Принцесса огорошена

– Очень приятно.

Не зная, как продолжить этот утренник абсурда, я стояла, держа обеими руками сумку.

– У вас ко мне какое-то дело? Вы меня от работы, между прочим, отвлекаете, – заметила Ида Ивановна.

Появилось жгучее искушение ответить: "Нет, я просто так зашла. Посмотреть, кто сидит в двадцать седьмой комнате". Но производственная необходимость иногда заставляет нас быть более вежливыми, чем хочется.

– Ох, простите! – рассыпалась я. – Мне очень неудобно, что я отвлекаю ваше внимание, но обстоятельства… Вот мои документы.

Ида Ивановна долго разглядывала корку частного детектива, затем бросила ее на стол и уверенно заявила:

– Фальшивка. Обескураженная таким заявлением, я осторожно поинтересовалась:

– Вам часто приходится видеть удостоверения частных детективов?

– Слушайте, женщина, – менторским тоном обратилась ко мне дама. Для пущей важности она сняла очки и вытаращилась на меня исподлобья. – Говорите, зачем пришли, или не морочьте мне голову.

– Э… э…

Борясь с искушением послать все подальше и гордо уйти, я судорожно соображала, как мне вести себя дальше.

– Думайте быстрее, или я охрану вызову, – велела начальница двадцать седьмого кабинета.

На счастье мой блуждающий, гневный взгляд упал на яркий, основательно зачитанный томик Орбениной. Разобрать удалось только подзаголовок: "Дело о разбитом сердце". Тактика получения сведений выстроилась сама собой.

– Ида Ивановна, – я плюхнулась на стул и всем корпусом подалась к начальнице. – Вы можете меня выставить вон, но знайте, что речь идет о судьбе одной женщины, которая… Которая отчаянно нуждается в помощи. В вашей помощи.

Я послала обалдевшей даме проникновенный взгляд. Вадим Соколов утверждает, что подобный жест всегда заставляет человека чувствовать себя индивидуально ответственным за что-то.

– Понимаете, – главное теперь не дать милейшей Идее Ивановне прийти в себя, – я сейчас веду очень и очень щепетильное дело. Муж моей клиентки украл у нее ребенка. Это ужасная история. Ужасная! Моя клиентка вышла замуж по горячей любви, за цыгана. Ни о чем не думала, родила девочку. Этот негодяй сказал ей, что хочет отвезти внучку к бабушке и дедушке в табор. Специально выбрал для этого такое время, чтобы моя клиентка не могла вместе с ним поехать. Теперь он скрылся и требует колоссальный выкуп! Мне уже почти удалось распутать это дело, я знаю, кому он передал ребенка и на каком поезде его перевозили!

Нужно узнать только еще одно имя. Это женщина, тоже цыганка, которой девочку отдали, чтобы сбить с толку следствие. Я знаю, что вы можете помочь. В вашей базе данных ведь хранится информация обо всех пассажирах, приобретавших билеты в кассах? Ида Ивановна поджала губы, постучала пухлыми пальцами по столу, задумчиво посмотрела на свои огромные старомодные кольца с рубинами. Потом вздохнула и нравоучительно произнесла:

– Головой надо думать, за кого замуж выходишь. Вот так всегда, наворотят дел, потом другим расхлебывать.

– Ида Ивановна! – я спластилинила на лице немой укор. – Но девочка чем виновата? Ей всего пять лет! Неужели из-за глупости матери надо обречь ребенка на страдания и лишения? Вы ведь знаете, как живут цыгане…

– Невозможно, – тихим жестким голосом ответила фея железной дороги. – Такие сведения выдаются только по специальному разрешению.

Ида Ивановна выжидающе сложила руки и уставилась на меня красными от гипертонии, немигающими глазами.

– Так бы сразу и сказали, – пробурчала я и полезла за кошельком. – Вот.

Ида Ивановна выгнула губы подковой, глядя на три зеленые бумажки.

– Дамочка, ваша клиентка хотя бы представляет, на какой должностной риск мне придется пойти из-за ее глупости? – тихо проговорила начальница.

– Нет, не представляет, – ответила я, вытаскивая из кошелька еще три бумажки. – Может быть, такой?

– Почти, – кивнула Ида Ивановна и показала мне два пальца.

Добавив еще двести долларов, я получила разрешение на спецдопуск к железнодорожным анналам.

– Дата, номер поезда и маршрут, – спросила услужливая дама, сразу перейдя на деловитый, уверенный тон и повернувшись к компьютеру. Бумажки она предусмотрительно заперла в ящике стола.

– Восемнадцатое сентября, номер поезда не знаю, маршрут "Москва-Чебоксары-Йошкар-Ола", – четко ответила я. – Меня интересуют две пассажирки, бравшие билеты на этот поезд. Фамилия одной – Жемчужная, второй – Агалаева. Надо выяснить, кто ехал с ними в одном купе.

Толстые, морщинистые пальцы, унизанные допотопными ювелирными изделиями, быстро нажимали клавиши.

– Четверо пассажиров, – произнесла Ида Ивановна через некоторое время. – Записывайте. Роза Жемчужная, паспорт серия IV-АК, № 567392, Жанна Агалаева, паспорт серия V-АИ, № 459835, Олег Корсаков, паспорт IV-AK, № 986243, Ольга Колесникова, паспорт VI-AH, № 924343.

– Есть, – радостно прошептала я. – Спасибо!

– Пожалуйста, – с чувством выполненного долга вздохнула Ида Ивановна.

ДЕНЬГИ В КАССЫ, ТАЙНЫ В МАССЫ

Я неслась к машине, как на пожар. Николай Иванович даже отпрянул назад, когда я грохнулась на водительское место.

– Ну что? – спросил он, откладывая каталог "Квартиры и дачи".

– Они все подстроили! – заорала я. – Им все было известно с самого начала!

– Что подстроили? – не понял Николай Иванович. – Ты что узнала?

– Угадай, кто был попутчиками Жемчужной и Агалаевой на том поезде?! – заорала я.

– Ну? Не томи! – сердито крикнул Николай Иванович.

– Ольга Колесникова и Олег Корсаков!

Младший детектив Яретенко задумался, почесал затылок, вытер лысину, тяжело вздохнул и спросил:

– И что теперь?

Я поглядела на часы. Самолет Ефрема Жемчужного и Розы только что взмыл в небо и взял курс на солнечную Испанию. Потребовать их ареста на испанской границе только на основании того, что они ехали в одном купе с Корсаковым и Колесниковой, невозможно. Мало ли как они там оказались? Гораздо сильнее меня занимал сейчас другой вопрос.

– Коля, а ты хорошо рассмотрел тело, которое нашли в лесу?

– Да, такое не забывается, – фыркнул помощник, – мне оно потом еще дня два в кошмарных снах являлось!

– Ты уверен, что вы нашли цыганку? – спросила я.

– Уверен, а что? – не понял Николай Иванович.

– Возможно, это тело Ольги Колесниковой!

Младший детектив Яретенко насупился.