Принцесса огорошена

– Ничего, с кем не бывает.

Когда мы сели в такси, Регина Васильевна зарыдала, как ребенок, и проплакала всю дорогу до нашего офиса. Ей, видите ли, стало ужасно жаль себя…

АКТРИСА УБИЙСТВЕННОГО ЖАНРА

Когда мы приехали в офис, у меня открылось второе дыхание. Организм смирился с тем, что спать ему вторые сутки не предвидится, и мобилизовал скрытые резервы.

Николай Иванович стоял на четвереньках в приемной, изучая гигантскую афишу. Людочка почтительно старалась не наступать на "улику", занимавшую все свободное пространство на полу.

– О! Наконец-то! А я звоню, звоню! Ты чего телефон выключаешь? Я же волнуюсь!

– Коля, познакомься, – я пропустила мимо ушей упреки младшего детектива, – это Регина Васильевна Корсакова.

– А! Свекровь-убийца! – искренне обрадовался Николай Иванович и пожал позеленевшей даме руку. – Ой, а что это с ней?

Мадам Корсакова, не выдержав знакомства с помощником Яретенко, грохнулась в обморок.

– Коля, не все могут вынести твое обаяние, – пояснила я.

– А-а, так что, "скорую" вызывать? – Николай Иванович виновато развел руками.

– Не надо. Людочка…

– Сейчас, сейчас, – детектив-администратор полезла за аптечкой. – На диван переносить не будем?

– Вы что, издеваетесь? – я окинула красноречивым взором титаническую фигуру почтенной дамы.

Людочка вовсю хлопотала возле распластанной Регины Васильевны.

– Вот, смотри! – Николай Иванович потянул меня за руку. – Афиша одного из последних концертов Жемчужного в "Октябрьском". Девяностый год. Смотри: Ничего странного не замечаешь?

Я нагнулась над гигантским бумажным полотном. – Нет.

– А ты на четвереньки встань и надписи почитай внимательно, – помощник показал пальцем на девушку, прятавшуюся на заднем плане.

Я послушно опустилась на коленки и подползла ближе.

– Ну, вижу, Роза Жемчужная, только ей здесь лет шестнадцать, – сказала я.

– Теперь погляди на соседнюю! – помощник ткнул пальцем в девушку рядом.

– Подожди, – я изумленно переводила взгляд с одного изображения на другое.

– Видишь?

– Они что, близнецы? – вырвалось у меня.

– Нет, просто очень похожи! Они же сестры! Эта, видно, старше лет на десять! И рожа какая злая!

Я перевела глаза на буквы. Все участники театра песни и танца Ефрема Жемчужного были подписаны.

– Уй-е!!!

С губ сорвался нервный смех. Несмотря на то, что плакат был изготовлен двенадцать лет назад, облапошившую меня цыганку я узнала сразу.

– К нам приходила Жанна Агалаева! – воскликнула я.

– И этот певец, блин, долбаный фотографию ее приносил, а не Розы! – вторил мне помощник.

– А настоящую Розу, в смысле труп ее, я нашел возле станции Кокшайская! – добавил Николай Иванович. – Видишь, тут, на плече, где блузка сползает, родимое пятно! Я его запомнил, когда опознание было. Вот черт! Знать бы только, зачем все это?

– Коля, – фыркая, спросила я, – ты хотя бы представляешь, какими идиотами мы в их глазах выглядели?

– Да уж! Поймаю – прибью! – возмутился младший детектив Яретенко. – Разве можно честных людей так за нос водить?

– Подожди! Кажется, поняла! – я бросилась в свой кабинет и вытащила из заветной тетрадки фотографию, изъятую из комода в доме Корсаковых.

Поискав глазами похожее лицо, ткнула в нее пальцем.

– А вот и последняя участница.

Я раскрыла тетрадку на том месте, где была сделана запись про свидетельство о браке. Некоторое время переводила глаза с тетрадки на фотографию, с фотографии на афишную надпись и обратно.

– Бли-и-ин! – я взвыла и вцепилась себе в волосы. – Коля, мы с тобой полные идиоты! Если бы ты не притащил Жемчужному подписывать кассеты, мы бы сразу вывели всех на чистую воду! Он специально лица зачирикал!

– А я знал? – оправдывался помощник и перевел тему. – Кстати, что ты там еще открыла? Зачем они нас дурили всю дорогу?

– Смотри, – я показала запись в своей тетрадке и фотографию:

– в свидетельстве о браке, которое мне показала Жанна, представлявшаяся своей сестрой Розой, было написано ROZARIA и пятнышко какое-то сверху. Я еще тогда удивилась, что у нее полное имя Розария, а не Розалия. Она сказала, что это просто служащие не правильно написали. А теперь погляди сюда!

Я ткнула пальцем в маленькую девчушку лет семи, сидевшую на коленях у Ефрема Жемчужного.

– Видишь?

– Ну? Зария Жемчужная… Это Зара, которая с собой покончила, кажется?

– Вот именно! Смотри!

Я схватила со стола фломастер и написала имя Зары на латинице – ZARIA и поставила ударение над последней буквой.

– А теперь…

Я приписала перед именем еще две буквы R и О и растерла пальцем знак ударения.

– Видишь, что получается?

– ROZARIA, Розария Жемчужная, – прочитал помощник.