Визитка с того света

– Из троллейбуса, – машинально произнесла я.

– Чего? – прервав свою тираду, переспросил Андрей.

– Из троллейбуса, говорю. Мы ехали не на трамвае, – пояснила я.

– Тань, ты вообще-то себя слышишь? – озабоченно глядя на меня, спросил Мельников. – Какая разница, на чем вы ехали? Ну, убили мужика. Печально. Жалко. Но ведь изменить-то уже ничего нельзя. Тебе не удастся его воскресить, а найдется его убийца или нет, это уже неважно. По крайней мере, ему неважно. Ты это понимаешь?

– Да понимаю я все. Только мне все равно кажется, что я должна попытаться хотя бы имя его выяснить, – отмахнулась я.

– Мой тебе совет, подруга, не лезь в это дело. Займись лучше чем-то полезным. Говоришь, машина у тебя сломалась? Вот и направь свою нерастраченную энергию на восстановление ее работоспособности. А поиски убийцы случайного попутчика оставь полиции. Или ты сомневаешься в наших способностях? – с иронией в голосе спросил Мельников.

– Эх, Андрюха. Хороший ты, но одного не можешь понять. Когда дело касается профессиональной чести, человек просто не может отступить, – задумчиво протянула я.

– А профессиональная честь тут с какого боку припека? – не понял приятель.

– А с такого! Мужчина этот собирался нанять меня в качестве частного детектива. А я ему отказала, – обреченно произнесла я.

– Так, гражданка Иванова. С этого места поподробнее, пожалуйста. Когда убитый собирался нанять тебя для выполнения работы? И какого рода задание он тебе дал? – взвился Мельников. – И вообще, почему ты раньше об этом молчала?

– Думала, – ответила я.

– О чем ты думала? Как половчее соврать? Как скрыть от полиции важные сведения? – возмущался Андрей.

– Не собиралась я ничего скрывать. Просто мне нужно было подумать. Я и сейчас не уверена, что именно он звонил мне с просьбой взяться за его дело, – пояснила я.

– Иванова, если ты сейчас же все мне не расскажешь, я тебя прибью, – пригрозил Мельников.

– Слушай. Только не перебивай, ладно? – попросила я и приступила к рассказу.

Выслушав меня, приятель некоторое время молчал, а потом вынес свой вердикт.

– Короче. То, что ты мне сейчас рассказала, ровным счетом ничего не значит. Ну, позвонил тебе какой-то мужик. Предложил последить за своей бабой. Ты отказалась. И правильно, кстати, сделала. Не хватало еще, чтобы ты за вертихвостками шпионила. А тот ли это мужик или нет, еще бабушка надвое сказала. Может, это вовсе и не его визитка. Мало ли в троллейбусе народу ездит? Да кто угодно мог эту визитку обронить. То, что ты нашла ее под сиденьем убитого, еще ничего не доказывает. Следовательно, лично ты ему ничего не должна. Это понятно? – Мельников дождался моего согласного кивка и продолжил: – Сейчас ты пойдешь домой и забудешь обо всей этой истории, как о страшном сне. Ничего не предпринимай. Никуда не лезь. Мы сами найдем того, кто осмелился выпустить кишки тому мужику. Ты меня поняла? Учти, Иванова, я за тобой наблюдаю. Не вздумай ослушаться. Тот, кто сотворил такое с мужиком, шутить не будет. По мне, так это сделал тот, у кого на счету не одно убийство. Искать приключения на свою пятую точку я тебе не советую. Тебе оно надо, чтобы на тебя уголовник охоту открыл?

Я отрицательно покачала головой. Приятель удовлетворенно крякнул и, чтобы закрепить эффект от сказанных ранее слов, добавил:

– Как только появится что-то конкретное, я тебе сообщу. Обещаю.

После этого он подозвал официанта, расплатился за заказ, и мы вышли из кафе. Не доверяя мне, Мельников проводил меня до подъезда, попрощался и уехал. Я поднялась к себе в квартиру, заперла дверь на все замки, прошла в комнату и, обессиленная, плюхнулась на диван.

Глава 3

Я лежала на диване и лениво глядела в потолок. После сытного обеда двигаться не хотелось. Речи Мельникова вновь невольно породили сомнения в моей душе. А и действительно, стоит ли копаться в этой истории, если я даже не уверена в том, что именно убитый звонил мне с пикантным предложением последить за своей любовницей? Ну что мне неймется? Что я ухватилась за эту историю? От скуки? Нет! Ответственность за результат расследования я почувствовала тогда, когда вспомнила предсказание магических костей. Следовательно, чтобы избавиться от наваждения, мне нужно снова сделать это. Бросить кости, и пусть они решают, должна ли я заниматься поисками убийцы или нет.

Я соскочила с дивана, прошлепала босыми ногами к столу и вытянула замшевый мешочек, который хранил ответы на все злободневные вопросы. Покатав кости в руках, я высыпала их на стол. «3+21+25 – Вы займетесь благородной работой, даже если она будет незаметна для окружающих», сообщили мне цифры на гранях костей. Ну вот! А я что говорила? Слышишь, Мельников? «Благородной работой!» И пусть об этом не узнает профессор Барр из Северной Англии, зато моя совесть будет чиста.

Не сомневаясь больше ни минуты, я втиснула ноги в уличные туфли и вприпрыжку помчалась на улицу. Мне предстояло обойти квартиры последней «свечки», и теперь я была уверена в положительном результате. К дому я подбежала, слегка запыхавшись. Распахнув подъездную дверь, чуть не сбила с ног молоденькую девушку, выходящую из подъезда.

– Куда прешь? Не видишь, люди выходят, – нагрубила мне девица. – Совсем народ ошалел. Наскакивают на людей среди бела дня.

– Простите, я вас не заметила, – наспех извинилась я, проскальзывая в подъезд.

– Глаза разуй, тогда будешь людей замечать, – все так же грубо посоветовала девица.

Я не стала вступать с ней в перепалку. Стоит ли обращать внимание на малолетнюю хамку? Поднимаясь по ступеням к площадке, на которой располагались квартиры, я слышала, как девица продолжает ворчать мне вслед.

– Таскаются тут всякие, покоя от них жильцам нет. Обкурятся и прохода людям не дают. И куда только домоуправление смотрит. За что мы деньги им платим?

«Вот ведь зараза! Все настроение испортила», – подумала я. Настроение и вправду упало. Что поделать? Не люблю я, когда меня обвиняют в том, чего не делала. Обкурилась я, видите ли! Да она сама небось под кайфом. Или, наоборот, без дозы ходит, вот и злая такая. Поймав себя на мысли, что мои выводы ничем не отличаются от выводов девицы, я развеселилась. И правда смешно. Знать друг друга не знаем, а напридумывали обе с три короба. Чтобы немного успокоиться, я решила подняться по лестнице на последний этаж и начать обход не снизу, а сверху. Дойти я успела только до третьего этажа. Там мне пришлось задержаться, так как путь мне преградила старушка. Интересная такая старушенция. Древняя, как египетские пирамиды. Вся в морщинах, в старом, застиранном халате, но в бигудях и с макияжем, достойным кисти художников-авангардистов.

– Мумия возвращается, – невольно вырвалось у меня.

Услышав шепот, старушенция приблизилась ко мне вплотную и тонюсеньким голоском запричитала:

– Сынок, подмогни, милай! Не откажи в любезности симпатишной даме. По всему видать, ты парень добрай, отзывчавый. Сподмогни чуток.

Я остолбенела. Это она меня, что ли, сынком назвала? Ну ладно еще брюки бы старушку в заблуждение ввели, но волосы? Белокурые локоны, свободным каскадом ниспадающие на бежевую водолазку из ангорской шерсти, никак не подходили под определение «сынок».

– Это вы мне, бабушка? – переспросила я на всякий случай.

– Тебе, сынок, кому ж еще. Поди сюда. Успеешь по своим надобностям. Сперва дело доброе сделай.

Старушка ухватила меня за полу куртки и потащила в свою квартиру. Надо признать, силы у старушенции было еще предостаточно. Я, конечно, могла бы попытаться вырваться из ее цепких рук, но любопытство взяло верх. Не каждый день встречаешь бабулю, которая накручивает волосы на бигуди и разрисовывает свое лицо почище граффити на заводском заборе. Старушенция между тем втащила меня в коридор своей квартиры, захлопнула дверь и тщательно заперла ее на все засовы. Я остановилась у порога, ожидая, что за всем этим последует. А старуха, казалось, потеряла ко мне всякий интерес. Прошла в кухню, загремела там посудой. Я услышала, как открылся кран и вода мощным напором застучала по эмалированной поверхности раковины. Желая удостовериться в том, что бабуля не затопит всю квартиру и не утопит меня вместе с собой, я двинулась на звук.

В кухне я застала следующую картину. Старушенция поставила в раковину чайник и безучастно наблюдала за тем, как вода, наполнив его до краев, переливается через край и стекает в водопроводный желоб.

– Кран закройте, воды уже достаточно, – посоветовала я.

Бабуля повернулась на голос и, удивленно подняв брови, спросила:

– Вы кто? Как вы сюда попали?

Ну, здорово! Сейчас выяснится, что старушка страдает склерозом и забывает все, что происходило с ней пять минут назад. И как только родственники решаются оставлять ее дома одну? Она же все, что угодно, натворить может.

– Меня Таня зовут. Вы позвали меня, чтобы я вам помогла, – объяснила я.

– Я? Нет, милая, вы что-то путаете. Я вас не звала, – возразила старушенция. – А, вы, наверное, к Манюне пришли? Так ее нет. Умотала куда-то. Вечером приходите. А то оставайтесь. Вместе Манюню подождем.

Я поразилась, насколько изменился голос старушки. Даже выговор стал более интеллигентным, что ли. У нее, часом, не раздвоение личности? Только что передо мной стояла дряхлая, малообразованная деревенская старушка, а теперь подтянутая культурная пожилая женщина, хорошо образованная. Поразмышлять над изменениями сущности хозяйки квартиры я не успела. Раковина наполнилась водой до верха, и теперь она грозилась бурным потоком выплеснуться на пол. Я подошла ближе, закрутила кран, подняла чайник, давая возможность воде свободно стекать в сливное отверстие.

– Вот, чайком чичас побалуемся, – радостно захлопала в ладоши старушка. – А у меня кое-что сладенькое есть. Ты сладенькое любишь, милай?

Я снова удивленно взглянула на бабулю. Да что же это такое? Она опять принимает меня за мужчину. Ох, Таня, шла бы ты отсюда подобру-поздорову. Как бы ей потактичней намекнуть, что мне пора? Ладно. Успею. Вот напою ее чаем, тогда и пойду. Я подошла к плите, поставила на нее чайник и огляделась по сторонам в поисках спичек. Их нигде не было видно.

– Скажите, у вас спички есть? Горелку зажечь надо, – объяснила я.

– Что вы, спички мне не оставляют. Боятся, что я дом подпалю. Сама-то сгорю, ладно. А вот квартиру жалко, – замахала на меня руками старушка. – У меня электрический чайник есть. Я когда себя побаловать хочу, его ставлю.

Я взглянула на эмалированный чайник. Интересно, зачем тогда она в него воду наливала? Впрочем, не мое дело. Отыскав электрический чайник, я долила в него воду и включила. Через какое-то время вода начала бурлить. Старушенция снова захлопала в ладоши, радуясь, как младенец.