Дамнар. Неведение

– Простите за неудачную шутку. Я и моя спутница устали в дороги. Позволите ли вы задержаться у вас на время? – смирение, наигранное смущение, лёгкое кокетство… «Мачеха» прощупывала почву. Явно пыталась определиться, как вести себя.

– Клэр, не юли. Я хорошо тебя знаю. Или отвечай, зачем приехала, или катитесь обратно, хоть сейчас, – в голосе младшего брата чувствовалось раздражение и сталь. На самом деле у Сета самого были вопросы к ковенам. Но показывать он это не хотел. Приезд Клэр был как нельзя кстати.

Джастин внутренне запротестовал от такого неуважительного отношения, во всяком случае Силавия явно не заслужила такой встречи, но не имел права ничего сделать в присутствии посторонних. Для всех он должен был оставаться лишь кнехтом. Тенью самого себя, не имеющим воли. Он умел играть свою роль. Тем более что его внешний вид действительно сейчас этому способствовал.

Хлынувший стремительным потоком ливень за окном вывел Джастина из прокручивающегося раз за разом воспоминания о приезде Силавии в Итернитас. Вздохнув, он начал натягивать на себя зелёную рубаху, казавшуюся чуть прочнее остальных вещей. Мысли вновь унеслись под грохочущее шуршание небесной воды.

Гости сильно задержались. Со времени их приезда прошло около четырёх месяцев. Джастин особо не вдавался в подробности отношений Сета с Клэр. До тех пор, пока брат небрежно не обронил в разговоре, что Отец якобы много обсуждал с ней необходимость заключения брака. Кажется, что прервавшаяся на пять лет череда «смотрин» решила возобновиться стараниями несостоявшейся мачехи.

Леди Силавия приходилась ей не кровной родственницей. Смешно подумать, седьмая вода на киселе – племянница сестры жены её кузена. Тем не менее за родственные связи в чужом мире клещами держались. И всячески стремились их укрепить. И каждый желал откусить кусок побольше и посочнее.

«Потенциальная невеста брата, подумать только… И, выходит, она согласилась, раз приехала сюда?» – Джастин с отвращением перевёл взгляд из окна на запылённое зеркало. Упадническому настроению вторил всё усиливающийся ливень. Виднеющееся из окна его комнаты башня с кабинетом отца проткнула облако, и небо рыдало, поранившись об острый шпиль.

Он терпеть не мог смотреть на своё отражение. Какой глупец сказал, что шрамы украшают? Лечить Сет действительно не умел. Времени на врачевание, хотя бы стянуть кожу иглой и ниткой не было, да и не думалось о такой мелочи в тот момент. После того как эльф умер и возродился в новом качестве, края ран так и остались открытыми. Вместо швов, которые могли бы превратиться в тонкие шрамы, а то и вовсе затянуться при трансформации тела, лицо пересекали рваные ущелья. Одна из глубоких полос была чуть пошире, другие три заметно уже и короче… Шрамы делили бровь на части, на уцелевшей коже которой продолжали расти волоски. Четвёртая борозда шла по виску. Заканчивались шрамы почти у подбородка.

Ну почему у эльфов не растёт борода? Что за ирония, что от его, тогда ещё человека, отца – не перешёл этот такой нужный ему человеческий ген! Джастин с досадой отвернулся, вновь посмотрев в окно. Снаружи уже совсем стемнело, и очертания башни размывались, сливаясь с окружающей серостью.

Первое время после обращения обезображенное лицо его очень беспокоило. Он пытался прикрывать волосами – но это было слишком неудобно и ненадёжно. Маска, даже на половину лица, мешалась, закрывала обзор, да и противоречила его мировоззрению. В итоге он это дело забросил и смирился. Сет, было, предлагал попробовать срезать кожу и прижать края раны – авось затянется как нужно… Но вероятность была небольшая, поскольку тело запоминало тот вид, в котором умерло. В итоге привык. Хорошо хоть, что рана в животе затянулась как надо, оставив грубый шрам, а не сквозное отверстие…

Джастин терпеть не мог маски, а ему с рождения приходилось их носить. И под масками прятались все, кто когда-либо его окружал. Приторная вежливость между лесными семьями. Холодное превосходство, выдаваемое за снисходительность и доброжелательность по отношению к другим расам. Оскалы, скрытые за улыбками. Даже вспыхивающие порой разногласия между соплеменниками выглядели как скрытое самолюбование – танцы павлинов за самку.

Искренность – вот что подкупало. Искренен в своей привязанности и ненависти был Сет. Искренне преданным был Флаум. Искренен в своей простоте был Олаф. Даже жители деревушки – в большинстве из них не чувствовалось фальши. Люди, волею случая вырванные из привычной жизни, вынужденные ютиться на клочке проклятой земли рядом с монстрами. Он к ним привязался за эти месяцы…

Силавия в тот праздник весеннего солнцестояния тоже была искренней, как ему казалось. Джастин машинально притянул пальцы к губам, вспомнив её прикосновения. Жизнерадостный смех. Смешные мурашки на бархатной коже, появившиеся от прохладной росы. Нежный шёпот. Тихие стоны блаженства.

Чтобы отвлечься, Джастин начал нервно пытаться застегнуть сопротивляющийся ремешок на рукаве. В Вечном Лесу с камердинером было значительно проще справиться с этой задачей.

– Куда это ты так вырядился? – насмешливый голос брата застал врасплох и так взвинченного мечтателя. Джастин, не зная, куда деть руки, лицо и всё остальное, готовый провалиться сквозь землю, обернулся к двери.

Сет стоял, небрежно и расслаблено, опираясь плечом о косяк и скрестив руки на груди, ехидно ухмылялся, смеривая скучающим взглядом старшего брата с ног до головы. Дождь всегда помогал снизить голод Итернитаса, будто прогоняя особо колючие щупальца паразита куда-то вглубь подземелий, убаюкивая каменный артефакт ритмичным шорохом.

– Стучаться не пробовал? – недовольно буркнул Джастин, продолжая попытки застегнуть никак не поддающийся ремешок, – в конце концов, это мои личные вещи. Уж в чём ходить, я и сам разберусь.

– Конкретно эти твои вещи чудом не рассыпаются от старости. Это тряпьё ещё из Вириди Хорта, и что-то мне подсказывает, что заклятие нетления тебе в те времена было не по карману, – будто в подтверждение слов брата, ремешок оборвался.

Джастин ругнулся, и в сердцах кинул непрочную деталь к себе под ноги. Затем снова начал рыться в сундуке, усиленно делая вид, что он тут один. Сет, не заметив, что брат совсем не настроен на какую-либо беседу, продолжил после недолгого молчания.

– Хочешь совет? Выбирай любой цвет, кроме зелёного… И пастельные тона тоже забудь – будешь похож в них на утопленника.

– А сейчас я, видать, выгляжу несколько лучше? – Джастин, заслышав насмешку, свернув глазами, распрямился и приподнял прядь со лба со стороны шрамов.

Сет, не зная, поддержать ему брата, или забавляться, всё же попытался пошутить.

– Если тебя это утешит… Со своими шрамами ты всё равно выглядишь поживее, чем я…

Джастин отмахнулся в раздражении и захлопнул сундук. Внутри него бурлящим потоком начинало клубиться бешенство, обычно ему несвойственное:

– Вот закрой дверь с той стороны, а? Твой кнехт сегодня не в духе…

– Ты что, всю зиму обижаешься? – Сет сильно удивился и даже смутился. Джастин никогда раньше не высказывал несогласия с этим определением, особенно учитывая, что он им никогда не помыкал.

– Нет! – в сердцах рыкнул Джастин. – Вообще, не в этом дело!

Воцарилась неловкая пауза. Джастин кипел, чувствуя, что вот-вот взорвётся. Сет откровенно говоря, не понимал, чем вызван всплеск эмоций старшего брата. И с удивлением отметил, что часть энергетических щупалец Итернитаса переместилась на Джастина. Видимо, артефакт привлекли сильные эмоции. Замок и раньше, бывало, давал Сету передышку. Будто был живым, и изредка артефакту требовался сон. И липкие, выпивающие силы и энергию нити порой отступали, питаясь чьей-то смертью или болью, возникшей неподалёку от стен.

– Рыжая или светлая? – будничным тоном уточнил Сет.

– Что?

– Запал на кого? – со смесью иронии и жалости с нажимом спросил младший брат. – Я не вижу никакого иного повода, что ты так ярился.

– Не неси чушь! – внутри Джастина что-то оборвалось. Меньше всего ему хотелось показывать брату, что он неравнодушен к его вероятной невесте.

Глаза Сета недобро сверкнули. За окном, совсем рядом, послышался раскат грома.

– Что ж. Эльфика уже давно на попечении у Клэр. Интересно даже, чему успела обучиться. Может, испробуем невесту на двоих? Хоть развеешься.

В Сета полетел тяжёлый канделябр. Тот в последний миг успел увернуться. Снаряд пронёсся в дверной проём и врезался в стену коридора с оглушительным грохотом.

– Сдурел? – Сет понимал, что сам напросился, но ничего не мог поделать с нахлынувшей злостью. Причинить вреда Джастину он не хотел, лишь немного поддеть – и настолько бурной реакции не ожидал. Некоторое время пришлось уворачиваться от снарядов. К уже разбросанным предметам добавилась разбитая на бесчисленное количество осколков бутылка, залившая своим освободившимся красным содержимым каждую щель и трещинку на каменном полу коридора.

Хрустальный графин вскоре оказался рядом с бывшей бутылкой. Острые стёклышки перемешались, частично окрасившись красным, создавая на полу причудливый узор из полупрозрачной мозаики. Табурет, лишившийся от удара об стену ножки, дополнил картину, щедро осыпав всё вокруг щепками. Сундук Сет смог отбить и изменить траекторию его движения: покатился, будто бы запущенный играющим ребёнком деревянный кубик и стал причиной смерти декоративной напольной вазы.

Из-за угла робко выглянула служанка, привлечённая шумом, и сразу же юркнула в ближайшую комнату, стараясь остаться незамеченной. Потом уберёт. Не попасться бы под руку.

– Ладно, ладно, прости! – Сет, осознав, что палку таки перегнул и припоминая изменившегося в лице Джастина при первой встрече у экипажа.

Джастин замер. Тяжело дышал, пытаясь испепелить брата взглядом, не замечая, что от его руки заструились лепестки огня, сделал шаг к окну. Пламя весело, с озорным треском побежало вверх по занавеске. Сет дёрнулся, с неприятным ожиданием атаки от брата, но её не последовало.

– Твою ж! – Джастин резким движением сорвал начинающие полыхать шторы, кинул на пол и затоптал очаг. Сет молча, погрузившись в свои мысли, за ним наблюдал. Сила старшего постепенно росла, подписывая Итернитасом. Вероятно сказывалось длительное нахождение вблизи замка и родственная связь. С удивлением ощутил необъяснимое чувство.