Предсказанная любовь

– Я приготовила омлет. Ты будешь завтракать?

Ему хотелось послушать балладу про ласточку, но пахло так аппетитно, и он вспомнил, что вечером ничего не ел.

– Буду, только умоюсь.

И пошёл в ванную комнату. Внимательно рассмотрел себя в зеркале: отражение выглядело моложе лет на десять, глаза блестели.

«Видимо, Мирослава поделилась своим избытком юности», – подумал он. Он попытался снова разозлиться, но уже не получалось. Она так нежно и чисто пела, похоже, что она совсем не сердится на него. Вот и хорошо. Потом будет подружкам рассказывать про необыкновенную ночь со звездой.

«А ведь она не будет ничего рассказывать, – понял он. – Я специально думаю про неё плохо, чтобы не было стыдно отправить её восвояси».

Вернувшись на кухню, он подошёл к столу, где его ждала чашка горячего крепкого кофе. На тарелке лежал золотистый омлет, свёрнутый рулетом. Рулет был порезан на ломтики, присыпан мелко накрошенной зеленью, на разрезе переслаивались ветчина с сыром. Вилка и нож лежали на салфетке. На нагретой, порезанной пополам булочке тонкий слой сливочного масла. Накрыто красиво и аккуратно, как в хорошем ресторане. У девушки лежал такой же омлет, а чашку с горячим кофе она держала обеими руками и смешно дула на неё, пытаясь остудить горячий напиток. Омлет ему понравился: вкусный, ароматный и сытный.

– Как ты научилась готовить? Закачала в голову кулинарную книгу? – спросил Даниель, разрезая омлет.

– Нет, я училась у настоящего повара. Уметь готовить – это полезный навык. И совсем не трудно. Надо всего лишь представить себе, каким ты хочешь видеть конечный результат, взять хорошие продукты – и, – она улыбнулась, – вуаля, готова вкусная еда.

Он помолчал. Ему совсем не казалось, что это так просто. Сам он умел сделать простой бутерброд, а современные девушки и вовсе не считают умение готовить полезным навыком. Мирослава опять удивила его.

Его молчание затянулось. Даниель думал о том, что пора как-то всё сворачивать, а на душе скребли кошки.

Мирослава внимательно посмотрела на него. Потом встала, вымыла посуду, поставила её в шкаф, убрала лишние булочки и масло в холодильник. И ушла в спальню. Она вернулась в своём белом платье, и сказав: «Мне пора уходить», пошла к двери. Взяла свой рюкзачок, возвратилась, поднявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку нежными прохладными губами:

– Спасибо за всё, Даниель.

Повозилась с замком входной двери и убежала, уже не оглядываясь.

Он сидел и смотрел в окно веранды, как мелькает среди деревьев белое платье, как подпрыгивает рюкзак на тонких плечах. Душу грызла тоска, сердце ныло. Он не мог понять, почему ему так плохо. Он хотел, чтобы она испарилась, и девчонка ушла сама, избавив его от объяснений. Но куда же она пойдёт, без денег, без документов, без верхней одежды, даже без телефона? Он уже успел присвоить себе эту чудесную девушку, а она ушла. Оставила его. Просидев ещё несколько минут, он вскочил и помчался за ней, догонять. Зная, как быстро бегает Мирослава, он прибавил скорость, но не нашёл её нигде, и сердце его закололо от бега и от потери. Он пробежал ещё метров тридцать и наконец-то увидел её. Она стояла на каменной ограде и смотрела вдаль.

– Мири, Мири, – закричал он, – подожди, не уходи.

Девушка повернулась, но не спрыгнула с ограды. Даниель подбежал к ней и, задыхаясь, обнял голые, уже замёрзшие ноги. Прижался к ним, выровнял дыхание.

Она смотрела на него бархатно-серыми глазами и молчала.

– Я буду здесь ещё десять дней, оставайся. Потом я отвезу тебя, куда скажешь, – предложил он.

Девушка не двинулась.

– Отпуск закончится и у меня начнётся подготовка к большим гастролям и сами гастроли. Если захочешь, можешь поехать со мной, но я буду сильно занят, – сделал он щедрое предложение.

Она молчала.

– Ерунда какая-то, всё не то, – растерялся Даниель.

– Мири, пожалуйста, останься со мной, не уходи, – он все-таки нашёл единственно правильные слова.

И она, наконец-то, засияв глазами и улыбкой, спрыгнула прямо в его объятия.

Он выдохнул, погладил девушку по плечам, по волосам, по щеке. А она обнимала его и молчала.

– Мири, пошли домой.

И опять, как вчера, она положила свою ладошку в его руку и пошла рядом. Сердце его больше не кололо и не болело. Он вёл к себе домой свою девушку и был счастлив.

Дома он снял с неё рюкзак, обнял и слушал биение её сердца, чувствовал, как поднимаются её тонкие рёбра в такт дыханию.

– Ты больше не уйдёшь, пообещай, – потребовал он.

– Сама не уйду, – Мирослава потерлась о его щетину гладкой щекой и вздохнула.

Он решил не обращать внимания на слово «сама». Никто не заберёт её. Он посмотрел в сияющие глаза и решил узнать про них.

– Почему твои глаза светятся?

– Это реакция на гормональную бурю, – ответила девушка и перевела, – я заливаюсь гормонами счастья: эндорфином и серотонином, а глаза реагируют. Такое строение сетчатки.

– Значит, когда глаза не светятся, ты несчастна?

– Не всегда, просто устала или обиделась. А когда я смотрю на тебя, я всегда счастлива и гормональная буря заливает меня.

– Я старше тебя в два раза, старый уже для тебя.

Он решил выяснить и этот вопрос.

– Нет-нет, ты самый лучший и совсем-совсем не старый. У меня всё внутри, – она показала на свой живот, – переворачивается, когда я вижу тебя.

Она говорила так искренно, что он сразу поверил ей и обрадовался.

«Никогда в жизни не встречал такой девушки, она говорит, что думает, не притворяется и не лицемерит. Почувствовала, что мешает и ушла, но вернулась и уже не помнит об обиде».

Ему стало не по себе при мысли, что ещё немного, и он потерял бы её навсегда. Как бы он нашёл её, не имея никаких данных, кроме редкого имени. Он поспешил отогнать неприятную мысль и осторожно спросил:

– У тебя с собой нет ни денег, ни документов?

– Да, – рассмеялась Мирослава, – я знаю, что ты заглядывал в мой рюкзак и не сержусь. Ты ведь привёл меня в свой дом – совершенно незнакомого человека. Документы и деньги я потеряла. И нет, в полицию обращаться не надо. Я не замешана ни в каком криминале в этом мире. Я никогда не вру, только иногда умалчиваю.

Он решил больше не донимать девушку расспросами. Он разглядывал завитки русых кудрей на нежной шее, ему не хотелось выпускать её из объятий, но выключенный телефон надо проверить.

– Прости, – вздохнул он. Мне надо ответить на звонки, а потом я буду заниматься. Я занимаюсь каждый день по несколько часов. А ты придумаешь себе дело?

– Я могу приготовить обед, – нерешительно сказала Мирослава.

Даниель удивился, пытаясь припомнить, готовил ли кто ему в этом доме. Перед его приездом домработница закладывала в морозильную камеру небольшой запас продуктов, но он не тратил время на готовку, да и не умел, а закупал в супермаркете упаковки полуфабрикатов. Или ходил в ближайшее кафе. Он собирался поехать в супермаркет сегодня, но раз Мири хочет готовить, то он не поедет.

– Отлично, если это будет так же вкусно как завтрак, то готовь.

Он с трудом оторвал себя от девушки.