Селфи киллера

Это мне и было нужно.

Сцепив теперь уже обе свободные руки замком, я хорошенько врезала ему по шее, благо, наклонившись к своей потревоженной ступне, он очень удобно подставил мне ее для удара. После этого я уже без разбора стала молотить кулаками, вымещая досаду и нехорошее предчувствие, что от волосатых пальцев на руке наверняка останутся синяки.

«Это мне посреди лета, в такую жару – с длинными рукавами ходить?! Ах ты сволочь!» – в гневе думала я, осыпая ударами громадную неповоротливую тушу, не успевавшую вовремя увернуться ни от одного из моих «подарков».

Тем временем придурок с подбитым глазом успел немного очухаться и, позабыв свои собственные горести, поспешил на выручку другу.

Пропустив момент, когда он вернулся на поле боя, я продолжала заниматься с его товарищем и заметила прибытие «пополнения», только получив по почкам. Удар был настолько жесткий, что, казалось, меня приложили железобетонной дубиной.

От боли потемнело в глазах, и теперь уже я сама утратила контроль над ситуацией, будучи не в силах не только драться, но вообще осуществлять какие бы то ни было действия.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы мне на помощь снова неожиданно не пришел Игорь.

Оставшись один на один с последним из трех нападавших, он не терял времени даром. К тому моменту, когда роковой удар лишил меня возможности адекватно реагировать на происходящее, Игорь успел обезвредить своего соперника.

Теперь мы остались двое на двое, и, увидев, что я нуждаюсь в помощи, храбрый воин не стал медлить с ней.

Всем корпусом ринувшись на расходившихся негодяев, он вступил в схватку, раздавая удары направо и налево, не обращая внимания на то, что давно уже сочилась из-под бинтов кровь и даже начал промокать рукав пижамы.

Немного отдышавшись, я подключилась к процессу, и вдвоем мы довершили правое дело, разметав по сторонам стонущих бандитов и с победой покинув поле битвы.

Но не успели мы сделать несколько шагов, как откуда-то с земли послышалось треньканье сотового.

– Подожди-ка, – ощупывая карманы, говорил Игорь. – Это, похоже, мой. Черт, да где же он? Что, я его выронил, что ли? Да, выронил, наверное. Когда валялся где-то тут… Да, вот тут.

С этими словами он нагнулся к одной из сосенок и извлек из травы неутомимо сигналящую трубу.

– Да? Алло? Валюша? Здравствуй, милая! Уже прилетела? Уже здесь?! Вот это да! А я тут гуляю. Нет, недалеко, в парке. В больничном саду. Погода такая хорошая, вот я и подумал – пройдусь, подышу воздухом. Да, конечно. Конечно, уже бегу! Сейчас буду, ждите меня у входа.

Нажав на сброс, он сокрушенно взглянул на свой правый рукав, весь мокрый от крови. Не нужно было обладать особенной проницательностью, чтобы догадаться, что человек находится в большом затруднении и недоумевает, как предстать в таком виде перед любимой девушкой.

– Черт, вот зараза! Как теперь идти? Слушай, а ты не сможешь…

После всего совместно пережитого Игорь обращался ко мне уже как к старому другу. Вероятно, он хотел попросить меня сходить в палату и раздобыть какую-то другую, не столь окровавленную одежду. Но, подняв глаза, кажется, впервые озадачился простым и естественным вопросом, который, в общем-то, должен был возникнуть в самом начале.

– А ты откуда взялась?

– Долго объяснять, – отмахнулась я. – Давай лучше придумаем что-нибудь с твоим костюмом, а то невеста увидит – и правда испугается.

– Невеста? А откуда ты знаешь про… Ты кто вообще?

Пытливый взгляд, сразу ставший настороженным и тревожным, яснее ясного показал, что меня заподозрили в сговоре с врагами, и я поспешила вернуть мысли своего собеседника в правильное русло.

– Да не волнуйся, я не от Свиридова, – добродушно-снисходительно произнесла я роковую фамилию, вызвав у Игоря неподдельное изумление. – Валя тебе объяснит. Потом. А я сейчас схожу, вон с теми дедками побеседую, может, уговорю кого-нибудь одолжить тебе тужурку.

Неподалеку от небольшого леска, где несколько минут назад разыгралось сражение, возле скамеечки на полянке собралась кучка пожилых граждан в больничных пижамах и халатах. Товарищи имели самый доброжелательный вид, и я надеялась, что, объяснив им ситуацию, смогу взять у кого-нибудь напрокат часть амуниции.

– Добрый день! – лучезарно улыбаясь, говорила я, подходя к группе. – Вы не могли бы помочь нам? Тут такое дело – к моему брату девушка приехала, невеста, а он нечаянно рану вскрыл, вон, видите, вся пижама в крови. А они уже здесь, в больнице. С отцом. Пришли навестить его, а он в таком виде. И главное, даже в палату сходить нельзя, чистое что-то взять – они там, на входе стоят, заметят. Увидят кровь – невесть что подумают, испугаются еще. Не сможет ли кто-нибудь одолжить курточку? Ненадолго. А мы потом вернем выстиранную, обещаю.

Улыбаясь на все лады и демонстрируя самое искреннее расположение, я, кажется, сумела расположить к себе собеседников. Когда к нам подходил Игорь, они уже понимающе улыбались, проникнувшись сочувствием.

– Ну что, Вася, поможем молодому человеку? – спрашивал один, совсем седенький, своего друга, у которого черную как смоль шевелюру картинно-артистически разрезали белые пряди. – Обидно, действительно. К нему невеста приехала, а он выйдет к ней такой некрасивый. На-ка, примерь, подойдет тебе моя?

Седенький дедок скинул верхнюю часть своей пижамы и, оставшись в майке и просторных полосатых штанах, протянул ее Игорю.

– У-у, – увидев окровавленные бинты, опоясывающие чуть ли не все тело парня, сокрушенно проговорил он, – Да у тебя тут и правда ранения просто боевые!

«Вот уж действительно, – вслед за дедком оглядывая Игоря, думала я. – И надо было лезть с такой рукой! Сама бы справилась».

Было очевидно, что, рассказывая Вале про ожог, Константин Иванович явно преуменьшил степень поражения, по-видимому, не желая расстраивать девушку. В действительности рана занимала почти всю правую часть туловища, и можно было только удивляться отваге Игоря, при таком обширном ожоге не побоявшегося вступить в драку.

Но в глубине души я, конечно же, одобряла такое поведение.

«Сразу видно – мужик. Не размазня какая-нибудь, – думала я, пока Игорь примерял куртку добродушного деда. – Однако, возможно, в этом и заключается проблема. Если он всегда с таким энтузиазмом рвется на передний край, это лишь дополнительный бонус господину Свиридову. Легче легкого подстроить ловушку человеку, который так и норовит сам в нее попасть. Ведь если верить Зорину, сынок его именно потому и получил такой сильный ожог, что в первых рядах помчался тушить внезапный пожар».

– Ты чего ж с такой раной в заварушку-то полез? – говорила я Игорю, когда мы возвращались к больничному корпусу, где уже давно ждали нас Константин Иванович и Валентина. – Видел же, что я справляюсь. Сидел себе там, под елкой, да и сидел бы.

– Да вот потому и полез, что увидел, что ты не справляешься, – слегка усмехнувшись, отвечал Игорь. – Девчонка – с тремя такими бугаями. Как ты еще двоих-то этих сумела обезвредить, не понимаю. А про третьего уж и говорить нечего.

– Это моя работа, – сердито буркнула я, недовольная, что кто-то позволяет себе сомневаться в моих способностях.

– Работа? – удивленно поднял брови Игорь. – А кем ты работаешь?

– Так, вольный художник.

– Игорь!! – прервав меня, раздался на всю округу надрывный вопль.

От больничного корпуса навстречу нам бежала Валя. Через минуту она заключила в объятия любимого, повиснув у него на шее и не видя, как сморщился он от боли, вызванной столь резким и импульсивным прикосновением к потревоженной ране.

Я и Зорин-старший деликатно отошли в сторонку, не мешая радостной встрече. Свободные от наплыва эмоций и пылких чувств, мы беседовали о вещах более приземленных.

Глава 2

– Мы же вроде бы попрощались, – удивленно говорил Зорин.

– Это да. Но вот, как видите – пришлось снова встретиться. Наверное, судьба.

Вкратце я рассказала ему обо всем происшедшем. Выразив восхищение героизмом Игоря, я посчитала не лишним посоветовать Зорину хотя бы изредка напоминать сыну о необходимости сдерживать свои порывы.

– Если он действительно так живо на все реагирует и чуть что – сразу рвется в бой, то его очень легко могут спровоцировать. Начнут приставать к Вале, например. Он, конечно же, бросится защищать, скорее всего, даже не подумав о том, сколько перед ним противников. А если их окажется слишком много, все может закончиться плачевно. Думаю, что и вас, если что-то случится, он бросится защищать с не меньшим рвением. Вам не кажется, что стоило бы найти кого-то, кто защищал бы его самого?

Разумеется, догадавшись, на что я намекаю, Зорин сдвинул брови и глубоко задумался. Я же, в свою очередь, тоже проявила сообразительность и, угадав причину этих колебаний, поспешила продолжить:

– Если вас беспокоит размер моего гонорара, могу сказать, что эта сумма всегда определяется индивидуально. Когда человек действительно нуждается в помощи и сталкивается с реальной угрозой жизни, финансовые вопросы отходят на второй план. Существуют средние расценки, если они покажутся вам слишком высокими, мы можем обсудить условия, приемлемые именно для вас. Подумайте, Константин Иванович, сын ваш уже сейчас – в больнице. Чего можно ожидать в дальнейшем? Раз уж этот ваш недруг верно решил, как сказала Валя, сжить вас со свету, он может подстроить любую каверзу и вам, и Игорю, да и ей самой. Мне кажется, дополнительные меры безопасности в подобном случае – вовсе не прихоть, а насущная необходимость.

Зорин внимательно слушал и, когда я закончила, попросил немного подождать, пока он посоветуется со своими близкими.

Подойдя к Вале и Игорю, все еще продолжавшим обниматься и обмениваться эмоциональными репликами, он начал с ними «серьезный разговор».