Бедность и богатство. Руководство православного предпринимателя

Человеку знакомы разные виды собственности и разные отношения к ней при разных социальных устройствах. Да, высоки были идеалы первохристианских общин, и о том, что и такой способ управления имуществом может быть эффективным, наглядно показывают православные монастыри.

Однако грубейшей пародией на этот образ жизни стали советские коммуны в годы большевизма с их отрицанием прав человека, растворением личности в коллективе. Экономист Л. М. Сабсович, автор книги «Социалистические города», утверждал: «Жилые дома в социалистическом городе должны строиться так, чтобы они представляли наибольшее удобство для коллективной жизни, коллективной работы, коллективного отдыха трудящихся… В этих домах не должно быть отдельных квартир с кухнями, кладовыми и пр. приспособлениями для индивидуального домашнего хозяйства, так как обслуживание бытовых нужд трудящихся будет полностью обобществлено. Они также не должны заключать в себе помещений для обособленной жизни каждой отдельной семьи, ибо семья… безусловно исчезнет».

Слава Богу, этого не произошло. Сейчас подобные высказывания не воспринимаются иначе, как курьёз, но мы не должны забывать, что когда-то в бытовом журнале одной из советских коммун писалось совершенно серьёзно: «Сначала были обобществлены простыни, наволочки и носовые платки. Теперь обобществление распространено на полотенца и носки. Кроме того, уже начата работа по обобществлению нижнего белья». История показала, что такой насильственный метод обобществления собственности приводит не к умножению собственности, а к её разбазариванию.

Но какой же вид собственности лучше? На этот вопрос однозначного ответа нет. Как показывает история, идеального мироустройства на земле быть не может.

ГЛАВА 9

ОТНОШЕНИЕ К ПЕРЕДЕЛУ СОБСТВЕННОСТИ

Сегодня Церковь не отвечает на вопрос, какой вид собственности для человека лучше, принимая различные формы собственности как данность, свойственную тому или иному общественному устройству, но она занимает твёрдую позицию в вопросе передела собственности.

Смысл церковного подхода к вопросу собственности в том, что за пределами краткой земной жизни рано или поздно человеку всё равно придётся дать отчёт о том, как он распоряжался Божиим имуществом. И с него спросят не за всё вообще, а за то, что было в его руках, за то, что принадлежало ему лично.

В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», официальном церковном документе, принятом на юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года, сказано: «Владея значительным имуществом, не согрешает тот, кто использует его согласно с волей Бога, Которому принадлежит всё сущее, и с законом любви, ибо радость и полнота жизни – не в приобретении и обладании, но в дарении и жертве». Апостол Павел призывает памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: блаженнее давать, нежели принимать (Деян. 20, 35).

В вопросах передела и отчуждения собственности позиция Церкви такова: «Священное Писание признаёт право человека на собственность и осуждает посягательство на неё. В двух из десяти заповедей Десятисловия прямо сказано об этом: Не кради… Не желай дома ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего (Исх. 20, 15, 17). В Новом Завете такое отношение к собственности сохранилось и приобрело более глубокое нравственное обоснование».

Протоиерей Сергий Булгаков, русский философ, богослов, экономист, написавший несколько книг о философии хозяйствования, в своём произведении «Христианство и труд» подчёркивал: «…ошибочно и близоруко судят те, которые придают решающее значение только внешним формам владения и присвоения – они имеют лишь относительное и подчинённое значение. Главная борьба должна быть направлена не на отнятие собственности одних для передачи её другим, но к преодолению себялюбия, своекорыстия, бессердечия, которые могут гнездиться во всяком общественном строе. Посему великие отцы и учители церкви свв. Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский и др., которые многократно обличают себялюбие богатых и чванных, надеющихся на своё богатство, призывая их к милосердию и любви, к исполнению своих обязанностей пред бедными, однако никогда не управомочивают этих последних к зависти и мятежу».

Сегодня, если общество желает руководствоваться православной этикой, его экономическая политика должна исходить не из отношения к собственности, а из постулата – рост богатства одних не должен увеличивать бедность других.

ГЛАВА 10

БЛАГОСЛОВЛЁН ЛИ БОГОМ МИРСКОЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ?

Идеалом для русского православного человека всегда было монашество. И это понятно. Что может быть выше того подвига, когда человек устраняется от мира и от мирских дел, чтобы полностью сконцентрировать всю свою жизнь на устремлении к Богу? Монахи – это те христиане, которые оставляют по возможности все земные занятия, принимают обет нестяжания, безбрачия и послушания ради высшей добродетели христианина – молитвы, чтобы посредством её соединиться с Богом.

«Монашество очень славно и похвально воспето всеми святыми отцами, это есть высший образ жизни для человека на земле. Конечно, жизнь монашеская должна представляться для нас очень заманчивой, и какой настоящий христианин не желает в глубине души, не мечтает об иноческом пути?!» – пишет архимандрит Лазарь (Абашидзе) в своей статье «О монашестве».

Монашество есть великая тайна Божия. «Монашество есть установление Божие, отнюдь не человеческое», – пишет святитель Игнатий (Брянчанинов).

Господь Иисус Христос верующим в Него указал два пути, ведущих к спасению, два образа жизни. Один из них путь монашеский, ведущий к совершенству. По мнению святых отцов, в Евангелии есть два места, относящиеся исключительно к монашествующим. Первое – приведённый выше отрывок о богатом юноше. Господь сказал ему: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё и раздай нищим; <…> и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19, 21). И второе – о скопцах: «есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит (Мф. 19, 12). Здесь говорится, конечно, не о том, чтобы буквально оскоплять себя, а о безбрачии. Быть совершенным совсем не просто. Быть может, поэтому этот образ жизни ещё называют сверхъестественным жительством.

Несмотря на то что у каждого верующего может возникнуть произволение принять монашеский образ жизни, святые подвижники предупреждают, что для монашества от человека требуются особое внутреннее расположение, как они говорят – дар к монашеской жизни и призвание Божие. К сожалению, часто бывает, что по неопытности за Божие призвание принимаются случайные стечения обстоятельств или какие-либо беды и неудачи в мирской жизни.

«От печали не должно идти в монастырь, в который можно вступить только по призванию. Все, сколько их знаю, поступившие в монастырь по каким-либо обстоятельствам внешним, а не по призванию, бывают очень непрочны и непременно оставляют монастырь с большими неприятностями для монастыря и для себя», – предупреждает святитель Игнатий. То есть к монашеской жизни призваны далеко не все, а в таком случае гораздо лучше быть хорошим мирянином, чем плохим монахом.

Второй путь, второй образ жизни, указанный Господом, – это мирской путь верующего человека, он называется путём, ведущим к спасению. Условия спасения заключаются в вере во Христа, в соблюдении заповедей Божиих и во врачевании покаянием недостатка соблюдения заповедей. «Спасение предоставлено, и оно возможно всем, при обязанностях и служениях посреди мира, не противных Закону Божию», – говорит святитель Игнатий.

Конечно, мирская жизнь изобилует заботами о хлебе насущном, трудностями семейной жизни, проблемами воспитания детей, земными попечениями и суетой. Но эти тяготы и скорби могут быть спасительными для души мирянина: они смиряют его, учат состраданию и милосердию, наполняют его жизнь целенаправленной деятельностью, собирают его волю.

Главное, исполнять во всём волю Божию, а исполнять её можно в любом жительстве и на любом месте. В своём Послании к Римлянам апостол Павел говорит: Имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли – в учении; раздаватель ли, раздавай в простоте; начальник ли, начальствуй с усердием; благотворитель ли, благотвори с радушием (Рим. 12, 7–8). То есть у православного человека есть возможность в любом положении соединить свою жизнь с Богом, направить её на служение Богу и исполнить Божий замысел о себе.

В природном мире из одного семени вырастет дуб, из другого – берёза, из третьего – нежный колокольчик, из четвёртого – роза, и всё это в совокупности составляет разнообразие единого растительного мира. Так и мир человеческий разнообразен и богат: один становится монахом, другой – учителем, кто-то – художником, кто-то – плотником, кто-то – солдатом, кто-то – предпринимателем…

Иногда приходится слышать, как рассуждают новообращённые христиане. Дескать, здесь, на земле, всем заведует «князь мира сего», а значит, мир – это сущий ад, грязь и похоть, он враждебен миру духовному по своей сути, и чтобы уберечь свою чистую душу, я должен замкнуть глаза и уши и бежать из этого мира куда подальше. А если бежать мне некуда, то хотя бы буду ненавидеть его всеми силами души. Можно ли при таком мировоззрении хоть как-то нормально ощущать себя на земле, не говоря уже о том, чтобы почувствовать себя счастливым? Можно ли строить свою жизнь, учиться, работать, создавать семью, растить детей, ненавидя среду, в которой приходится это делать? Вряд ли. Но вся проблема в том, что зло не есть неотъемлемое качество этого мира, а наша душа, увы, не чиста, а подвержена страстям. Потакая страстям и греху, мы сами творим зло и выплёскиваем его в мир.

Если мы не осознали, где находится корень зла, и не решились его вырвать, мы можем бегать по всему миру и от мира туда и сюда, но наше зло всегда нас настигнет. И призвав весь народ, [ Господь] говорил им: слушайте Меня все и разумейте: ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека… Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, – всё это зло извнутрь исходит и оскверняет человека (Мк. 7, 14–15; 21–23).

Путаница в вопросах отношения к мирскому может возникать ещё и потому, что слово «мир» многозначно, в Евангелии оно употребляется в двух значениях. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного… (Ин. 3, 16). Здесь имеется в виду мир как всё человечество. И второе значение слова: «мир» – это совокупность мирского зла и страстей. Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская… (1 Ин. 2, 16). (До реформы Луначарского, упразднившего в русском языке i, в самом написании этих слов имелась наглядная разница – «мир», даруемый Христом, есть «мир немiрской, надмiрный, горний». Основная же характеристика мiра дольнего – буйство стихий и страстей. Сравните – «князь мiра сего». – Прим. авт.) Мир, который Господь призывает не любить, находится не вовне, а внутри нас. Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст (Мф. 15, 11). И вот этот мир страстей и грехов, исходящий из нас, в одинаковой степени всегда готов осквернить и монаха, и мирянина. Его надо не любить, а не тот мир, в котором мы живём.

Духовное, естественно, выше материального, если мы верно расставляем приоритеты. Это вовсе не означает, что материальным мы должны вовсе пренебречь. Как получивший дыхание жизни, по образному выражению, из уст Самого Бога, человек представляет собой живое, органическое соединение земного и небесного, материального и духовного.

Мир, созданный Богом, прекрасен, и всё в нём прекрасно, кроме нашего греха и нашего зла. Поэтому христианский путь есть путь преображения себя и всего мира, путь приближения Царства Божия – нового неба и новой земли, на которых обитает правда (2 Петр. 3, 13).

Мирской путь верующего – это путь, доступный и приемлемый для большинства людей. В нём есть масса возможностей для творческой реализации личности, в нём больше свободы для избрания стиля жизни.

То, что мирской путь отнюдь не лишён Божьего благословения, нам показывают два душеполезных примера из «Отечника». Однажды во время молитвы преподобный Макарий Египетский, долгое время подвизавшийся в Скитской пустыне, услышал голос: «Макарий, ты не достиг ещё того совершенства, как две женщины, живущие в городе». Смиренный подвижник пошёл в город и нашёл дом, где жили указанные женщины, которые приняли его с радостью. Преподобный стал расспрашивать их: «Ради вас я пришёл из дальней пустыни и хочу знать о ваших добрых делах, расскажите о них, ничего не скрывая». Женщины с удивлением ответили: «Мы живём со своими мужьями, у нас нет никаких добродетелей». Однако святой продолжал настаивать, и тогда женщины рассказали ему, что вышли замуж за родных братьев. За всё время совместной жизни они ни разу не сказали друг другу ни одного злого или обидного слова и никогда не ссорились между собой, так как дали обет Богу не произносить бранных слов до самой смерти. Святой подвижник восславил Господа и сказал: «Поистине Господь не ищет девы или замужней, ни инока, ни мирянина, но ценит свободное намерение человека и на добровольное его произволение посылает благодать Святого Духа, которая действует и управляет жизнью каждого человека, стремящегося спастись».

Другой случай произошёл со святым Антонием Великим, основателем отшельнического монашества. Однажды Господь открыл ему, что есть в городе сапожник, у которого святому Антонию есть чему поучиться. Святой старец нашёл этого сапожника и также стал расспрашивать, как он живёт. Тот ответил, что целыми днями работает и треть своего заработка отдаёт на храм, треть раздаёт нищим, а остальное удерживает на свои нужды. Антония, который раздал всё своё имение и жил в пустыне в совершенной нищете, это не удивило. Зато у сапожника оказалось замечательное внутреннее устроение. Он ничего не мнил о себе высокого, а всё время думал, что все вокруг спасутся, один он погибнет. После этого, возвратившись в пустыню, святой Антоний много лет учился такому образу мыслей сапожника-мирянина.

Эти примеры показывают нам, что и мирская жизнь угодна Богу.

Святитель Николай Сербский говорил, что если человек поворачивается к Богу – все пути ведут к спасению, если отворачивается – все пути ведут к погибели.

ГЛАВА 11

ОБЩЕСТВО. АКТИВНАЯ ЖИЗНЕННАЯ ПОЗИЦИЯ

Как-то на одном из православных форумов обсуждалась тема «Что такое смирение?». Большинство участников этой весьма жаркой дискуссии сошлись на том, что смирение – это когда человек считает себя «рабом, ничего не стоящим». Не позабыли форумчане привести и определение из Толкового словаря Ожегова, в котором написано, что «смирение – это готовность подчиниться чужой воле». К сожалению, после таких дискуссий приходится признать, что даже люди, считающие себя православными, имеют весьма ложное понятие о смирении. Потому что, хотя Господь и призывает нас считать себя рабами неключимыми (Лк. 17, 10) (то есть не приписывать себе в заслуги исполнение заповедей Божиих, как не может раб требовать награду за то, что он и так должен исполнять по своему положению), одного этого определения, вырванного из контекста Евангелия, недостаточно для понимания добродетели смирения.

Вспоминается такой анекдот.

Звонят в дверь. Мужчина открывает, на пороге несколько здоровенных хлопцев:

– Здравствуйте! Мы пришли вас повесить.

Крики, стоны, через пять минут всё кончено.

Звонят в следующую дверь, там происходит то же самое. Наконец звонят в третью дверь. Открывает мужчина и говорит:

– А я не согласен!

– Хорошо! Тогда не будем.

Так как же всё-таки понимать смирение? Каким должен быть христианин, живущий по заповедям Божиим? Какую общественную позицию он должен занимать? И сразу же возникает вопрос: люди, готовые подчиниться чужой воле, разве были бы способны преодолеть татаро-монгольское иго, изгнать оккупантов из Кремля в 1613 году, победить Наполеона в 1812-м и фашистов в 1945 году? Или всё это делали люди не православные, не смиренные? Может быть, смиренными и уничижающими себя должны быть только монахи? Но как же тогда великий святой земли Русской преподобный Сергий Радонежский благословлял князя Дмитрия на ратный подвиг на Куликово поле, да ещё дал ему с собой двух иноков Пересвета и Ослябю? Или Сергий Радонежский не был смиренным?

Нет, Сергий Радонежский несомненно был святым человеком, а святым можно быть только при наличии этой главной добродетели христианина – смирения. Но что же тогда это за качество такое?

Люди святые очень часто называли себя ничтожными, грязью, прахом, пеплом, свиньями, лежащими в калу, признавали себя хуже всех, готовы были подчиниться чужой воле, но в их поведении, в их истинном смирении есть одно существенное отличие от смирения ложного. Не ВСЯКОЙ чужой воле они были готовы подчиниться, а лишь воле Христовой.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорил: «Смирение есть образ мысли Христов», нрав евангельский. То есть смиренным может быть тот, кто усвоил себе образ мыслей Самого Господа и поступает согласно воле Его. Это ни в коем случае не пассивность и бессилие! По словам святого Амвросия Оптинского: «Христианское смирение – это проявление силы человеческого духа, покоряющей и злобные гневные сердца, ломающей человеческую гордыню». А святой Иоанн Дамаскин учил, что «терпение и смирение нужно иметь и для мира и для войны».

В одной из своих книг святитель Игнатий (Брянчанинов) приводит беседу ученика со старцем, где старец характеризует смирение как «евангельскую добродетель, совокупляющую силы человека воедино миром Христовым, превысшую человеческого постижения». Слово «смирение» имеет в своей основе слово «мир». Смиренный человек всегда пребывает в мире с Богом и другими людьми. А «превысшая человеческого постижения» эта добродетель потому, что очень трудно объяснить словами, что такое смирение, если человек ни разу не испытывал его. Преподобный Иоанн Лествичник и преподобный Исаак Сирин говорили о том, что смирение – это таинственная сила, которая во всей своей полноте подаётся Богом только святым, оно является совокупностью всех добродетелей и поэтому венчает человека, достигшего духовного совершенства.

Вся жизнь христианина – это путь к смирению. Смирение есть способ увидеть своё реальное положение и принять то неизбежное, что из него вытекает. Причем принять как должное. При таком подходе поведение человека становится адекватным: он не ропщет, не злится на кого-то, не осуждает окружающих и не пытается переложить свою вину на кого бы то ни было. Вот эта-то способность видеть ситуацию такой, какая она есть, а также думать и действовать в соответствии с ней и является началом пути к Богу.