Смерть антиквара

– Оттуда.

– Рада слышать. Как ты там поживаешь? До сих пор в сыщиках бегаешь?

– Я не сыщик, Наталья Васильевна, а частный детектив.

– Как Эркюль Пуаро?

Наталья Васильевна, сотрудница архива, которой я позвонила, была женщиной средних лет и большой почитательницей творчества Агаты Кристи. Особенно она любила серию про бельгийского сыщика и даже как-то собрала на DVD-дисках все сезоны английского сериала про вышеупомянутого персонажа.

– Вроде того. Наталья Васильевна, мне нужна ваша помощь.

– В расследовании очередной криминальной загадки?

– В нем. Хочу посмотреть одно старое дельце.

– Танюш, ты же сама знаешь, это дело не быстрое. Каждый год дел вагон и три тележки уходит в архив.

– Знаю. Но не могли бы вы мне помочь по старой дружбе? У вас времени свободного чуть побольше моего, тем более все архивы у вас под рукой. А у меня тут дело горит. Я вам буду очень признательна, Наталья Васильевна, если вы мне поможете.

Слово «очень» я выделила. Деньги Наталья Васильевна не взяла бы ни за что. Но я знала, чем отблагодарить эту женщину. Кроме английских детективов, сотрудница обожала чай. Наверно, так же, как я – кофе. Да и отношения у нас с ней сложились хорошие еще в мою бытность следователем прокуратуры. Я нечасто обращалась к Наталье Васильевне, но она всегда помогала мне, чем могла. Поэтому со своей стороны я ни за что бы не стала ее подставлять.

– Говори, что за дельце.

– Семь лет назад было дело о самоубийстве несовершеннолетней девушки. Главным подозреваемым была некая Марина Сергеевна Ковалева. Потом обвинение с нее сняли и дело, скорее всего, прекратили.

– А имя этой девушки не знаешь?

– Нет.

– Ладно, попробую поискать. Но быстрого результата не жди. Может, сразу найду, а может, нет.

– Не вопрос, Наталья Васильевна. Запишите тогда мой сотовый.

Я продиктовала номер своего телефона, мы еще немного поболтали о том о сем и распрощались.

Недопитый кофе уже почти остыл. Значит, визит к Марине откладывается на неопределенный срок. Что ж, пока можно встретиться с Леной Синцовой, а заодно и с другими соседями ныне покойного Владимира Сажина. И сделать это можно прямо сейчас – день близится к вечеру, а значит, многие придут с работы домой. Всех опросить, конечно, не удастся, но не беда. Для этого есть еще завтрашний день.

* * *

На Лесной проезд я доехала, удачно миновав все пробки, свойственные вечернему часу пик.

Да, Сажин проживал в неплохом районе. Уже не центр, но еще не захолустье. Место тихое и довольно спокойное. Через дорогу от дома расположился ухоженный сквер, в котором стоял памятник летчикам – героям Великой Отечественной войны. Со стороны улица тоже выглядела вполне прилично, но, заехав во двор, я в очередной раз убедилась, что наш родной город – край контрастов. Старые разбитые газоны, частично отсутствующий асфальт, грязь и мусор. Плюс колдобины, которые я объезжала, по мере скромных сил моего железного коня. Не хватает только местных забулдыг.

Но такой картиной меня сложно удивить. В моем дворе до прошлого лета было не намного лучше. Потом нашелся некий бизнесмен-энтузиаст, который собрал с жильцов деньги и полностью преобразил наш грязный и обшарпанный дворик. Сделал он это на совесть. Поэтому теперь, если я вечером выглядываю в окно, я вижу симпатичные клумбочки и разноцветные лавочки, а не кучку поддатых юнцов или местных пьянчуг, распивающих непонятного происхождения бурду на куче старых досок или в полуразваленном сарае. Здесь, похоже, такого энтузиаста не нашлось, да и неизвестно, отыщется ли он вообще.

Кое-как припарковав машину, я вылезла на свет божий. По пути я еще раз обдумала всю стратегию и тактику и решила не бежать напролом, а действовать аккуратно.

Представившись работником районной администрации, я начала обход по жильцам. Разумеется, я пропустила квартиры Лены и Марины. К последней идти рано, а к первой можно заглянуть после. Почти всех жильцов мне удалось застать дома.

– Добрый вечер. Я из районной администрации. Провожу опрос жильцов на тему безопасности проживания людей в вашем районе.

Именно такую лапшу я вешала на уши тем, кто мне открывал дверь. За три с лишним часа (а именно столько и длился мой липовый опрос) я успела многократно выслушать и про недавнее убийство, и про злобную ведьму-соседку, которая разве что людей не жрет, и про политику, и про нравы современной молодежи, и про скандалистов со второго этажа, и еще много-много чего.

Уже в районе первого этажа я поняла, что под вечер удача не слишком благоволила мне. Ничего сверх того, о чем поведал Кирьянов, жильцы мне не рассказали. Но я поняла, что Сажин жил довольно тихо, особо не привлекая к себе внимания, общительным человеком не был, хотя всегда здоровался с соседями и разговаривал вежливо.

Я нажала на кнопку звонка последней оставшейся квартиры и подумала о том, что идти к Лене у меня уже нет сил. В данный момент я прекрасно понимала тех, кто в силу своей работы, неважно какой, вынужден вот так ходить по квартирам и домам. Мне еще относительно повезло – дом пятиэтажный, и обошла я только один подъезд. А те, кто вот так ходит весь день?

«Ладно, дорогуша, – мысленно одернула я себя, – прекращай ныть, осталось чуть-чуть. Сейчас я выслушаю очередную жалобу на Марину, на пьяниц во дворе, на распущенную молодежь, чиновников-бюрократов и поплетусь к своей машине несолоно хлебавши».

Однако дверь приоткрылась, и из квартиры вынырнуло лицо молодого человека с растрепанными, как после сна, волосами. Оно показалось мне смутно знакомым. Я уже хотела произнести набившую на языке оскомину фразу про администрацию и соцопрос, как парень опередил меня:

– Татьяна Александровна? Здравствуйте.

– Здравствуй, – слегка растерялась я. – Напомни, где мы встречались.

– Я – Никита Краснов. Когда-то вы вели мое дело.

Господи, точно! Еще одно напоминание о прошлой работе за сегодняшний день. Будучи семнадцатилетним сопляком, Никита стал участником автоаварии со смертельным исходом. Притом машину он и его дружки угнали, будучи изрядно подшофе. Что и привело к трагическому финалу. Двое из выживших ребят активно переводили стрелки на Краснова, но мне удалось выяснить, что паренек ни при чем. Позже он подошел ко мне на улице и поблагодарил.

– Вспомнила. Ну, еще раз здравствуй, Никита.

– Вы по мою душу? – Он улыбнулся.

– Нет, что ты. Я уже давно не работаю в прокуратуре.

– А где вы сейчас?

– Можно, я зайду? Или, если хочешь, выйдем во двор. Не хочу беседовать в подъезде, где все слышно.

– Конечно, проходите.

Парень провел меня на маленькую уютную кухоньку. Ремонт здесь, похоже, делали давно – обои выцвели, гарнитур стоял, наверно, еще с советских времен, побелка кое-где облупилась. Но, несмотря на это, здесь, как и во всей квартире, было довольно чисто.

Я устало опустилась на табуретку.

– Налить вам чаю? – предложил Никита.

– А кофе есть?

– Есть. Растворимый.

– Давай.

Парень поставил чайник и сел за стол напротив меня.

– Я, собственно, по делу.

– Насчет недавнего убийства?