Загадка в ее глазах

Я встретила безмятежный Пашин взгляд и поспешно отвернулась. Странно как-то… у человека есть собственная СБ, а он в одиночку идет на опасную встречу, и ребята узнают о его гибели из новостей… Но дела давно минувшие меня сейчас не интересовали. Следовало сосредоточиться на госпоже Качалиной и ее проблемах.

Вообще-то, судя по вчерашнему покушению (если это было именно оно), непосредственная опасность Ольге Качалиной не грозила. Сосулька с крыши… детский сад какой-то! Очень ненадежно, непрофессионально, да попросту глупо. Конечно, лед убивает ничуть не хуже пули… но уронить его точно на клиента неспособен никакой киллер. То ли дело – старая добрая оптика… Оставалось надеяться, что оптики у этого киллера-верхолаза нет, иначе бы он воспользовался ею вчера, и госпожа Качалина не произносила бы речь на сегодняшнем мероприятии, а лежала бы в морге. Потому что оптика не подводит практически никогда.

Так, посмотрим, что за народ заполнил стадион…В основном это была безопасная публика – детишки и подростки, учащиеся спортивных школ города и области. Из взрослых просматривались родители, тренеры и тому подобный народ. На трибунах виднелось довольно много полицейских, да вдобавок стадион оцепили и снаружи. Надеюсь, все кончится благополучно, и через полтора часа мы все, усталые, но довольные, отправимся по домам… Но на будущее подобные мероприятия нужно тщательно планировать. Сегодняшняя импровизированная расстановка охраны никуда не годится.

Вот, например, Паша. Он должен обеспечивать безопасность объекта с тыла, а он что делает? Смотрит на экран телефона и глупо улыбается.

– Галка эсэмэску прислала! – Он повернул экранчик ко мне. – Пишет, что ее из больницы не отпускают, а она все равно сбежит. Она сбежит, Галка-то! Она такая!

И Паша заразительно рассмеялся. Надо же, какие дружеские отношения у них в команде!

– Слушай, а Галка тоже с вами… служила?

Улыбка исчезла с лица Паши, словно ее ластиком стерли.

– Не, – ответил он, – Галка была снайпером. Во вторую войну. За ее голову награду объявили. Но она все равно оставалась там до самого конца. А с нами ее муж служил, Толян. Погиб он, – неловко закончил Паша и замолчал.

Потом вдруг заговорил снова, хотя я ни о чем его не спрашивала:

– Качалин нас всех спас. Он тогда еще генералом не был, генерала ему потом уже дали, в Москве. А тогда он нас из окружения вывел. И Толяна тоже, только он потом в госпитале умер. И позже Сергеич нас не бросил. «Я, – говорил, – за вас отвечаю». Мировой был мужик! Если б попалась мне та тварь, что его убила…

Паша замолк и сжал кулаки – каждый размером с дыню.

– Ладно, Паша, не отвлекаемся. Они, похоже, начинают.

Паша скрылся из виду, а я сосредоточилась на объекте. Значит, Галка – снайпер, прошедший войну. Снайпер – это особый склад личности. Немного похож на математика. Эмоциям воли не дает, старается все держать под контролем. Работает в одиночку, привык никому не доверять, полагаться только на себя. Не удивительно, что Галка встретила меня в штыки. Вдобавок она лично предана вдове генерала, который вывел из окружения ее мужа и остальных. Служит не за страх, а за совесть. Если надо – жизнь за нее отдаст. Идеальный телохранитель! Как мне сегодня ее не хватает… Маловато нас…

Сегодня стадион был оцеплен как полагается. Еще бы, здесь же все городское начальство собралось! А еще – дети, ученики спортивных школ города и прочая публика. Так что, кроме стоявших в проходах и по периметру ребят в форме, стадион был буквально нашпигован людьми в штатском. Тут бы мне и расслабиться, ведь объект охраняют по высшему разряду… Но что-то мне мешало. Все эти супер-пупер профи охраняют не Ольгу Христофоровну лично. Их внимание распылено на весь стадион. И если кто-то поставил себе цель – убить именно Качалину, и этот кто-то – профессионал, такое количество охраны его не остановит. Помешает ему уйти – это да, да и то лишь в том случае, если у киллера нет спецподготовки. А если есть? Расслабляться рановато. Вот закончится мероприятие, тогда и отдохнем…

Мероприятие между тем шло как полагается. Сначала выступил председатель облдумы. Потом мэр. Потом начальство помельче. Детишки на трибунах заскучали и принялись драться свернутыми с трубочку плакатами, которые им раздали перед началом. Хорошо еще, что день был теплым и солнечным. Устраивать праздники на открытом стадионе в декабре – не самая лучшая идея, пусть даже трибуны с подогревом… И в завершение к микрофону вышла госпожа Качалина. Она начала говорить прямо в микрофон высоким звенящим голосом. Я слушала ее краем уха. Там было что-то о мальчике Вите, который жил в нашем городе и занимался спортом, а потом вырос и сделался героем…

Что поделывают безопасники? Что-то я их не наблюдаю… Я нашла взглядом Сашу. Он что-то говорил в телефон, поглядывая на Ольгу Христофоровну. Саша успокаивающе кивнул мне – мол, не трусь, подруга, все будет в порядке, – и отвернулся, даже не попытавшись выяснить, что я от него хочу. Эх, придется устроить им еще один инструктаж, прямо сегодня вечером…

Госпожа Качалина наконец-то закончила свое выступление. Должно быть, это была очень хорошая речь, но я не запомнила из нее ни единого слова. Так, где же безопасники? Что-то я ни одного не вижу…Теперь к микрофону вновь встал мэр – он говорил что-то ответно-благодарственное, и конца-краю всему этому не предвиделось. Когда же все закончится?!

Блеск оптики невозможно перепутать ни с чем. Ни со сверканием разбитой бутылки, ни с бликом от зеркальных очков. Поверьте мне на слово, просто невозможно, и все. И это был именно он – далеко, на пределе видимости, на крыше обычной пятиэтажки за оградой стадиона. Хорошая оптика: до трибуны оттуда метров пятьсот, не меньше…

Я посмотрела на Сашу. Повернувшись ко мне спиной, он продолжал говорить по телефону. Оставалось надеяться, что он давал какие-то инструкции своим людям, а не рассказывал кому-то анекдоты. Но мне от этого было не легче. Паша был далеко, да и чем бы он мне помог? Остальных ребят я не видела в толпе. Чего и следовало ожидать…

Я смерила взглядом расстояние до госпожи Качалиной. Она стояла метрах в двадцати, слишком далеко и высоко – надо мной, на сцене, слева ее закрывал от меня мэр. Мне было плохо видно Ольгу Христофоровну. А тому типу с оптическим прицелом на крыше – просто отлично. На принятие решения у меня осталось не больше трех секунд.

Я вам не Кевин Костнер из фильма «Телохранитель», который с криком: «Не-е-ет!» прикрывает собою клиента. Да и прыгнуть так далеко смогла бы разве что кенгуру. Поэтому я наклонилась и изо всех сил дернула на себя красную ковровую дорожку, на которой стояли высокие гости. Я регулярно посещаю спортзал, поэтому рывок вышел качественным – высокие гости повалились друг на дружку, точно кегли.

Наградой мне было тихое «чпок-чпок-чпок» – звук пуль, входивших в деревянный барьер – в том месте, где только что маячили головы мэра и компании. Ну, и восторженный рев трибун, конечно. Трудно описать, в какой восторг пришли гадкие дети, когда взрослые важные дяди и одна тетя в шубе кучей попадали друг на дружку!

Глава 4

В гостиницу мы вернулись поздно вечером. Весь остаток дня был потрачен на «расследование», как называл это Толмачев. Которое, к сожалению, ничего не дало…

Сразу после покушения зрителей эвакуировали со стадиона – да, сегодняшнее мероприятие дети забудут не скоро! Я своими ушами слышала, как один юный спортсмен, захлебываясь от счастья, рассказывал маме о том, как «на стадион пробрался киллер, как в «Убить Билла», и положил тучу народу!» Бедная мама, кто же виноват, что у ее чада такая богатая фантазия и что оно, чадо, смотрит столько плохих голливудских кино!

Я была так рада, что все обошлось без жертв, что меня не вывели из равновесия ни гнев госпожи Качалиной, ни долгие допросы прибывших на место преступления полицейских и ФСБ. В разряде подозреваемых я пробыла недолго. За меня вступился мэр – Толмачеву пришлось признаться, что именно он рекомендовал меня в качестве телохранителя госпоже Качалиной на все время ее пребывания в нашем городе. После этого меня перестали подозревать в покушении на высоких гостей посредством выдергивания ковровой дорожки у них из-под ног и разговаривали – с того момента – со мной уже по-другому.

Мэр удержал при себе соображения, кто же был настоящей мишенью киллера. В конце концов, на трибуне стояла не одна госпожа Качалина – любой из присутствующих на празднике мог быть объектом. Так что и я не стала распространяться о вчерашнем инциденте. Не то чтобы я собиралась утаить от следствия важную информацию… Я ведь и сама не была уверена, связаны ли вчерашнее и сегодняшнее события. Если честно, я бы, скорее, ответила отрицательно. Сосулька с крыши – это одно дело, а оптика за полкилометра – совсем, уверяю вас, другое. Кстати, киллер не бросил винтовку на месте преступления, вопреки обычаю профессионалов, а унес с собой. Хоть какой-то, но след. Только не для меня. Пусть расследованием занимается ФСБ, а я буду скромно выполнять свою непростую работу.

Разумеется, благодарности от госпожи политика я не дождалась. Да я и не мечтала… Саша повел себя странно – после допроса он подошел ко мне и тихо сказал, что по приезде в Москву сменит сферу деятельности. Я едва не спросила ехидно: «Что, продолжишь карьеру вышибалы?» Но смолчала. Во-первых, Саша этого не заслужил. А во-вторых, не стоит лишний раз показывать свою осведомленность. Как говорят на коварном Востоке: «Пока слово не сказано, ты его хозяин. Будучи произнесенным вслух, оно владеет тобой». Вот так!

Госпожа Качалина высказала все, что думает обо мне, еще в машине. Поэтому по прибытии в гостиницу она прошествовала в свои покои и с грохотом захлопнула дверь. А мы с ребятами расположились в креслах, потягивая минералку и лениво переговариваясь. Хотелось есть, но не было сил подняться. Утром мы не успели позавтракать, потом о еде вообще пришлось забыть. Если бы не мэр, распорядившийся выдать нам по чашке кофе со знаменитыми тарасовскими бубликами, не знаю, как бы мы протянули до вечера.

– Имейте в виду, завтра прямо с утра – инструктаж, – пригрозила я.

– И лучше часов в шесть утра, пока еще что-нибудь не случилось! – мрачно пошутил Саша, и все засмеялись. Сегодняшний день сблизил нас. Мы вместе мерзли, вместе ждали допроса, пили кофе. Я уже не была для этих парней провинциальной занозой, которая учит их делать свою работу. Я стала почти своей.

И тут распахнулась дверь. Меня буквально вынесло из кресла. Я успела перекатиться к стулу, на котором висела моя куртка, выдернуть пистолет из кармана и занять удобную для стрельбы позицию за массивным антикварным столиком. И только тогда поняла, что фигура в камуфляже на пороге – это Галка, неожиданно вернувшаяся из больницы.