Спасти нельзя сдаться

– Наденька, с уборкой я закончила, но я не знаю, что вы желаете кушать на обед. Станислав Аркадьевич утром ушел слишком рано на работу, я не успела спросить о его пожеланиях. Как раз хочу начать готовить, чтобы успеть к двум часам!

– Вера Алексеевна, я буду обедать творогом, как обычно, обезжиренным, сто граммов, – произнесла девушка. – Стас… Он позавтракал яйцами, значит, на обед ему яичницу не готовьте. Думаю, отварная куриная грудка с гарниром из риса.

– Овощной салат приготовить?

– Да, можно, – кивнула головой Надя. – Вы сейчас пойдете в магазин за продуктами? Значит, купите листовой салат, томаты, огурцы, сыр сулугуни и натуральный йогурт без добавок. Можно добавить в салат белок одного яйца, желток не кладите. Йогуртом все это заправите, соль не добавляйте. Стас сам посолит, если нужно, я не знаю, ест он сейчас соль или нет.

– Хорошо, все сделаю.

– Если коричневый рис закончился, купите его, – продолжала Михеева свой инструктаж. – Ни в коем случае не варите белый рис, от него один вред!

– Да, конечно… А на ужин что взять?

– Хм, ужин… – протянула Надя. Вытащила свой мобильный, сосредоточенно что-то стала смотреть в телефоне. Краем глаза я увидела, что девушка изучает меню какой-то модельной диеты.

– Мне на ужин сегодня полагается половинка грейпфрута, – наконец изрекла Михеева. – Стасу… Да кто ж его знает, что он будет есть, у него спросим, когда вернется!

– Все поняла, тогда куплю еще грейпфрут, – проговорила Вера Алексеевна. – Если я вам сейчас не нужна, то я пойду в магазин.

– А, еще купите, пожалуйста, упаковку зеленого кофе, – попросила Надя. – Надеюсь, его мне можно.

– Да вам все можно, Наденька! – не удержалась домработница. – Вы вон какая худенькая, что ж вы себя голодом морите!

– Вера Алексеевна, я на диете, – возразила та. – Поэтому не покупайте, пожалуйста, никаких печений или прочей углеводной дряни к чаю. Вы же не хотите, чтобы меня уволили…

– Ох, нелегко вам приходится, – вздохнула домработница. – Не жизнь, а пытка какая-то!

– Спасибо за сочувствие, но я привыкла, – заявила Надя. – Да, Стасу на ужин, возможно, лучше приготовить паровые котлеты из мяса. Возьмите индейку еще и все, что нужно для котлет. Но без муки и хлеба!

– Да, я обойдусь панировочными сухарями, – смирилась Вера Алексеевна.

– Спасибо, – кивнула девушка. Домработница вышла из комнаты и вскоре ушла в супермаркет.

– Ваш муж тоже придерживается какой-то диеты? – поинтересовалась я.

– Можно и так сказать, он на правильном питании, – пояснила Михеева. – До двенадцати лет Стас был пухлым, даже толстым ребенком. Мать хорошо готовила, на столе постоянно была какая-нибудь выпечка и сладости. Муж рассказывал, что в школе ему сильно доставалось за лишний вес – его дразнили «жиртрестом», толстяком, сарделькой. Но потом Стас решил заняться спортом, начал с утренних и вечерних пробежек, постоянно тренировался в школьном спортзале. За какой-то год он сильно изменился – похудел, вытянулся и буквально «подсел» на спорт, к которому у него оказался явный талант. Одновременно с занятиями физкультурой Стас перестал есть жирное, сладкое и мучное и интуитивно выбирал полезные продукты. С тех пор он продолжает следить за собой, к тому же ему необходимо держать себя в форме. Кто станет ходить к толстому фитнес-инструктору на занятия? Стасу, конечно, легче, чем мне, – я ведь не люблю спорт, да и вес женщины набирают намного быстрее, чем мужчины. Вот и приходится мне сидеть на половинке грейпфрута и с завистью смотреть вечером, как муж уплетает паровые мясные котлетки… Бедная Вера Алексеевна поначалу пыталась накормить нас с мужем своими фирменными пирогами – она ведь раньше в «нормальной» семье работала, где едят по-человечески, а тут оказалась домработницей у «пищевых извращенцев». Будете смеяться, но в первое время я с телефоном в руках инструктировала домработницу, что и в каких пропорциях добавлять в «правильные» блюда, а в продуктовом магазине рассказывала про то, какие продукты можно покупать, а какие находятся под строжайшим запретом. Зато теперь Вера Алексеевна знает, что творог я ем только обезжиренный, сладкие йогурты никто из нашей семьи не употребляет, а фрукты разрешены лишь до двенадцати дня и не все, к примеру, виноград и бананы мы никогда не покупаем.

– С ума сойти! – прокомментировала я. – Ладно, пищевые пристрастия к нашему делу не относятся, вряд ли они послужили причиной, по которой некто ненавидит вашего мужа.

– Согласна, – кивнула Надя. – Но я вроде все вам рассказала, даже не знаю, что еще добавить…

– Вы позволите осмотреть вашу квартиру? – спросила я. – В частности, меня интересует ноутбук вашего мужа. Могу ли я включить его?

– Даже не знаю… – заколебалась девушка. – Боюсь, Стас этого точно не одобрит… Я в его компьютер не лезу…

– Ваш супруг ничего не узнает, – пообещала я. – Я всего лишь включу ноутбук, осмотрю его содержимое и выключу. Это займет не больше десяти минут. Если вы сами не расскажете Стасу, он никогда не догадается, что его компьютер включали.

– Ну… Если так нужно, то ладно… – неуверенно произнесла Надя. – Только прошу вас, ничего там не трогайте, я имею в виду документы, интернет-вкладки и прочее… Не хочу лишних ссор!

– Будьте спокойны, с ноутбуком ничего не случится, – заверила я ее. Михеева испуганно смотрела, как я включаю компьютер, потом вышла из комнаты и подошла к входной двери – видимо, проверить, не вернулся ли внезапно ее муж с работы и не пришла ли Вера Алексеевна из магазина. Я же ждала, когда система загрузится. Однако оказалось все не так просто, как я предполагала, – на ноутбук был установлен пароль. К счастью, на моем телефоне была программа распознавания паролей по серии и номеру компьютера. Я ввела данные ноутбука Стаса, и вскоре высветился буквенно-цифровой пароль компьютера: «Olga1970». Код оказался верен – на экране появилась надпись «Добро пожаловать», я вошла в систему.

Надя стояла в дверях спальни, было видно, что она нервничает. Чтобы сэкономить время, я вставила свою флешку в разъем ноутбука и запустила копирование файлов. Пока операция выполнялась, я открыла вкладки интернета, которые использовал пользователь, занесла в свой мобильный адреса интернет-страничек, чтобы дома спокойно изучить информацию. Когда копирование файлов завершилось, я вытащила флешку и выключила ноутбук.

– Вот и все! – объявила я, обращаясь к Михеевой. Та с облегчением выдохнула, вошла в комнату и села на кровать.

– Вы уверены, что Стас ни о чем не догадается? – спросила она.

– На все сто процентов, – улыбнулась я. – В вашей спальне не установлено видеокамер, поэтому ваш муж не сможет проверить, что происходило здесь во время его отсутствия.

– Да, камер тут нет, – кивнула головой Надя. – Нам и в голову не пришло их устанавливать. Вере Алексеевне мы доверяем, она в жизни не стала бы ничего воровать. Драгоценностей в квартире нет, точнее, имеются мои украшения, но они не такие дорогие, чтобы их можно было продать втридорога. А деньги у нас со Стасом на карточках, которые мы носим с собой.

– Я бы хотела осмотреть другие комнаты, – проговорила я. – Пока ваша домработница в магазине.

– Да, конечно. Пройдемте в гостиную.

Помещение, куда проводила меня Надя, было гораздо больше спальни. Как я поняла, предназначалось оно для приема гостей, мебели здесь было не так много, как в спальне супругов. В комнате были светло-серый диван с мягкой обивкой, два кресла такого же цвета, стол, сервант с посудой и туалетный столик, над которым висело красивое старинное зеркало. Сервант тоже показался мне несовременным – судя по всему, он и зеркало принадлежали матери Стаса, тогда как остальная мебель была куплена недавно.

– Вы делали ремонт в квартире? – уточнила я.

– Да, после того как мы поженились, решили обновить дом, – кивнула Надя. – Отец помог деньгами, собственно, он и настоял на ремонте. Меня все устраивало, по-моему, в квартире Стаса до ремонта было гораздо уютнее.

– Вы приобрели почти всю мебель, а вот зеркало и сервант, думаю, заменять не стали, – заметила я.

– Это память о матери Стаса, – пояснила Михеева. – Посуда в серванте тоже старинная, сервизы достались Ольге Павловне от бабушки, а та вроде была дворянских корней.

– Мать вашего мужа звали Ольгой Павловной? – спросила я.

– Да…

– А вы не в курсе, в каком году она родилась? – решила я проверить свою неожиданную догадку. Надя задумалась.

– Боюсь что-то напутать, но вроде она умерла молодой, даже до пятидесяти не дожила, – проговорила девушка. – Вроде ей было чуть больше сорока лет, может сорок два – сорок три…

– То есть год ее рождения – примерно 1970-й? – спросила я.

– Наверно, – пожала плечами моя собеседница. – А почему вы спрашиваете?

– Пароль на ноутбуке Стаса, – сказала я. – Я сперва не поняла, почему ваш муж выбрал такой код – «Olga1970». Но если сопоставить факты, все сходится. Если год рождения Ольги Павловны 1970-й, значит, она умерла в сорок два года. Стас рассказывал вам, от чего скончалась его мать?

– У нее был рак, – грустно проговорила Надя. Немного помолчав, девушка добавила:

– А ноутбуки мы с мужем купили одновременно. Два года назад, решили обновить компьютерную технику. И… и муж выбрал такой пароль. Он ведь мне практически ничего не рассказывал про свою маму, только уклончиво отвечал на мои расспросы про нее, когда мы только познакомились. Он говорил, что она очень хорошо готовила, работала постоянно и умела шить. А когда она умерла, сломалась ее любимая швейная машинка. Стас хотел починить ее, но не смог – деталей для такой машинки никто больше не производит. Но он забрал машинку сюда, в эту квартиру, правда, пришлось поместить ее на лоджию, на туалетный столик такую огромную вещь опасно ставить. Жаль, что стол от швейной машинки развалился, так бы она стояла как в музее. Но кроме этого, я ничего об Ольге Павловне не знаю – Стас неохотно рассказывал о матери, и я поняла, что разговоры на эту тему слишком тяжелы для него. До сих пор… Два раза в год, одиннадцатого ноября и тридцатого марта, Стас ездит на кладбище к матери, но меня с собой не берет. Говорит, что ему нужно побыть с матерью наедине, и я в их отношения не лезу.

– Одиннадцатого ноября – день рождения Ольги Павловны? – предположила я. Надя кивнула.

– А тридцатого марта она умерла, – закончила девушка. – Мне очень жаль их обоих – и Стаса, и его маму. Как бы я ни ссорилась со своими родителями, мне страшно подумать, что будет, когда они уйдут из жизни. Я тоже очень привязана к ним: и к отцу, и к матери. Даже несмотря на то, что они так поступили со мной, когда я выбрала свою профессию.

– Думаю, они так себя вели из-за того, что беспокоились за вас, – произнесла я. – Зачастую те, кто нас искренне любит, порой делают нам очень больно.