На грани доверия. Книга третья.

Зато рано утром обе семьи быстро искупались в Средиземном море и устроились на пляже под бархатным майским солнцем. Договорились, что на экскурсию поедут на третий день пребывания на Кипре, а пока – купание, солнечные ванны, прогулки, тем более что остров в мае ещё утопал в цветах.

Олеандры, которые сажали вдоль дорог и на разделительных полосах магистралей, были красивы, правда, ядовиты, но любоваться ими вполне безопасно. Окутывая улицы сиреневым туманом, поражали взор жакаранды. Один из местных жителей, разговорившись с Николаем, когда тот гулял с Сашей по улочке за отелем и остановился, чтобы полюбоваться настоящими «джунглями» жакаранды, рассказал, что это растение родом из Южной Бразилии. Оно настолько популярно в мире, что, к примеру, в Австралии при рождении ребёнка в роддоме вместе с младенцем выдавали саженец жакаранды. Саша заявила, что им тоже нужен саженец, да и младенец не помешает.

А когда они гуляли всей компанией, видели дурман-цветок. Тот самый, который изваял Данила-мастер для хозяйки Медной горы. Это от названия цветка на санскрите «Датура» произошёл глагол «одурманивать». Дон Хуан, учитель Карлоса Кастанеды, использовал дурман для достижения эффекта полёта.

Вся женская часть компании была в невероятном восторге от цветущей баугении. За красоту цветков его назвали «Орхидным деревом». А каллистемон за его тычинки мужчины смешно окрестили «ёршиком». Его деревья, как и эвкалипты, почти не отбрасывали тень.

Надежда узнала, что скоро в Лимассоле пройдёт фестиваль цветов. Они всенепременно туда пойдут. А пока лежали на пляже, неспешно прогуливались по берегу, плавали наперегонки – Николя и Вадим. Виктория много возилась в воде с Сашей, учила её плавать, а потом они на берегу собирали мелкие ракушки и разглядывали разноцветные камешки.

– Вика, из тебя получится идеальная мамочка, – заметила Надя, наблюдая за подругой и дочерью. Тему детского дома они обсудили ещё на Родине. Виктория улыбнулась.

– А вот и мы, – Николя и Вадим вышли из воды, оба стали подпрыгивать, вытряхивая воду из ушей – много ныряли. Надя посмотрела на мужа и вдруг вспомнила их «медовый» месяц на Сейшелах. Сколько же лет прошло? Семь. А кажется, всё было недавно. Ей вспомнилось, как именно там она по-настоящему влюбилась в собственного супруга, открыв в нём множество достоинств. Поймав внимательный взгляд жены, Фертовский улыбнулся, пятернёй убрал со лба мокрые волосы.

– Хочешь, угадаю, о ком ты думала? – всё ещё улыбаясь, спросил тихо.

– Так-так, и о ком же? – Надежда прищурила один глаз.

– Обо мне, конечно. Ты вспоминала наш «медовый» месяц на Сейшелах.

– Невероятно! Как ты догадался? – удивилась она. Николай взял её руку и поднёс к своим губам.

– Всё просто: солнце, море, пляж и мне напомнили о том периоде, о начале нашей счастливой семейной жизни, – ещё раз поцеловал руку своей жены. Надел тёмные очки, удобно устроился в шезлонге рядом. Надя поднялась со своего места, теперь она наклонилась над мужем:

– И я ни разу не пожалела, что стала твоей. Люблю тебя, – быстро поцеловала Николая в губы и пошла к воде, там веселились подруга и дочь.

– А кто нам принесёт мороженое? – крикнула Виктория, держа в руках на воде Сашу. – Дядя Вадим, наш коллектив возлагает на тебя большие надежды.

– Придётся их оправдать, – он поднял очки на лоб, послал воздушный поцелуй жене и Саше, те послали ответный, засмеялись.

Вадим пошёл вдоль берега по самой кромке воды. Мягкий жёлтый песок, тёплые волны, солнце не палящее – мягкое. Далеко на горизонте моря стояли несколько кораблей. Вадим с Николя хотели доплыть до них, но решили, что не стоит.

Зорин вдруг вспомнил роман Миры, где она отвела ему роль главного героя, точнее, он стал его прототипом. Время от времени Вадиму нравилось тайком перечитывать любимые моменты той немудрёной истории. А ведь там тоже был пляж, солнце и чувства.

– Димка, я так хорошо задремала, а ты меня поливаешь, – Вадим вдруг услышал знакомый голос, повернул голову, остановился как вкопанный. Не может быть… минуту назад он вспоминал о Мире и неожиданно услышал её голос. Так далеко от Москвы, от России, на солнечном острове. Поразительно…

Заметно постройневшая Мира в белом купальнике, с красивым бронзовым загаром, с распущенными длинными волосами – вскочила со своего шезлонга и бросилась догонять молодого человека, который перед этим, набрав в маску ныряльщика воды, окатил её. Вадим глаз с них не сводил. Миру он не видел с нового года. Знал, что она вышла замуж и счастлива. Теперь убедился в этом. Муж Миры, а это, скорее всего, был он, позволил себя догнать, а потом схватил её на руки, закружил, и они вместе упали в воду. Смеялись от души, смеялись и целовались. Девочка-креолка, девочка-студентка, девочка с редким именем. Она одна из немногих, кого Зорин будет помнить долго. Ведь никто и никогда не писал роман, посвящённый ему.

Вадим пошёл дальше, позволил себе только раз обернуться – Мира так и не заметила его, они с мужем вышли из воды. Он взял большое махровое полотенце и стал вытирать ей волосы – ласково, бережно, что-то шептать на ушко, от чего та, зажимая ладошкой рот, хихикала. Эти два человека были счастливы. Зорин поймал себя на мысли, что рад за них.

Через нашу жизнь проходит множество людей, но не каждый оставляет о себе тёплые воспоминания или светлые чувства, или благодарность, которая умиляет сердце. Порой упоминание одного лишь имени человека согревает душу. Память подобна сосуду, чем мы её наполняем, тем она впоследствии наполняет и нас.

Глава 98

Раньше всех проснулась Виктория, ей не терпелось отправиться на сегодняшнюю экскурсию, приятное томление началось ещё со вчерашнего вечера. Она не могла себе объяснить, почему, но была уверена, именно эта поездка принесёт ей что-то очень хорошее. Вадим же, напротив, с утра никак не мог проснуться, он до последнего лежал в кровати, до тех пор, пока Фертовские уже не постучали в дверь. Внизу в отеле их ждал завтрак, а потом экскурсионный автобус, просили не опаздывать.

– Зорин, ты собираешься с нами ехать или нет? – Вика стояла уже в коридоре и закалывала волосы в хвост, положила тонкий газовый платок в сумочку.

– Собираюсь, куда я денусь, – проворчал Вадим, быстро принял душ, почистил зубы, стал натягивать шорты.

– Нет уж, надень, пожалуйста, те светлые брюки, которые висят на стуле, я тебе приготовила, – попросила Вика. – Мы всё-таки едем в монастырь, и я не знаю, можно ли там в шортах.

– Хорошо, – он не стал спорить.

– Я пошла вниз завтракать, наши уже там. Поторопись, пожалуйста, – с этими словами Виктория подняла вместо ободка на лоб тёмные очки.

– Как можно быть такой бодрой в эту рань? И ещё меня торопить, – Зорин надел брюки, прежде чем надеть рубашку с короткими рукавами, посмотрел на себя – загар уже окрасил его плечи, грудь и руки, красиво вообще-то. Правда, нос шелушился, но это мелочи. Он покопался в кремах жены, нашёл какой-то особенно вкусно пахнущий крем и намазал им нос. Остался довольным своей внешностью и пошёл вниз. Завтракать.

Саша сидела за столом одна и болтала ногами, её нос тоже блестел от крема.

– Привет, шеф, – сказал Вадим, сел напротив племянницы.

– Шеф? – хихикнула девочка.

– Конечно, ты же главная у нас. А как называют главного? – Вадим был сама серьёзность.

– Главгад? – предположила Саша.

– Кто-о-о? – Вадим чуть не поперхнулся, взял со стола стакан с соком и успел отпить глоток. – Откуда ты взяла это слово?

– Ну, так однажды сказала мама, она по телефону обсуждала с какой-то тетёнькой фильм и говорила, что главгад очень хорош, – пояснила Саша.

– Сашк, понимаешь, это мама так выразилась, на самом деле, главгад – это главный гад, то есть плохой человек, – Вадим едва сдерживал смех. С Сашкой надо держать ухо востро. – А вот и наши, чего принесли вкусного? – он взял из рук жены поднос.

– Всё, как ты любишь – омлет, салат, паштет, кофе, – ответила Вика. – Кстати, здесь просто божественные вяленые оливки. Хочешь попробовать?

– Хочу, всем доброго утра, – Вадим увидел Николя и Надю.

– Доброе утро, Вадик, – отозвалась Надежда, – как спалось?

– Спал как убитый, – ответил он.

– Оно и видно, никак не могла тебя разбудить, – Вика взяла оливку и сунула в рот мужу. Он закивал, жуя оливку. Потом большим пальцем руки показал восторг.

Через полчаса к гостинице подкатил большой комфортабельный автобус и Фертовские-Зорины удобно устроились на лучших местах. Их ждала северо-западная часть Троодосских гор. Присутствующих поприветствовала миловидная средних лет женщина, назвавшая себя Екатериной. Она рассказала немного о себе: живёт на Кипре уже пять лет, дочь учится здесь в школе, а сын пошёл в Кипрскую армию, которая разительно отличается от российской, конечно, в лучшую сторону.

Рассказала Екатерина и о Кипре, его истории, знаменательных датах, праздниках. Что климат здесь позволяет снимать до трёх урожаев в год.

Впереди путешественников ждала дорога в виде горного серпантина, но очень хорошая – широкая, без узких разъездов, по обочинам много мест для парковки и отдыха. Но они останавливаться не стали, потому что в месте, куда они направлялись, любили встречать ранних гостей.

Монастырь Киккос находился на высоте почти 1200 метров над уровнем моря, всего в 18 км от самой высокой горной вершины Кипра – Олимпа. Построили его в лесах Троодосса, где невероятно чистый воздух и потрясающе красивая природа. Пока ехали, Екатерина успела рассказать и историю монастыря. Саша слушала внимательнее всех, поэтому гид часто обращалась именно к ней, называя лучшей в мире туристкой.

… Величественная обитель была основана в 1110 году. Именно она объединила греков и киприотов в борьбе с иноземными захватчиками. Происхождение названия «Киккский» имело несколько версий. Согласно распространённой точке зрения, оно восходило дикого кустарника, произрастающего в данной местности, называемым также коккос. Предание связывало название «Киккский» и с пением некоей птицы, которая в византийские времена облетала окрестные горы и предвещала основание монастыря такими стихами:

На Киккской, Киккской горе будет обитель,

Золотая Госпожа в неё войдёт и никогда не выйдет.

За свою долгую жизнь монастырь четырежды страдал от пожаров. История его основания неразрывно связана с иконой Богоматери Елеусы Милостивой, написанной апостолом Лукой с образа самой Богородицы.