но это совсем другое… И потом, если бы даже был какой-то конфликт с «крышей» и прочими, я бы об этом узнала в самую последнюю очередь – Сергей щадил меня, оберегал. Он был настоящим мужчиной в этом смысле, – Спиридонова не удержалась от сдавленного всхлипа. – Простите…

Она достала платок и легонько промокнула веки.

– То есть, если я вас правильно поняла, в случае существования конфликта или проблемы с «крышей» или с другими фирмами вы бы все равно не были в курсе? Но тогда – сказал ли вам Сергей что-нибудь о неожиданно вставшей перед ним трудности или нет, это ничего не означало бы… Ведь если бы что-то подобное возникло, он не стал бы беспокоить вас.

– Да… Хотя не всегда… – торопливо проговорила Спиридонова. – Вам все-таки лучше обратиться к Михаилу Яковлевичу.

– Разумеется, я с ним встречусь. – Я выпустила дым и удобнее устроилась в кресле. – Тем не менее это как-то странно… Вы ведь работаете в этой фирме… И потом, вы могли о чем-то догадаться по настроению Сергея Петровича, по его нервозности, если таковая появлялась…

– Вы мне не верите? – с завуалированным снисходительной улыбкой вызовом спросила Марина.

– То есть, – кашлянула я, – Сергей не испытывал в последнее время тревоги или неуверенности? Никакого страха или депрессии?

– Нет. Хотя… не исключено, что он что-то скрывал от меня. Он был не то чтобы хорошим актером, но очень выдержанным человеком, – гордо добавила Спиридонова.

– Ему никто не угрожал?

– Нет, – с легкой усмешкой ответила Марина.

– Александр Петрович мне сказал, что в понедельник вы вернулись домой раньше Сергея Петровича…

– Да, я уехала часов в шесть или даже раньше, – Спиридонова снова приложила платок к глазам, – если бы я знала!

Ее плечи дрогнули, и я услышала глухой стон.

– Простите, ради бога, – сев ко мне вполоборота, она подперла лицо ладонью, – мне до сих пор не верится, что Сергея больше нет!

Я опустила глаза и пару минут молчала, давая Марине время успокоиться.

– Да, – продолжила она, – я приехала раньше и сама решила приготовить ужин. Хотела его порадовать…

– Вы не заметили ничего странного возле дома? Может, какую-то машину, людей?

– Нет, ничего особенного не было. На улице играли дети, у первого подъезда сидели соседки, все как обычно… – Марина снова всхлипнула, но плакать не стала.

– А где нашли Сергея Петровича?

– Между вторым и третьим этажами. Он лежал с проломленным черепом, – здесь самообладание покинуло Спиридонову, и она разрыдалась.

В этот момент в комнату вошла Валентина Георгиевна.

– Я приготовила чай из ромашки и липы, – обратилась она к Марине.

Она поставила на столик поднос с чаем, двумя чашками кофе, сливками и печеньем.

– Спасибо, – вытерев слезы, взглянула на домработницу покрасневшими глазами Марина, – чай – это то, что нужно. Заберите мой кофе, сейчас его пить неразумно.

Валентина Георгиевна выполнила распоряжение и удалилась.

– Как-то не вяжется такая расправа с методами бандитов, – скептически пожала я плечами, – обычно в ход идут пистолеты с глушителями… А здесь какая-то самодеятельность.

– Вы так это называете? – неодобрительно взглянула на меня Спиридонова.

– Да, называю, – смело бросила я, – мне не раз приходилось иметь дело с бандитами, в этом я немного разбираюсь, – позволила я себе добавить.

Марина приподняла брови.

– Да, вам виднее, – выдавила она из себя с брезгливым видом, сделав глоток чаю.

Я тоже подняла чашку с кофе и отпила. Кофе был отличный, ароматный и крепкий.

– Мне кажется, что кто-то выследил Сергея, зная, что он обеспеченный человек, и хотел его ограбить, – высказала Марина свою версию.

– Тогда как вы объясните тот факт, что «грабитель» не взял ценных вещей?

– Наверно, посчитал невозможным их сбыть, а деньги прикарманил, – ответила Марина.

– Маловероятно, – выразительно пожала я плечами, – цель убийства была не ограбление, а физическое устранение вашего супруга. Интуиция подсказывает мне, что убийца – это тип, лично знавший Сергея Петровича или получивший задание убрать его именно от такого человека.

– Заказное убийство? – встрепенулась Марина.

– Да не очень оно похоже на заказное. Меня смущает орудие убийства, хотя – чем черт не шутит.

От меня не ускользнуло, что Спиридонова поморщилась.

– Вы унаследуете фирму? – прямо спросила я, неожиданно сменив тему.

– Да… – как-то смущенно проговорила Марина.

Может, не ждала от меня такой прыти и смелости?

– У вас брачный контракт? – уточнила я.

Марина кивнула, сделав недовольное лицо, видно, эта тема ей не нравилась.

– Но теперь ведь вам придется вникать во все то, от чего вас оберегал Сергей Петрович, – с тайным ехидством сказала я.

– Что ж, положение, как говорится, обязывает, – глаза Спиридоновой пояснели, приобретя какую-то невиданную до сих пор жесткость и решительность, – дело Сергея должно процветать.

«Наверное, воображает себя Еленой Боннер, Марией Кюри или женой Рериха», – не удержалась я от насмешливого комментария (разумеется, мысленного) – так высокопарно прозвучали слова моей собеседницы. Дело было даже не в словах, а в тоне, во взгляде, в надменно приподнятом подбородке.