Счастье как способ путешествия

Глава 18

Пока Ами целенаправленно, с фирменным японским стремлением к максимально высокому результату, погружалась в португальский язык, я погружалась в Байрру Алту. Между домом, в котором живу я, и домом напротив расстояние шириною в две легковые машины и мотоцикл. Улица, на которой я живу, всего триста метров в длину. На этих трехстах метрах уместились пять ресторанов, мясная лавка, крытый рынок и художественная мастерская. Существует два Байрру Алту: дневной и ночной. Это не просто два разных места – это два разных мира, стиля и способа бытия. Дневной Байрру Алту почти по-сельски пасторален. Дети на улице играют в мяч, соседки переговариваются, стоя каждая на своем балконе, беспородная дворняжка облаивает прохожего, телевизор из открытых дверей простецкого, но по-домашнему уютного ресторанчика вещает футбол, сухонькая старушка созерцает окружающий мир через свое окно, редкие и случайные для этого времени суток туристы с удивленно-подозрительным выражением лица сверяют нумерацию улицы со своей туристической картой: «И это то самое Байрру Алту, о котором мы так много слышали?!»

Утром открываю окно, чтобы собрать высушенное за ночь белье. Один из прогуливающихся по нашей улице туристов поднимает голову и внимательно смотрит на меня. Вот так я и войду в его туристические впечатления как фрагмент жанровой сценки из португальской жизни: «А у другого раскрытого окна стояла девушка – собирала развешанное белье».

Мой Байрру Алту – это кружева балконов, герань на окнах и белье. Оно густо висит на протянутых перед окнами веревках. Иногда очень низко – на уровне глаз пешеходов. Поэтому, если вы живете на Байрру Алту, чтобы узнать, как выглядит нижнее белье соседа, совсем не обязательно… ну, вы понимаете, о чем я. Достаточно просто выглянуть в окно. «Как только понимаю, что в этом белье стыдно показаться перед гинекологом, сразу от него избавляюсь», – сказала однажды моя сестра в период межсезонья своей личной жизни. Применительно к моей португальской жизни фраза должна звучать следующим образом: «Выбрасываю сразу, как только понимаю, что стыдно показать соседям». На первый взгляд ряды белья перед окнами могут показаться странным зрелищем. Но на второй и третий – есть в этом некая романтика и даже шарм, создающие в своей комбинации стиль Лиссабона. Будет жаль, если когда-нибудь лиссабонский муниципалитет пойдет по стопам мадридского и запретит сушить таким образом белье в историческом центре. Кухня моей квартиры-студии укомплектована не только стиральной машиной, но и сушильной. Но мне нравится сушить выстиранные вещи по старинке. В стиле Байрру Алту.

Мой Байрру Алту – это продуктовые лавки и маленькие камерные магазинчики, сохранившие почти без изменений свой аутентичный вид с времен давно минувших дней. Торговля в них ведется неспешно, но основательно и с искренней любовью к своим клиентам. Потому что продавцы там не просто продавцы, но и владельцы в третьем поколении. И поэтому они тоже своего рода символ и достопримечательность Байрру Алту. Качество, традиции и шарм проверенных веками торговых технологий заботливо передаются от отца к сыну, от матери к дочери. Они обязательно расскажут вам, откуда родом именно этот фрукт или как лучше приготовить именно этот овощ. Потому что клиент для них – не просто одноразовый посетитель, но друг и почти член семьи. И не стесняйтесь обращаться к ним с вопросами, потому что общение – это одна из обязательных составляющих, почти ритуал. Что особенно ценно в эпоху обезличенных супер-гипер– и мегамаркетов. Старушка из соседнего подъезда может заглянуть туда, чтобы купить молоко, и задержаться на полчаса посудачить о том о сем. Темы общения неспешны и традиционны – погода, что будет с евро, внук Луиш, проказник, снова получил плохую оценку в школе.

Бакалейно-фруктовые лавочки. Сапожник в мастерской родом из позапрошлого века. Владелец букинистического магазина, в который, кажется, никто, кроме меня, не заходит, и он держит его исключительно для того, чтобы вдоволь насладиться чтением собственных книг. Простецкая кафешка, где в углу гудит телевизор, на стене висит шарфик с символикой любимой футбольной команды хозяина, а на двери листок с написанным от руки «Há Caracóis!» и где всегда можно выпить uma bica отличного качества. Во многих других европейских городах такие старинности давно превратились в старательно отреставрированные туристические аттракционы. А здесь это – жизнь. Очаровательная в своей ежедневной банальности. Кажется, что так есть и так будет всегда. А ведь некоторые виды профессий уже можно заносить в Красную книгу как редкие и исчезающие. Неизменный на своем посту уличный чистильщик обуви, продавец лотерейных билетов или точильщик ножей, бредущий раз в неделю по Байрру Алту со своим велосипедом под протяжный звук свирели. Все они создают атмосферу Байрру Алту и стиль старого центра Лиссабона.

Вчера рано утром я захожу на крытый рынок, чтобы купить клубнику с черешней (им сейчас самый сезон), овощи и свежие креветки. Около овощного ряда меня окликает соседка.

– Помидоры? Давай помогу выбрать самые лучшие! Тебе для какого блюда?

– Для салата, – отвечаю.

– Для салата? – переспрашивает она и, отмотав от рулона полиэтиленовый пакет, начинает старательно складывать в него большие, крепкие… и зеленые помидоры.

Вот так и была разгадана тайна зеленых помидоров. Оказывается, португальцы красные спелые используют только в кулинарии, а из немного недозрелых делают салат. А еще в Португалии из помидоров варят варенье. Doce de tomate. С закрытыми глазами на вкус ни за что не угадать, что оно из помидоров. Правда, на что похоже, тоже так-то просто и не скажешь.

Что касается салата, то лиссабонцы получили свое прозвище «alfacinhas» в честь листьев салата-латука. И прозвищу этому уже больше трех веков. Приблизительно его можно перевести как «маленькие латуки» или «живущие в листьях латука». В те времена в Лиссабон активно переселялись крестьяне из близлежащих деревень, и именно они принесли в город традицию возделывать и есть листья этого салата. Латук пришелся горожанам по вкусу и с тех самых пор слова «алфасиньяш» и «лиссабонцы» являются синонимами. Это мне рассказал Педру. А наша сеньора профессор рассказала вчера (мы проходили тему «Супермаркет»), что латук культивируется в Португалии со времен мавров, которые и привезли сюда этот овощ. И что поэтому его португальское название происходит от арабского слова.

– Доброе утро, сеньора! – машет мне рукой мясник из Talho. Вчера я у него купила килограмм парной говядины. Я, конечно, понимаю, что мне рады за мои деньги, но все равно очарована португальской вежливостью и дружелюбностью. Здесь ко мне обращаются «сеньора». Или, если точнее изобразить португальское произношение этого слова, «сыньора». Для Португалии вполне обычное вежливое обращение, а я каждый раз не могу сдержать улыбку. Которая вот-вот и перейдет в заливистый смех. Ощущаю себя героиней бесконечного бразильского телесериала. В смысле португальского. И немного Амели. Или ее подругой. Потому что у меня тоже есть свой уютный мирок с моими маленькими радостями жизни в окружении почти сказочных декораций. А за территорией Байрру Алту кипит жизнь мегаполиса.

С наступлением сумерек Байрру Алту меняется. Как лягушка сбрасывает свою кожицу и превращается в прекрасную царевну, так и Байрру Алту, как будто по взмаху волшебной палочки, превращается из тихого, провинциально-расслабленного местечка в эпицентр ночной жизни. Прочно закрытые и ничем не примечательные в дневное время двери распахиваются, и оказывается, что за ними спрятаны настоящие «сокровища Аладдина». Стильные бары, неплохие дискотеки, интернет-кафе, хорошие и очень хорошие рестораны, модные магазинчики на любой вкус – от именитых португальских дизайнеров до винтажа, включая интересные нишевые бренды. Кайпиринья и cerveja (то есть пиво) льются рекой. Магазины и магазинчики с концептуальным содержимым манят заглянуть на минутку и зависнуть там на полчаса. Байрру Алту – это лиссабонский ответ Монмартру. Только с уклоном не в живопись, а в дизайн.

И с какого бы адреса ни началась ваша прогулка по Байрру Алту, она должна обязательно закончиться (или продолжиться) покупкой горячей выпечки на rua da Rosa в доме номер 186. Адрес этой пекарни не указан ни в одном путеводителе, но известен всем любителям ночного Байрру Алту. Потому что это настоящий аттракцион: покупка горячих слоек folhado de queijo e fiambre в час ночи, во время прогулки по лабиринтам Байрру Алту. Неожиданный приятный сюрприз. Ну а днем внешне ничем не примечательная дверь этой пекарни плотно закрыта. И даже если вы, проходя мимо, почуствуете витающий в воздухе аромат выпечки, то ни за что не догадаетесь, что это и есть тот самый «вкусный» адрес.

Все чаще и чаще я ловлю себя за созерцанием окружающего мира через окно. Все-таки прав был старик Маркс, когда сказал, что «бытие определяет сознание». Да, определяет. И еще как!

Вот и сейчас с бокалом вина в руке я стою у открытого настежь окна. Я люблю слушать музыку улицы. Своеобразный коктейль из обрывков фраз туристов, болтовни соседок, обменивающихся новостями со своих балконов, лая собак и мелодии, льющейся из динамиков соседнего ресторана. Вся эта нехитрая какофония совершенно не раздражает меня, а совсем наоборот, дарит ощущение уютной вневременности. Как будто так было всегда и так будет всегда.

По случаю матча между двумя самыми знаменитыми португальскими футбольными клубами хозяин ресторана вынес на улицу телевизор. Чтобы не только те, кто сидят внутри, но и те, кто сидят снаружи, смогли насладиться зрелищем футбола. В такие дни Португалия живет в едином ритме – в ритме футбола, и наличие телевизора поднимает ценность ресторана на небывалую высоту. Телевизор старенький. Большой экран в деревянной оправе. Двоюродный братец «Рубинов», которые были когда-то обязательным элементом немудреного дизайна квартир советских семей. Много он повидал футбола на своем веку, должно быть.

Иногда на нашей улице играют бродячие музыканты. Я называю их бродячими потому, что они бродят по переулкам Байрру Алту и играют свои мелодии для посетителей ресторанов. Если посетители и хозяева ресторана не против, они заходят внутрь ресторана. Ну а если столики выставлены снаружи, то их выступление становится достоянием всей улицы. Сегодня я впервые в жизни заплатила из окна собственного дома. Вернее, не заплатила, а выразила свою симпатию группе из четырех музыкантов, исполнявших ностальгически зажигательные мелодии: «Бессаме мучо», «Рио-Рита», «Кукарачча» и что-то еще неуловимо знакомое, родом из очаровательных в своей наивности пятидесятых. У моих родителей была когда-то пластинка с этими мелодиями. Музыка бродячих музыкантов выманила к окнам всех моих немногочисленных соседей. Сначала соседка с первого этажа бросила из своего окна монетку – музыкант ловко поймал ее своим бубном. Потом монетку кинул из окна сосед с третьего этажа. Его примеру последовала я. Бумс – и моя монетка тоже ловко поймана бубном.

И это одна из маленьких приятностей Байрру Алту: для того, чтобы послушать живую музыку, совсем не обязательно покидать собственную квартиру. А для того, чтобы купить парную говяжью вырезку или свежайшую рыбу-меч, пообедать в ресторане, выпить чашечку кофе или кайпиринью – для всего этого не нужно покидать улицу, на которой я живу. Улицу, длина которой всего каких-то триста метров.

Несмотря на свое вполне пролетарское происхождение, район Байрру Алту уже несколько веков назад стал любимым адресом богемы, артистов, писателей и других творческих людей. Золотая молодежь того времени тоже любила селиться на Байрру Алту, потому что уже тогда квартал получил репутацию «праздника, который всегда с тобой». Бары, салоны, таверны, уютные кафе. И много лабиринтообразных переулков. Что может быть идеальней для романтичных прогулок и тайных свиданий?

За прошедшие два-три века португальская молодежь не разлюбила Байрру Алту, но посиделкам в таверне предпочитает «постоялки» на улице с пивом, купленным в одном из здешних многочисленных питейно-тусовочных заведений. Схема познания Байрру Алту выглядит следующим образом: заглянуть в один из баров, купить там um imperial, выйти на улицу, где, собственно, и тусуются добрые семьдесят процентов посетителей этого бара, улыбчиво поздороваться, спросить «como está?» или «do you speak English?». И погрузиться с головой в общение, болтовню, чит-чат или называйте это так, как вам будет угодно. За вечер (или, точнее, за ночь – Байрру Алту затихает не раньше четырех утра) можно (и нужно!) обойти дюжину баров. Некоторые из них – образец дизайнерской творческой мысли, некоторые – чумазо-простецкие, но от этого не менее популярные. А иногда и более. Не верите? Загляните в одиннадцать вечера в Arroz Doce, что на rua da Atalaia, закажите пивной коктейль с неприличным названием «Kick Pussy» и убедитесь в том, что я права. Потому что харизматичный хозяин бара в сочетании с империалом за 90 центов и бесплатными земляными орешками может иметь успех гораздо больший, чем люстра от известного дизайнера. Ну а вообще на Байрру Алту есть развлечения на любой вкус. И любой бюджет. Изысканные рестораны? Пожалуйста! На Байрру Алту «прописаны» и модный Pap’Açorda и самый старинный во всем Лиссабоне Tavares. В диапазоне между евриковым империалом, купленным в какой-нибудь незамысловатой Tasca, и роскошным Tavares прочно и уютно обосновались несколько сотен других адресов. Включая рестораны tipico, сервирующие комплект из фаду и блюд португальской кухни. «Фаду, сеньора, фаду», – раздается мне вслед каждый раз, когда я вечером прохожу мимо одного из таких заведений. В погоне за своими комиссионными зазывала напрочь отказывается считать меня за свою, «местную», байрру-алтувскую. Я с улыбкой прохожу мимо и за его чаевые не беспокоюсь – и без меня посетителей там будет достаточно. Многие из таких ресторанов включены в туристический пакет вместе с обзорной экскурсией по городу. Каждый вечер к граничащей с пешеходным Байрру Алту площади largo Trindade Coelho один за другим подъезжают туристические автобусы. Из автобусов вытекает плавный поток туристов, оживленно предвкушающих знакомство с Байрру Алту. Некоторые явно принарядились – в курсе, что Байрру Алту является эпицентром тусовочно-ночной жизни. Другие принаряжены как обычно: в ветровку, рюкзак и сандалии фасона «на штурм Альп». Как сказал швейцарец Энтони, немцев на отдыхе можно узнать издалека: даже для прогулки по асфальтированной набережной они одеваются так, как будто по плану покорение самой высокой точки Джомолунгмы. Потому что на отдыхе они предпочитают одежду брендов типа Columbia.

И все-таки гораздо лучше знакомиться с Байрру Алту не в централизованной группе, а создавая свой маршрут тет-а-тет. Вы и ваш Байрру Алту.

Разглядывать окна домов; наблюдать за неутомимыми уличными продавцами букетов; за тем, как цокают подкованными деревянными башмаками по мостовой танцовщицы народных танцев в своих пестро-ярких костюмах и наивно-детсадовских гольфах; с легкостью примыкать к непринужденно сидящей на каменной мостовой молодежи. Даже неформалы здесь скорее добродушны, чем радикальны. Курят сигаретки (правда, далеко не всегда набитые легальным содержимым), потягивают из пластмассовых стаканчиков свой империал и общаются обо всем на свете. Помимо португальского и английского здесь, на Байрру Алту, можно услышать диалоги на добром десятке языков. От чего обостряется ощущение тесности мира и безграничности вселенной.

Вереница магазинов, где в причудливых интерьерах продаются винтажные платья; кафе, похожие на кухню у соседей, и библиотеки, где можно выпить кофе; совершенно старинные на вид обувные мастерские и винные лавки; азулежуш и граффити на стенах домов; запах сардин-гриль (сейчас, летом, им самый сезон) и аромат авантюрности жизни. Все это – тоже мой Байрру Алту. Неповторимый район старого центра города. Здесь прошлое растворяется в настоящем, а настоящее заигрывает с будущим. Все переплетено мохеровым клубком.

Да и сам Лиссабон – как одна большая шкатулка с секретом…

Глава 19

Один из секретов Лиссабона – его смотровые площадки. Некоторые из них упомянуты во всех туристических справочниках Лиссабона, другие спрятаны так, что впору написать отдельный справочник. Из серии «места знать надо». Например, кафе на последнем этаже магазина Pollux. Я обожаю встречать там утро, помешивая палочкой корицы (португальцы используют ее вместо чайной ложки) свой эспрессо-бика. Как красиво называется смотровая площадка по-португальски! Miradouro. С мирадору São Pedro de Alcantara открывается чудесный вид на центр города: авенида да Либердаде, площадь Реставрации (могу поспорить, что у вас не получится с первого раза произнести название этой площади по-португальски), Байша, каштелу Святого Жорже, уголок реки Тежу… Мы сидели с Педру на одной из «мирадоровых» скамеек. Я любовалась Лиссабоном, а Педру рассказывал мне, что он думает по поводу предстоящей забастовки, которую собирается организовать одна из социалистических партий Португалии. К слову сказать, ничего хорошего он не думает.

– Где будем пить кофе? – спросил меня Педру. Решили выпить кофе в «Бразилейре».

Мы спускались к Шиаду по rua Misericórdia. Не дойдя пару сотен метров до «Бразилейры», Педру потянул меня за руку влево.

– А давай мы лучше кофе выпьем здесь!

И мы зашли в Espaço Chiado. Торговый центр, который на первый и даже второй взгляд похож на что угодно, кроме торгового центра. Еще один лиссабонский адрес из серии «места знать надо». Не только из-за его помпезно-музейного зеркально-мраморно-золотого пространства, но и потому, что построен он был вокруг части крепостной стены времен римлян. Почти музей. Кофейно-барной стойкой в этом «почти музее» заправляет энергично-стройная дама. Из тех, кто навсегда моложе своего паспортного возраста. Педру заплатил за кофе, пообещав энергично-стройной вернуть чашки (самообслуживание для тех, кто пьет кофе не за стойкой кофейного бара). Мы сели за один из столиков, что скрываются за эскалатором. Таким же зеркально-помпезным, как и все остальное пространство. Около столиков журчал маленький фонтан. Пока мы пили кофе, Педро рассказывал об истории этой крепостной стены, а я слушала его вполуха, разглядывая плещущихся в фонтане золотых рыбок. Какое бы желание загадать? Да так, чтобы не остаться старухой у разбитого корыта.

Справа от фонтана стоял рояль. Педру лениво, как бы нехотя, подошел к нему, сел и заиграл какую-то простую, но очень красивую мелодию. Его руки скользили по клавишам уверенно и легко, но он смотрел не на клавиши. А мне в глаза. Смотрел и улыбался.

О боже, он еще и на рояле играть умеет. Может, я уже умерла и проснулась в раю, где каждой женщине выдают по идеальному мужчине за ее страдания в прошлых жизнях?

Подумала я. И тут же одернула себя, напомнив своему расслабленно-умиротворенному мозгу, что Педру – вовсе не «выданный» мне мужчина, а друг-приятель. Amigo.

На шум, то есть мелодию, около рояля материализовался охранник с суровым выражением лица. Но, посмотрев на Педру и меня, разулыбался, погрозил пальцем, как добрый дедушка любимым расшалившимся внучатам, и снова исчез за колонной.

– Тебе нравится эта мелодия? – спросил меня Педру. – Это песня известной португальской певицы Романы. Называется она «Открой окно», – продолжил он, получив мой утвердительный кивок. – У нее в Обидуш концерт будет через неделю. Хочешь, я тебя приглашу?

Глава 20

– Хочешь, я приглашу тебя на классную вечеринку? – спросила меня утром перед началом урока Николь. – У меня приятель вернулся на днях из Касабланки. Через неделю он устраивает party. Приходи! Тебе понравится, я уверена. У него хороший вкус к выбору музыки и напитков.

Я ответила Николь, что с удовольствием приду. И что хороший вкус – это, на мой взгляд, фирменная черта португальцев. Вкус к еде, напиткам, жизни. Они умеют ею наслаждаться. Николь (наверное, в этот момент в ней взыграла ее французская кровь) начала со мной спорить, но передумала, благоразумно вспомнив, что ведь и она тоже португалка. И поэтому мое утверждение – не тезис, а комплимент.

Что касается кофе – то в кофейном искусстве португальцам так и вообще нет равных. Этот напиток настолько прочно интегрирован в португальскую историю, культуру и стиль жизни, что без него просто невозможно представить день среднестатистического португальца. В том, что португальский кофе особенно хорош даже на фоне кофейных южноевропейских соседей, есть своя историческая логика. Так уж получилось, что многочисленные колонии, которыми Португалия широкомасштабно обзаводилась во времена великих географических открытий, оказались ко всем своим прочим достоинствам еще и производителями одних из самых лучших кофейных зерен в мире. От Восточного Тимора до Бразилии, включая Сан-Томе и Принсипи.

В начале восемнадцатого века португальские колонизаторы занялись посадкой кофейных плантаций в Бразилии. Предприятие увенчалось успехом, и вскоре корабли мчали на всех парусах мешки с кофейными зернами в Португалию для обжарки. Нужно ли упоминать, что в те годы наслаждаться вкусом этого, в наши дни всепортугальского, напитка могли только особы королевских кровей и особы, к ним приближенные. В современной Португалии землетрясение 1755 года упоминается настолько часто, что человек, не осведомленный в вехах великой португальской истории, может подумать, что произошло оно буквально пару лет назад. В том числе и потому, что некоторые дома в самом центре Лиссабона выглядят так, как будто по ним только что прошлось землетрясение. Я это, собственно, к чему рассказываю? К тому, что и в кофейной истории Португалии не обошлось без упоминания того самого землетрясения. Сразу после которого исторически значимый для Португалии политик эпохи Просвещения маркиз ди Помбал способствовал открытию первого в Лиссабоне публичного кафе. Которое сразу же стало местом встреч и интеллектуальных посиделок артистов, художников, политиков и писателей. Эпицентром общественной жизни, политических, философских и литературных дебатов. К концу восемнадцатого века кофе стал главной статьей экспорта Бразилии. А в Португалии появился ряд кофейных компаний, среди которых – легендарные Cafe Nicola и Café A Brasileira. Обе, к слову сказать, имеющие непосредственное отношение не только к португальскому кофейному настоящему, но и к его литературному прошлому. Фернанду Пессоа – знаменитого португальского писателя и завсегдатая кафе «Бразилейра» – я уже упоминала в своем рассказе, ну а rua Garrett (улица, на которой разместилось кафе) названа в честь другого известного португальского писателя, Almeida Garrett. В кафе «Никола» (имя этому не менее историческому кафе дал его основатель, итальянец Nicola Breteiro) любил в свое время пофилософствовать в кругу друзей за чашкой кофе знаменитый португальский поэт Мануэл Мария Барбоза ду Бокаже, писавший под псевдонимом Элмано Садино.