Вино викингов

Слово «вашей» я намеренно выделила. Хотелось, конечно, задеть его, но этим я решила ограничиться. Вполне можно и врагов так нажить. В первые же часы работы.

Улыбка сползла с его лица, сменившись задумчивостью:

– А я-то думал…

Что ты думал, здоровяк? То, что власть переменилась и теперь тобой командует хрупкая слабая девушка? Хрен тебе! Я тобой командовать не собираюсь. А если будешь хамить и неуважение выказывать – пну тебя, едва лишь мое терпение иссякнет. И синяк получишь… на все тело. До самых пяток…

Смерив «индейца» красноречивым взглядом, я поинтересовалась:

– Ничего, что я занята?

Колян отступил на шаг, примирительно подняв руки:

– Виноват. Ухожу.

Проводив его холодным взглядом и закрыв дверь комнаты, я решила позвонить старому другу отца. Загорелась я узнать побольше об этом домике: многовато с сим строением непонятного связано, такое ощущение, что его штурмом недавно брали.

Сев на кровать, я вытащила телефон. Пришла пора проверить полученную информацию через свои источники. Правдивые источники.

Поглядывая на дверь комнаты, я набрала знакомый до боли номер. Когда вызов дошел до абонента и он ответил, я сказала:

– Здрасте, Валерий Игнатьевич.

– Здравствуй, Женя. Опять неспокойно на горизонте?

Та-а-ак… И у него голос бесцветный. Что же это такое-то? Неужели весь Тарасов хандрой заболел? Клиент грустит, все оттенки голоса утратил. Но с ним-то понятно, покушения и все такое. Я тоже вот печалюсь, его наслушавшись. А вот отчего у замначальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями голос такой? Опять заработная плата не оправдала возлагаемых на нее надежд? Или я оторвала его от особо важного дела, требующего максимума его внимания? Быть может, он заболел?

На всякий случай я озвучила свои наблюдения, постаравшись придать голосу тревожные интонации:

– Что-то у вас с горлом? Быть может, я перезвоню попозже?

Друг отца явно оживился. Заговорил чуть веселее:

– А что у меня с горлом? Голос у меня нормальный. Просто, может быть, он немного грустный, но нисколько не изменившийся.

Ну и отлично. Не болезнь и не хандра у него. Какая-то нудная бумажная работа, похоже, нагнавшая тоску. Ну, если так, можно перейти к делу. И расспросить его о волнующем меня прошлом волнующего клиента. Ветрова Александра Геннадьевича то бишь.

Я попыталась проявить деловитость, раз уж есть шанс, что меня внимательно выслушают и помогут. Или просто выслушают хотя бы.

– Ладно. Вопрос номер два, Валерий Игнатьевич… Вы ничем не заняты сейчас?

– Ну, как тебе сказать…

Встав с кровати, я подошла к столу и начала вытаскивать из сумки вещи. Всегда приятно послушать Валерия Игнатьевича. Всегда он что-то дельное скажет. Сколько помню себя, его информация мне помогала неоднократно. Вот и я ему помогу. Морально наконец. Тоже какая-то благодарность, что ли. И я предложила:

– Начистоту говорите. Я вас пойму и посочувствую. Помогу, может, чем-то. Выкладывайте, я готова вас выслушать.

– Сижу вот, над делом одного хитреца голову ломаю…

Хитрец? Что за фрукт? Имя есть у него?

– Как зовут этого хитреца?

Валерий Игнатьевич пошелестел бумагами. Прокашлялся. Ответил вопросом на вопрос:

– Тебе его мирское имечко привести?

Ох уж эти органы! Дают человеку всяческие псевдонимы, клички, наименования. Слушаешь – и диву даешься. Личность одна, а имен и номеров у нее как у целой толпы. И не всегда они похожи. Не страна, а энциклопедия обозначений! Взять вот этого хитреца, к примеру. Его могут звать Петей, а еще – Колей, и он же – Вася. Чудно…

Я осторожно поинтересовалась:

– А что, есть и другое?

– Есть. – Замначальника помолчал. – Уголовное.

Запасные патроны к револьверу нечаянно выскользнули из моей руки и упали на пол, звякнули. Я подняла их, присев на корточки.

– Ну, с такими личностями я плохо знакома. Если только…

Мельком я прокрутила в памяти события последних лет. Никого не вспомнила, уже очень давно мне хитрецы не попадались. Все как один – жлобы, быки и хамы. Стоп! Если уголовное дело имеет место, значит, видимо, хитрец в отправленных мною на тюремные нары числится. Дабы утвердиться в своих предположениях, я поинтересовалась:

– Я этого хитреца случайно в тюрьму не спровадила?

Друг отца меня опустил на грешную землю.

– Нет, Женя. Ты с ним вряд ли знакома. Когда он был с законом не в ладах, ты еще в своей Ворошиловке училась. Этот хитрец, мать его так, можно сказать, один из самых первых бандитов. Ну, в смысле, один из первых в девяностые годы.

Я широко раскрыла глаза, положила патроны на стол. Я считала самых первых разбойников этого примечательного периода российской истории некими благородными мужиками благодаря просмотренным мною фильмам. Этакие рыцари, воюющие за место под солнцем, всего добившиеся лично. Но в данный момент – вымершие в результате перестрелок, пьянок и прочих негативных факторов. Нынешние бандиты – лепет детский по сравнению с ними. Мелюзга. Наглая борзая мелюзга с атрофированными мыслительными органами. А тут – нате! Один из «мамонтов», оказывается, выжил!

– Что, настоящий?!

– Реальнее не бывает. Матерый волчище, прожженный.

Мне стало непонятно, из-за чего вдруг его хитрецом прозвали. Спросила, не выдержав:

– А почему именно хитрец, Валерий Игнатьевич?

– До сих пор не попался – вот почему.

– Лихо.

Настоящий динозавр тех времен. Именно такими я себе их и представляла. Умный, хитрый, ловкий, ко всему приспособленный. И столько раз уходивший от руки закона. Это же сколько смекалки надо иметь, чтобы дожить до сегодняшних дней на свободе! Таких людей единицы, видимо, остались. И этот «хитрец» – один из их числа. Вот бы посмотреть на него!

Валерий Игнатьевич между тем продолжал меня интриговать:

– И ОПГ было, и финансовые махинации чудовищных размеров, и убийства, и даже похищения. Но он всегда успевал обзавестись алиби или отличных адвокатов нанять. Ловко выворачивался, ничего не скажешь. А теперь у нас появилась возможность прихватить подлеца за жабры.

Я решила ему подыграть: