Изменить судьбу

– Что за бред? – Василина уже не злится, она растеряна и обескуражена. Она снова садится. – Я еще могу поверить в ясновидение, но возвращение в прошлое – это ерунда какая-то. Чушь полная. Зачем ты пудришь мне мозги?!

– Да не пудрю! И Шереметьево от теракта спасла тоже я, – продолжаю убеждать ее. – Никакой экстрасенсорики. Я вернулась сюда из 2013 года.

Она долго и пристально смотрит на меня. Я выдерживаю ее взгляд. Наконец, она выдает улыбку и нервно смеется.

– А ты молодец, – испускает она комплимент. – Далеко пойдешь. Выиграть десять миллионов и спасти Шереметьево, это же надо! И все-таки, тебе Андрей продал мою песню?

Я отрицательно качаю головой и безнадежно опускаю руки. Конечно, никакой нормальный человек мне не поверит…

Лучше бы я молчала. Но Василина не уходит. Она о чем-то задумалась.

– Почему именно моя песня? – спрашивает она. – Я ведь начинающая певица, не настолько популярная, чтобы мои песни присваивать…

– Да что ты! Ты станешь самой успешной певицей России! – со всей горячностью возражаю я. Василина с улыбкой ждет продолжения. Я колеблюсь. Имею ли право открывать ей ее будущее? Не помешает ли ей это?

– Продолжай, – просит Василина.

– Хорошо. Так, сейчас апрель 2006 года. Ты только что выпустила свой первый альбом «Трудный возраст».– Она кивает. – За несколько месяцев пластинка получит платиновый статус за количество продаж. Вскоре выйдет твоя новая песня «Отпускаю», – Василина округляет глаза, но снова кивает. – Она возглавит все радиочаты стран СНГ и России на несколько недель, – я улыбаюсь, видя ее изумление. – В этом году выйдет DVD с записью твоего первого концерта в Москве. Он будет продаваться огромными тиражами и станет самым продаваемым за всю историю рекорд-бизнеса в России.

– Невероятно, – шепчет Василина.

– Ты очень талантливая, поэтому я и выбрала твою песню. Я всегда была поклонницей твоего творчества. У тебя индивидуальный стиль и очень лиричные песни, которые трогают за душу. Каждая новая песня – это новый хит. Твой второй альбом станет бриллиантовым. Все песни в нем будут автобиографичны. Ты получишь множество музыкальных наград, премий и званий. Среди них и «Самая успешная», и «Самая красивая», и «Самая популярная певица». Также войдешь в рейтинг «Сто самых влиятельных женщин России». Я даже не знаю, что еще добавить.

Василина сидела, ошеломленная, и не сводила с меня глаз.

– А что насчет моей личной жизни? – заискивающим голосом спрашивает она.

– Нет, Василина, я не вправе, – отказала я. Если я скажу, что брак с ее звукорежиссером распадется, вряд ли она выйдет за него замуж. Хотя, может и к лучшему… – Скажу лишь, что у тебя родится чудесная дочка, Александра.

В это время зашел Эдуард и показал на время. Василина, все еще пребывающая в шоке, нехотя встала и медленно пошла к выходу. Я догнала ее и запальчиво проговорила:

– Прости меня. Мне, правда, очень стыдно. Очень. Я не имела права трогать твою песню.

– Твою песню? – повторил продюсер и уставился на нас непонимающим взглядом. – «Дождь» – это твоя песня? – обратился он к Василине. Та кивнула в ответ и вышла.

Продюсер накинулся на меня:

– Ты в своем уме? Решила репутацию мне подмочить? Да она же в суд на нас подаст! Я разрываю с тобой контракт! – он удаляется, и я слышу его голос в коридоре: – Василина! Подожди, солнышко!..

Вот и окончена моя карьера певицы. Шармель быстро взлетела высоко вверх и быстро упала вниз, обломав крылья по самый хребет. Нет, я не жалею. Сожалею только о том, что взяла чужую песню, чужую интеллектуальную собственность. Мне очень стыдно, чувствую себя воровкой. Выхожу на улицу и бреду по тротуару. Идет дождь, но я не реагирую. Дождь, как символично. Сейчас я ясно понимаю, что шоу-бизнес не для меня. Это огромная работа, никакой личной жизни. Вместе с успехом на тебя сваливаются толпы поклонников и фанатов, которые мешают жить. А репортеры и критики отравляют ее своей писаниной. И чем меня раньше привлекала эта известность?

На улице встречались редкие прохожие. Они шли под зонтами и удивленно глазели на меня. Вся промокшая, я все-таки вернулась к машине. И тут же с удивлением обнаружила, что у меня спущена шина. Приходится ловить такси. Останавливается старый «Фольцваген», и водитель радушно приглашает садиться. Вся промокшая, сажусь в машину и называю ему адрес.

– А я Вас знаю, – говорит он, когда я устраиваюсь и встречаю его взгляд в зеркале заднего вида. У него глубокие морщины на лбу и в уголках глаз, хотя на вид ему не больше сорока лет, густые брови и карие глаза. – Вы та самая Шармель, Ваша песня лидирует на Русском Радио, – он включил приемник громче, и из него полилась моя песня. То есть не моя, а Василины. Я промолчала, мне не до разговоров. Устала и замерзла. Пять минут назад решила вернуться в Хабаровск и начать спокойную и размеренную жизнь. Хватит с меня приключений.

– Знаете, Вы самая красивая звезда шоу-бизнеса, – продолжал водитель. – Вы необыкновенная! – Это уже начинало раздражать. Я процедила сквозь зубы:

– Спасибо.

– Не любите поклонников? – заметил он.

– У меня нет настроения, можно ехать быстрее? – не церемонясь, бросила я.

– Очень невежливо, нужно быть с мужчинами поласковее, – мужчина загадочно улыбнулся мне и подмигнул. – Ну, ничего, я тебя научу, как с мужчинами разговаривать. Будешь у меня, как шелковая!

– Что Вы несете? Остановите машину, немедленно! – закричала я в испуге. Тоже хороша, нужно было позвонить в службу такси и дождаться таксиста, а не ловить попутного фиг знает, кого! Я посмотрела в окно. Мы едем по не знакомой мне дороге, зданий уже практически нет. О, боже, за что мне это? Хотя, прекрасно знаю ответ на этот вопрос…

– Куда ты меня везешь? Сказано же тебе, останови! Я заплачу! – у меня началась паника. В руке у незнакомца мелькнул нож с длинным лезвием, и я вскрикнула, закрыв лицо руками.

– Домой ко мне едем. Когда такое случалось, чтобы ко мне в машину певичка садилась, да еще такая шикарная?! Поставишь мне автограф на одном месте! – он залился мерзким смехом.

Нет, нет, ни за что! Почему мужчинам от меня нужно только одно? Почему мои деньги их никогда не прельщают? (Знала бы я сейчас, чем обернутся эти мои мысли!..) Мозг лихорадочно соображает, дыхание становится тяжелым и частым. На мгновение страх парализовал меня. Мы несемся на высокой скорости. Я решаюсь.

Открываю дверь и выбрасываюсь наружу. Крик, столкновение и темнота…

Просыпаюсь в больнице. Сильно саднит лицо и руки. Чувствую, что голова моя перевязана, во рту сухо, забинтованная в гипсе нога висит на аппарате. Я пытаюсь потянуть ноги, и меня пронзает сильная боль. Я вскрикиваю, и слезы непроизвольно брызгают из глаз. Добавилась боль в спине и позвоночнике. Поворачиваю голову к двери, надеясь, что она сейчас откроется и войдёт врач, затем ищу кнопку вызова. На глаза попадается красная кнопка, бессильной рукой кое-как нажимаю на неё.

Вспоминаю таксиста, и уже слезы ужаса заполняют мои глаза. Как я смогла решиться выйти на ходу из машины? Что сейчас со мной? Где врачи? Я оглядываю палату. Хороший ремонт, цветы, телевизор. Кто-то перевел меня в ВИП-палату. Продюсер пожалел?

Через несколько минут заходит пожилая женщина – врач в белоснежном халате. Прямые каштановые волосы, заплетенные в косу, холодные серые глаза и большой нос. Кого-то она мне напомнила, но кого?

– Доброе утро, Виктория, – приветливо здоровается она. – Как самочувствие? Я хирург – Антонина Семеновна.

– Здравствуйте, доктор, у меня всё болит, – жалостливо прохрипела я.

Доктор участливо ответила:

– Удар был сильный. У вас несколько травм и переломов. Предстоят ещё операции. Но хорошо, что цел позвоночник. – Она с состраданием смотрит на меня. – Держитесь! Все могло быть гораздо хуже.

– Да куда уже хуже? – слезы наворачиваются, и начинается истерика. – Мне надоело всё! Вся моя жизнь – это сплошной клубок неприятностей! Я хотела для себя счастья, понимаете? А что я получила? Страх, предательство, боль… Нет, лучше бы я умерла! Разве это – жизнь?

Доктор вызвала медсестру, и та вколола мне успокоительное.

Мне предстояло длительное лечение. Я не решалась позвонить маме, не хотела её расстраивать. Пусть лучше остается в неведении и думает, что у меня всё хорошо. Попросила доктора держать это в тайне. Репортеров ко мне не пускали, посетителей не было. Никому я здесь не нужна, еще раз убеждаюсь в этом. Ни Лиза, ни продюсер не пришли. Но кто-то оплатил мне ВИП-палату.

Приходил следователь, мягко расспрашивал о случившемся. Я написала заявление и дала координаты водителя. У меня отличная память, и я всегда запоминаю номера машин, в которые сажусь. Водителя поймали в этот же день и предъявили обвинение. Через пять дней неожиданно меня навестила Василина. Она принесла пакет сладостей и фруктов.

Оказывается, это она перевела меня в эту палату.

– Но почему? – спрашиваю я.

– Я чувствую себя виноватой. Из-за меня Эдик тебя выгнал, и ты попала в эту… переделку,– Василина сочувственно улыбнулась. – Из-за песни не сержусь, да и Эдуард присудил авторство мне.

– Я, наверно, сейчас очень плохо выгляжу? – тихо спрашиваю я.

– Ты истинная девочка, – рассмеялась Василина. – Невероятно, что сейчас тебя это волнует больше всего!

Василина мило со мной разговаривала, улыбалась и шутила. Неужели, она все-таки мне поверила? Словно в подтверждение моих мыслей, она спрашивает: