Осколки любимого сердца

– Для представителя такой циничной профессии, как адвокат, у вас слишком романтическая натура, – заметила я, жестом подзывая официанта, который и без того уже смотрел на нас, как на бесполезных амеб, на которых вряд ли можно чем-то поживиться. – Казалось бы, уж кому-кому, а вам-то должно быть известно, что убийца далеко не всегда выглядит как головорез с кинжалом в зубах.

– Конечно, мне это известно. Но именно потому, что я адвокат, я немного разбираюсь в людях, Женя.

– Ладно, время покажет, – сказала я, вставая и закидывая на плечо сумку. – Я принимаю ваше предложение. Мои условия – аванс и полное соблюдение конспирации.

– Аванс я готов выплатить в любое удобное время. А когда вы будете готовы приступить к делу?

– Сразу.

– То есть? – Ильинский, который поднялся вслед за мной и держал в руках взятую со спинки стула мою ветровку, отступил на шаг. – Что значит «сразу»? То есть – «сейчас, сию минуту»?

– Да, а что вас удивляет?

– Но…

Он недоверчиво окинул взглядом мою фигуру, одетую в простой спортивный костюм. Сперва я подумала, что он хочет дать мне деликатный совет надеть на себя что-нибудь более представительное, прежде чем являться к нему домой, но, как оказалось, холеного адвоката взволновало другое:

– А как же вы… вот так?

– Что вот так?

– Ну, разве вам не надо… как это называется… ну, экипироваться?

– Что вы имеете в виду? Взять под мышку гранатомет, закинуть за спину «калашников» и сунуть в карман парочку наручников?

– Это, конечно, преувеличение… насчет гранатомета… но я думал, что у телохранителей есть какие-нибудь приспособления… Нельзя же работать вот так, совсем без оружия.

Я ухмыльнулась, что выглядело совсем не по-женски, и похлопала Ильинского по плечу, что могло бы считаться и вовсе фамильярностью.

– Не беспокойтесь, Аркадий… как вас?

– Можно без отчества.

– Ну зачем же такое панибратство, мы же деловые люди.

– Эмильевич.

– Не беспокойтесь, Аркадий Эмильевич, я не дилетант. Любой телохранитель обучен в случае необходимости использовать подручные предметы – в ход может пойти все, что угодно, вплоть до зонтика. Если это будет действительно нужно, то я и шпилькой для волос смогу сделать очень многое.

Кажется, клиент не особенно поверил – я поняла это по его напряженному молчанию, с которым он сопровождал меня все время, пока мы спускались к автомобильной стоянке. И совершенно зря, между прочим. Ильинский явно начитался дешевых детективов или насмотрелся бездарных сериалов, где каждая вторая спецназовка то и дело выхватывает пушку из-за кружевной резинки чулка, в лифчике у нее запрятана пара гранат, в каблуке – заточка, а в губной помаде – яд. Раз-два – и дело сделано, кругом ромашкой лежит десяток поверженных амбалов, осталось только поправить свалившуюся с плеча бретельку бального платья!

Лично у меня подобная «трактовка образа» телохранителя вызывала только усмешку. Ну да, очень хорошо представляю себе, как в случае смертельной опасности я вот так возьму и начну извлекать из каблука складной нож. Да я еще и туфлю скинуть не успею, как тут-то меня и положат вместе с «объектом».

– Я все же считаю, Женя, что в качестве моей невесты вам бы следовало придать себе… ну немножко более женственный вид. Ведь ни у кого не должно возникнуть даже тени подозрения на ваш счет. А значит, нам просто необходимо сделать из вас даму высшего света. Вы позволите мне потратить на вас немного денег, как это называется, «сверх программы»?

– Никогда не стоит останавливать мужчину, если он идет на такие жертвы, – пожала я плечами.

* * *

Ильинский был прав: невесты известных адвокатов не являются к семье жениха в спортивном костюме и кроссовках, особенно если у них длинные стройные ноги и тонкая талия – и тем и другим я могла гордиться с полным основанием. Поэтому, когда мы с клиентом – «Фольксваген» впереди, «Чероки» метра на три сзади – выехали на центральную трассу, я, мигнув задними огнями в качестве предупреждения, остановилась возле довольно солидного бутика. Я помахала рукой Ильинскому, кивнула на вывеску магазина, показала на пальцах: «десять минут!» и потянула на себя стеклянную дверь. В отражении было видно, что Ильинский вышел из машины и решительно двинулся следом.

Самое интересное, что его тут знали. Как только адвокат перешагнул порог бутика, к нему стайкой порхнули две продавщицы – одна постарше, другая помоложе.

– Аркадий Эмильевич! Здравствуйте! Сколько лет, сколько зим! Вы сегодня один? А как же…

– Здравствуйте, девочки. Я сегодня только сопровождающий. Вот, познакомьтесь, – Ильинский крепко взял меня за руку и многозначительно сжал пальцы, – эту прекрасную девушку зовут Женя, и я хочу, чтобы вы сделали из нее принцессу.

Продавщицы многозначительно покивали, совершенно бесстыже уставившись на меня во все глаза.

– Девочки-красавицы! Каждой на чай по сто баксов сверх покупок, если за десять минут вы мне сделаете вот из этой комсомолки-спортсменки, – он слегка подтолкнул меня в спину, – Королеву с большой буквы! Такую, чтобы от нее просто ослепнуть можно было – ну, вы профессионалки, вам и карты в руки!

«Сестренки» и в самом деле поняли его с полуслова. Они синхронно кивнули, быстро переглянулись и принялись за дело. Одна из продавщиц быстро, но вежливо увлекла меня в большую примерочную с зеркалами до полу и, не дожидаясь разрешения, стала расстегивать на мне «молнию» ветровки. Вторая, двигаясь быстро и бесшумно, уже несла к нам несколько платьев и костюмов, удерживая их на некотором расстоянии друг от друга – чтобы, упаси бог, не помять. На какое-то время я перестала принадлежать себе: была просто куклой, которую раздевали, одевали, заставляли поворачиваться во все стороны.

– Современная одежда по большей части сковывает движения, не случайно есть даже такой термин – «застегнутый на все пуговицы», – щебетала молоденькая продавщица, склоняя меня сделать вывод в пользу той или иной модели. – Пик этого сезона – египетские, греческие и римские мотивы. Женщине предлагается не столько одеваться, сколько «облачать свое тело в одежды». Вот, посмотрите…

И передо мной выкладывались сексуальные небрежные свитера с глубокими вырезами и свободными линиями рукавов, узкие полупрозрачные платья с ремнями на бедрах, черные кардиганы с крупным ярким рисунком, шаровары и шарфы.

– Коллекцию отличает богатая палитра цветов – оранжевый, медный, пурпурный, – а также своеобразная текстура: крупная ручная вязка, кисти на шарфах и юбках, – стрекотала продавщица со скоростью швейной машинки. – Такая одежда смотрится дорого и стоит соответственно. Это те самые вещи, которые способны придать вам вид весьма состоятельной женщины…

Я на минуту представила себе, в какое оцепенение придет тетя Мила, если я вдруг предстану перед нею в этих потрясающих обновках. Кстати, мелькнула в голове предательская мысль, а ведь можно будет соврать, что все это – подарки того самого ухажера, о котором тетушка так давно грезит для меня. Который красивый и богатый одновременно. Тетя Мила получила бы повод пребывать в хорошем настроении, по крайней мере, на целую неделю!

Мне поднимали и опускали руки, просили попридержать подол, распускали волосы, усаживали на низенький пуф и примеряли туфли, босоножки, какие-то немыслимого фасона кружевные сапоги и нечто такое, что и вовсе не имеет названия. Трудно было поверить, что на все это девушкам из магазина действительно понадобилось только десять минут!

– Получайте свою королеву, – сказала старшая продавщица с явным удовольствием в голосе. Тяжелые занавеси примерочной раздвинулись, и я предстала перед клиентом, что называется, во всей красе.

– С волосами нам прямо повезло, – довольно обратилась к адвокату старшая продавщица. – Такие волосы – прямо водопад… Им никакая прическа не нужна.

– И насчет косметики тоже, – заметила вторая, та, что была помоложе. – Мы только губы чуть-чуть блеском тронули, красавице вашей… А так больше ничего.

– А вот с руками беда, – вздохнула первая.

Неожиданно для самой себя я вспыхнула и проворно спрятала за спину обе руки. Было понятно, что имела в виду работница магазина: физические нагрузки и требования профессии оставили на моих руках несмываемый автограф: кожа на ладонях была сухой и местами потрескавшейся. А ногти – обрезаны, что называется, под корень, безо всякого следа маникюра. Не такие уж страшные руки, нормальные руки девушки, которая сама зарабатывает себе на жизнь – в том числе и тем, что умеет быстро и прицельно стрелять с обеих этих рук, падая пузом в грязь. На улице или, скажем, в метро никто бы не заметил, что у меня такие короткие ногти и красноватые пальцы. Но вечерний наряд налагал свои требования – и мне вдруг показалось, что даже манекены в глубине магазина смотрят на мои руки с осуждением.

– Спасибо, девочки, я доволен на все сто, – весело сказал Аркадий и полез в карман за бумажником. – В десять минут вы уложились, как договаривались, за это каждой премия, – он вынул две стодолларовые бумажки, помахал ими в воздухе и по очереди пришлепнул их на плечо каждой из продавщиц, как будто награждал их погонами. – А нам пора.

Мы покинули бутик, нагруженные покупками, которые по просьбе Ильинского были уложены в купленный тут же большой кожаный чемодан. В него же отправились мои кроссовки и спортивный костюм.

В «Дворянское гнездо» я входила на высоченных «шпилях» на ногах, обтянутых шелковыми чулками а-ля паризьен, с побрякивающими на груди и в ушах украшениями от Сваровски и в непривычно коротком платье из темно-малинового органди, которое уверенно облегало грудь и как будто стекало мелкой рябью по бедрам. «Черт возьми, ну просто женщина-вамп!» – подумала я, в очередной раз поймав в зеркале свое отражение.

* * *

– Привет, пап! А кто это? У нас гости? – громко спросила младшая дочь адвоката Аня, как только Ильинский, пропустив меня вперед, зашел в квартиру и громко щелкнул дверным замком.

Я поняла, что встретившая нас девушка – именно Аня, потому, что, во-первых, на вид ей было как раз тринадцать лет, а во-вторых, девчонка была очень похожа на отца: те же резковатые черты лица, те же узкие губы и светлые до прозрачности глаза, правда, полускрытые за огромными очками в тяжелой старомодной оправе.

Одетая в просторную майку с вышитой бабочкой на плече и короткие голубые бриджи, она стояла в глубине просторной прихожей с книгой в руках и смотрела на меня исподлобья.

– Здравствуй, дорогуша. Познакомься, это – Женя. То есть не Женя, а Евгения Максимовна.