Попробуй разберись

– Крюка позови.

– А кто его спрашивает?

– Татьяна Александровна Иванова.

– А по какому вопросу?

– По личному. Не заставляй меня ждать.

Наверно, секретарь известного уголовника и вора в законе неправильно понял мою последнюю фразу, или просто день выдался такой неудачный, но в следующий раз трубка ожила минут через шесть-семь.

– Что надо, Иванова?

– Повежливее бы вы, Иван Дмитриевич. Вы все-таки мой должник. Забыли разве?

– Потому и говорю с тобой, что помню, – с явным неудовольствием сказал Крюк. – Что у тебя за дело?

– Машину угнали.

– Бежевая «девятка», номер такой-то, на лобовом стекле игральные кости?

– Да, – подивилась я осведомленности старого знакомого. – Так вы знаете, где она?

– Нет.

Я чуть не рассмеялась. Разговариваем, как персонажи анекдота. Крюк прокашлялся и добавил:

– Но через пару часов буду знать. Куда ее пригнать?

– Адрес мой продиктовать?

– Не надо.

– И еще, – я кровожадно оскалилась. – Пришли мне того умельца, которого угораздило ее умыкнуть.

– Может, лучше я сам его проучу? – неуверенно предложил вор. – Навек запомнит…

Но я была непреклонна. Имею я право лично познакомиться с человеком, испортившим мне вечер? Пряча сотовый, я подняла глаза на человека, который мог улучшить мне настроение.

– Твое предложение еще в силе?

– Конечно. – Илья вдруг лукаво мне подмигнул. – Знаешь, у меня иногда возникает чувство, что все, чего бы я ни захотел, исполняется.

– Ты хотел, чтобы у меня угнали машину?

– Я хотел тебя подвезти.

Хороший знак. Или я ничего не понимаю в мужчинах, или я ему нравлюсь. Эх, весна, весна! Видно, и я не являюсь исключением из общего правила, и на меня действуют ее чары, и мне хочется быть любимой. Главное, чтобы взаимно.

Тачка у Ильи Журавлева оказалась далеко не крутая: старые «Жигули», «пятерка» цвета морской волны.

– «Мерседес» намечается в будущем году, – в ответ на мой слегка разочарованный вид пошутил парень. Или не пошутил?

– Многим в твоем возрасте финансов хватает лишь на общественный транспорт, – попыталась я загладить неловкость. – Или автомобиль тебе предки подарили на окончание школы?

– Заработал на шикарных улыбках толстосумов.

– Каким образом? Ты рекламный агент?

– Я стоматолог.

– А я думала, вы с Юрой вместе в университете учились.

– Наша дружба началась в восьмом классе. Мы с родителями только переехали в город. Я был новичком, тихим и забитым очкариком.

– Что-то не верится!

– Ты меня раскусила. На самом деле я был толстым и неповоротливым увальнем, а Юран – маленьким и худым. Чем не пара?

Я не могла понять, серьезно он говорит или нет. Но то, что парню сейчас тяжело и муторно, видно было сразу. Он словно старался отгородиться от мира забором равнодушия, насмешливых, чуть горьких слов. Засунул боль о погибшем друге в дальний уголок сердца, спрятался за привычной вежливой маской и примчался к Юриным близким, утешить и поддержать их в трудный час.

– Ты знаешь, куда ехать?

– Да. Я не раз бывал у него на работе.

Мы рванули с места и помчались по темнеющим улицам.

– Когда ты в последний раз видел Мартынова?

– В среду. Он купил «Что кому», и мы смеялись до икоты, выбирая ему очередную невесту. Сидели у него, пиво пили.

– У тебя-то проблем с девушками нет?

Я и не заметила, когда мы перешли на «ты», непроизвольно получилось. Илья промолчал, и я, вдоволь налюбовавшись его профилем, первой продолжила разговор. Но к девушкам я еще вернусь…

– Ты знаешь, кому он написал?

– Знаю, кому он собирался написать: блондинкам и красавицам.

– Опять?

– Нина рассказала тебе страшную историю о неудачных знакомствах ее братика? На этот раз мы искали послание с изюминкой. Но встретиться ни с одной Юран не успел.

– Откуда ты знаешь?

– Последний раз я разговаривал с ним по телефону в четверг вечером. Он намеревался написать письма в пятницу и отправить их в субботу. Тогда к девушкам они попадут, точнее, уже попали, сегодня, в понедельник. Итак, любовь не состоялась.

Ага! Вот, значит, чью фразу повторяла давеча Нина. Илья внезапно затормозил машину перед светофором.