Я смотрю на дворники, синхронно вытирающие стекло. Слушаю тиканье поворотника, пока мы стоим на светофоре. Наблюдаю за перебегающими улицу людьми. И тут меня вдруг осеняет: адрес-то я ему не сказала!
– Тимофей Петрович, а куда вы едете? Я ведь вам свой домашний адрес не называла.
Мужчина смотрит на дорогу и спокойно отвечает:
– А я и так знаю: улица Садовая, дом десять, квартира пятьдесят.
Интересненько. Я понимаю, что это, конечно, не тайна, но напрашивается логичный вопрос: откуда?
Спрашиваю и пристально смотрю на шефа. Точнее, на его реакцию.
– Личное дело смотрел.
А хотя б тебе один мускул на лице дёрнулся!
– Но зачем?
Он переключает передачу, и я неосознанно смотрю на его руку.
Какая всё-таки она большая в сравнении с моей.
– Не могу же я доверять всем подряд. Мне надо быть уверенным в своих подчинённых. Тем более что ты, в силу своей должности, можешь увидеть или услышать то, что не должна.
Это вроде как логичное объяснение.
– Временной должности, – поправила я босса.
– Пусть даже и так. – Он снова тормозит на перекрёстке, пропуская людей на пешеходном переходе.
– Вы знаете, меня мучает два вопроса: что это было в клубе и следили ли вы за мной?
Когда он поворачивается в мою сторону, на его лице читается удивление.
– Упаси Бог! В клубе была чистая случайность.
– Честно? – Смотрю на него с прищуром.
– Мне поклясться на крови? – Снова переключает передачу, но при этом уже более нервно.
– Не надо. Поверю на слово.
Не надо мне тут нервов за рулём. Да ещё и в такую погоду. Я хочу живой и невредимой добраться домой.
– Интересно, что же вы ещё увидели в моём личном деле?
Лучше перевести тему на другую.
– Да, в принципе, ничего особенного. – Он резко поворачивает, от чего колёса издают неприятный взвизг. – Хорошо училась. К уголовной ответственности не привлекалась. Замужем не была. Мать-одиночка. Воспитываешь сына.
Зря. Ой зря… Зря я это спросила и зря он так ответил. И за мать-одиночку я бы сейчас врезала ему от души. Ненавижу это словосочетание!
– Женщина с ребёнком априори не может быть одинокой, в отличие от вас, мужчин.
А хотела сказать козлов.
– Извини, я не хотел тебя обидеть.
Босс виновато посмотрел на меня.
– Тимофей Петрович, скажите, что я вам такого плохого сделала? Почему вы меня так ненавидите?
Решила спросить прямо. Чего уж тут ходить вокруг да около.
– Я? – Мне показалось, что он искренне удивился. – С чего ты это взяла?
– Вы каждый раз пытаетесь меня унизить, поддеть. Любое моё действие вызывает в вас раздражение. Вас бесит даже мой внешний вид.
– По-моему, ты себе это придумала, – говорит мужчина, смягчаясь в голосе.
– И вот даже сегодня в клубе. Вы ведь могли меня проигнорировать, не задевать. Но нет же. Вам надо было устроить цирк и опять меня унизить.
Шеф снова виновато посмотрел на меня, а затем ответил:
– Очень жаль, Арина, что у тебя сложилось такое впечатление.
– А каким оно ещё могло сложиться?
Я устало потёрла ладонями лицо.
– Так, может, всё совсем наоборот? – спросил он, тяжело вздохнув.
– В смысле?
– Ты что, в школе не училась? Не видела, как мальчики дёргают понравившихся им девочек за косички? – сказал он и расплылся в ехидной улыбке.
Я не понимаю, шутит он или серьёзно говорит.
– Вы опять, да?
– Что опять?
– Поддеваете.
– Эх, Арина, Арина, трудно мне с тобой будет. Гонора в тебе много, – с такой же улыбкой ответил шеф.
Красивый, сволочь! И улыбка у него обаятельная. Где их, интересно, таких делают?
– Надеюсь, что не долго. Я новые резюме смотрела. Есть хорошие кандидаты. Точнее, кандидатки.