Беззубая девушка за тыщу восемьсот

Он почти согласился. Но потом прислушался к шуму вечеринки в соседней квартире и сказал: «Нет, я должен это сделать».

Они начали бороться. Она была сильнее его и могла бы его одолеть, но у него был нож. Он глубоко порезал ее руки, опрокинул на кровать, уселся сверху.

Она начала говорить, что у нее венерическое заболевание, что он непременно заразится. Он не слушал, продолжал ее резать. Потом расстегнул ремень на штанах.

Она стиснула зубы, уговаривая себя: «Через это проходят миллионы женщин, пройду и я».

Когда он закончил, она снова попыталась его уговорить: «Давай уедем, ты не должен это делать».

Он был под наркотой и только повторял: «Нет, теперь я должен тебя убить».

Она снова попыталась с ним бороться, попыталась отобрать нож.

Она не замечала нанесенных ран, и только когда ударилась головой о косяк и попыталась подняться, поняла, что не может встать на ноги или опереться на руки.

Он сел на нее и приставил нож к горлу.

Она прижала подбородок к шее, чтобы лезвие не достало до артерий.

Он провел по горлу ножом.

До главной артерии не достал.

Она перестала двигаться и дышать, притворилась мертвой.

Он постоял над ней и ушел из квартиры.

Она доползла до телефона, набрала 911. Начала объяснять, что случилось, когда услышала его шаги – он возвращался.

Он сразу понял, что происходит. Взял телефон, сообщил оператору «Нет-нет, это моя племянница шутит».

Положил телефон, снова сел на нее, снова приставил нож к горлу.

Провел второй раз, глубже.

Она снова прижимала подбородок к шее, и он снова не достал до артерии.

Из горла лилась кровь. Она лежала не шевелясь и не дыша, но на этот раз с открытыми глазами. Смотрела прямо на него, а он стоял над ней и смотрел на нее – хотел убедиться, что на этот раз он ее достал.

Она говорила, ей казалось, что он стоял над ней целую вечность.

Он все-таки ушел.

Она проползла до двери и попыталась ее закрыть. Обнаружила, что у нее почти не работают пальцы – так глубоко они порезаны. А некоторые держатся только на лоскутках кожи.

Снова набрала 911. Полиция сообщила, что немедленно выезжает.

Она услышала, как кто-то колотится в дверь.

Это был он.

Когда он понял, что она еще жива, и что дверь закрыта, он вернулся в квартиру друга и снова полез на балкон.

Она видела, как он перепрыгивает на ее балкон, и не могла открыть замок двери своими поврежденными пальцами.

Он был уже в нескольких шагах от нее, когда она все-таки открыла дверь. Вывалилась на лестничную площадку, закричала, всполошила соседей.

Соседи – не те, у которых шла гулянка, а другие – впустили её к себе. Дождались полиции.

Было шесть тридцать утра.

Этот кошмар продолжался два часа.

…У нее была черепно-мозговая травма, голова пробита в двух местах. Более десяти глубоких порезов на лице. Два очень глубоких – на шее. Полностью отрезано два пальца, остальные – глубоко порезаны. Бесчисленные порезы на руках, ногах и теле.

Врачи спасли ее. Хирурги пришили отрезанные пальцы, наложили десятки швов. Отрезанные пальцы потеряли чувствительность, но они работают.

За последующие два года пластические хирурги сотворили чудо. У неё на лице я видела следы только трех шрамов, да и то лишь потому, что знала, куда смотреть.

Сопоставить энергичную, улыбчивую женщину с тем изрезанным, окровавленным телом, которое запечатлено на судебных фотографиях, я могла с большим трудом.

Она – совершенно потрясающая женщина. Она снова работает – теперь уже директором школы. Она вышла замуж и на момент суда была на седьмом месяце беременности.

Она занялась сноубордингом и виндсерфингом; вместе с мужем она съездила на сафари в Африку и в тур по Европе. Участвовала в велогонках и обожала бывать на природе.

К тому времени, когда начался суд, она все еще боялась спать одна, и, встречая на улице молодых парней примерно того же возраста, что и он, с трудом удерживалась, чтобы не шарахнуться в сторону.

Ее родители были на каждом судебном заседании. У них было двое детей, оба умерли в детстве. Она – третья. Единственная. Которую они едва не потеряли.

Она сама появилась в суде только один раз – когда давала показания.

Ее муж почти пришел в суд тоже только однажды. Когда прокурор читала свою финальную обвинительную речь. Муж сидел на скамье и старался не смотреть на обвиняемого. Но иногда все-таки бросал на него взгляды, и тогда сжимал ладонями сидение скамьи так, что у него белели костяшки пальцев.

Мы – прокуратура – очень старались, и он получил пожизненный срок.

ВИП-собаки

У нас в городе есть специализированный центр защиты детей под названием "Зебра", который занимается поддержкой детей, ставших жертвами преступлений. Работники этого центра – волонтёры, они не получают за свою работу денег. Они всегда находятся рядом с детьми, на каждом этапе уголовного процесса. Они держат их за руку во время разговоров с полицией и прокурорами, они ждут вместе с ними в коридорах суда перед слушанием. Они сидят в зале во время судебного процесса, и иногда только их присутствие помогает детям собраться и дать показания.

Да и не только детям. Несколько лет назад было у меня одно отвратительно дело, товарища судили за то, что он на протяжении полутора десятилетий насиловал свою дочь. На момент суда девушке было уже девятнадцать лет, то есть она была совершенно однозначно совершеннолетней, но её настолько парализовало от ужаса при виде отца на скамье подсудимых, что она смогла дать показания только тогда, когда суд предложил работнице центра стоять рядом и держать её за руку.

Центр постоянно думает над тем, как же ещё больше смягчить травмы и стресс для детей от реалий судебного процесса. И в итоге несколько лет назад они запустил прекрасную программу под названием "Зебра VIP" – но VIP не как Very Important Person (очень важная персона), а как Very Important Paws (очень важные лапы) – в центре появилось два лабрадора, Рен и Фосси, натренированных специально для поддержки жертв преступлений. Называется victim intervention dogs.

Эффект, который собаки оказывают на детей, просто волшебный. Пока дети гладят собаку, им куда легче рассказывать о случившемся и вспоминать подробности. Особенно собаки помогают с теми детьми, которые до этого не говорили (обычно это жертвы сексуального насилия или особо жестокого физического насилия). Эти дети садятся на пол, принимаются играть с собакой и через какое-то время начинают рассказывать этой дружелюбной лохматой симпатяге то, что они категорически отказываются – или просто не могут рассказывать людям.

Вскоре местный суд постановил, что эти собаки могут присутствовать с детьми на судебных заседаниях, и это немедленно сказалось на том, как дети дают показания во время слушаний – сказалось самым лучшим образом.

Прошлой осенью Фосси проводили на пенсию, и на смену пришла новая собака – Флетчер, выпускник специальной канадской программы "Dogs with Wings" – "Собаки с крыльями".