Зона Топь

Из прицепа к «Жигулям» Ирина и ее муж Коля с гордостью вывели розового кабанчика килограммов на двести.

Оценив параметры Борьки, тетка Полина благосклонно кивнула, разрешая доступ к телу.

Делегация направилась к дощатому сараю, выкрашенному в веселенький желтый цвет.

Хавронья с ужасом смотрела на здоровенного кабана, который тут же стал деловито к ней принюхиваться. Хавронья широким задом вжалась в стенку утепленного сарайчика, решив не сдаваться розовому нахалу.

Прошел час, другой. Время близилось к трем. Наблюдатели, пристроившись на сене в углу, уже допили первую бутылку самогона и закусили сальцем от родственника Борьки, а Хавронья все не подпускала к себе ухажера, борясь за девичью честь.

Она уворачивалась, прыгала и рычала, выставляя немалые клыки. При очередном маневре хрюшка снесла боковую перегородку. Начала трещать задняя стенка сарая.

Ирина толкнула в бок супруга, и тот, перестав рассматривать грязные ногти, предложил помочь созданию семейных отношений. То есть подержать Хавронью, пока к ней пристроится хряк.

Полина, глядя своей любимице в глаза, начала уговаривать, объясняя, что с девственностью все равно придется расставаться, так уж лучше под руководством опытных людей да с хорошим мальчиком, чем не пойми с кем и на чужом дворе.

Хавронья внимательно слушала хозяйку, иногда повизгивая, но, вильнув мощным боком, хряка к себе не допускала.

Двухсоткилограммовому «мальчонке» надоело уговаривать «девушку», и он пошел гулять по сараю. Хавронья от усталости завалилась на бок, отдыхая.

Обойдя по периметру сарай и сожрав попавшуюся на пути горку моркови, апельсиновые очистки и старый шерстяной шарф, хряк решил, что он отдохнул, перекусил, пора и любовью заняться. И рванул к невесте с новыми силами и конкретными намерениями.

Хавронья от страха шарахнулась к задней стенке сарая, надавила – и та проломилась под ее ста пятьюдесятью килограммами. А хряк все наседал, норовя выказать скопившуюся страсть.

Хавронья, не желающая переходить из статуса девушки в статус женщины, вывалилась во двор. Пробуксовав в снегу посередине двора, она рванула на полной скорости в сторону дороги, скользя копытами по замерзшим лужам… Хряк припустился за ней.

На такие мелочи, как заборы, люди, кусты или автомобили, ни перепуганная Хавронья, ни воспылавший любовью хряк Борька внимания не обращали.

За двумя дипломированными свиньями с озабоченным видом бежала тетка Полина, кума Ирина и ее супруг Колян, на ходу допивающий желтую самогонку из второй поллитры.

* * *

Немного было мутновато в голове от недосыпа из-за разговора с Жорой, слегка подташнивало и очень хотелось пить, но я твердо вела машину по трассе Москва – Питер, надеясь до вечера добраться до дома.

В глазах слегка мерцали и рябили пейзажи за ветровым стеклом, но я надеялась, что справлюсь… Зря.

Сразу за Клином ожил сотовый телефон. Сначала я поговорила с братом, он очень переживал из-за возможного опоздания купленного товара. Следующий звонок был от мамы, она радовалась потеплению. Кирилл позвонить не соизволил, видимо не сомневаясь в моем скором появлении и в том, что я не изменю ему «никогда», то есть в ближайшие лет десять.

Меня опять начали грызть пираньи ревности… Но Судьба на свете есть! Позвонила моя любимая подруга Аня. Как только приземлилась в Шереметьеве, а это было минуту назад, так сразу набрала мой телефон.

Я только-только проехала Клин. До Шереметьева было раз в десять ближе, чем до дома. Голос Анны обещал интересные рассказы и сувениры.

– Аня, так соскучилась по тебе. Хочешь я развернусь, подхвачу тебя, маму и Вовку в аэропорту и отвезу домой?

– Если тебе не трудно, – как всегда, тоном английской леди начала благодарить Аня…

Радуясь скорой встрече, я начала тормозить, готовясь к развороту… и это спасло мне жизнь.

Глазам своим не поверила, когда из кювета дороги, слева, под колеса моего «Лексуса» метнулась огромная коричневая туша.

Я крикнула в телефон: «Аня! Черт!» – и подпрыгнула, нажимая на тормоза, но поздно. Сильнейший удар заставил вильнуть машину вправо, руль дернулся, и два пальца левой руки щелкнули нестерпимой болью. И, может быть, обошлось бы без дальнейших осложнений, но непонятно откуда выскочил огромный розовый свин, и второй удар снес машину в кювет справа.

Машина упала на правую сторону и, свалившись с дороги, перевернулась. Крыша и пол поменялись местами, окна залепило снегом. Сиденье сдвинулось со своего места и вжало ноги в живот. Руль ударил меня в лицо.

Я теряла сознание и захлебывалась собственной кровью.

Тетка Полина кинулась к Хавронье, отлетевшей к краю дороги в глубокий сугроб, и бросилась на нее сверху, проверяя пульс. Свинюшка смотрела на хозяйку страдающими глазами, подхрюкивая, просила помощи. Животинку трясло от боли и холода. Тетка Полина сняла с себя теплый пуховый платок и накрыла им Хавронью как одеялом, подталкивая края под бока.

– Потерпи, моя девочка. Чуть-чуть потерпи.

Борька остался на асфальте, пытался встать, вертя налитыми кровью глазами, Ира бегала вокруг свина, причитая: «Маленький мой! Живой мой мальчик!»

Колян отбросил бутылку и в два прыжка спустился с дороги. Черный «Лексус» лежал колесами вверх среди девственного белого поля, наполовину утонув в образовавшемся сугробе. К машине вела утрамбованная крышей автомобиля дорога умятого снега. Колеса «Лексуса» еще крутились.

Проваливаясь по грудь в снег, Колян обошел машину, счистил с ветрового стекла снег. Изнутри по стеклу стекала клякса крови.

Сильно дернув дверцу со стороны водителя, он сделал шаг назад, на всякий случай. Из машины в снег кулем вывалилась молодая женщина. Лицо залито кровью, в правой руке зажат телефон.

С дороги сбегали Полина и Ирина.

– Что там, Коля? Жив шофер?

Николай разжал послушные пальцы пострадавшей, в телефонной трубке настойчиво спрашивал женский голос: «Алло, алло, Маша, Маша… Алло… Кто-нибудь ответит?» Он поднес телефон к уху.

– Алло. Это Николай. На черном «Лексусе» ваша знакомая?

– Да, моя подруга Маша.

– В аварию попала ваша подруга, – Николай шмыгнул носом, – в хреновую.

– Она жива?

– Так непонятно еще. Вот, лежит в снегу, лицо в крови. – Николай нагнулся, потрогал шею. – Господи, где ж, блин горелый, они тут пульс щупают?

– Николай. – Голос Анны стал спокойным. – Вы сначала продиктуйте мне адрес аварии, а затем постарайтесь положить Машу обратно в машину. На улице минус двадцать, в снегу она замерзнет. И сразу звоните в «Скорую» и в ГАИ. Я приеду через полчаса, я в Шереметьево.

– Понял, не дурак деревенский.

Несмотря на то что его колотило от холода и нервного потрясения, Колян толково объяснил, на каком километре машина потерпела аварию, дал привязку по местности.

Следующие звонки он также сделал быстро и вразумительно, зная, что его голос записывается и на «Скорой», и в милиции. Времени, чтобы обезопасить себя от большого срока, оставалось мало.

Обе кумы, отвлекшись от контуженых свиней, спустились к машине и топтались на снегу рядом, оглядываясь по сторонам.

Ирина плакала, прикрывая варежкой лицо.

– Очнись, зараза. Полина! – Коля пнул жену в спину. – Оттащи пострадавшую на метр в сторону. Ира, кончай реветь белугой, а то врежу! Мы толкаем машину! Слышите? Надо поставить ее на колеса.

– Нас посадят! – ревела в голос жена.