Оценить:
 Рейтинг: 0

Крестный отец

Год написания книги
1969
Теги
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 21 >>
На страницу:
7 из 21
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Значит, у тебя проблемы с женщинами и пропадает голос. Хорошо, теперь расскажи, что за беда с тем голливудским pezzonovante[8 - Шишка, большой человек (сленг. Ит.).] – твоим боссом, который не дает тебе работать. – Дон наконец перешел к серьезным делам.

– Он больше чем pezzonovante, – поправил Джонни. – Он хозяин студии и советник президента по вопросам военной кинопропаганды. Месяц назад он приобрел права на главный бестселлер года. Главный герой – вылитый я. Мне и играть ничего не нужно, достаточно быть собой. И петь не нужно. Я, может быть, получил бы «Оскар». Все знают, что это идеальная роль для меня и я снова стану звездой. Однако Джек Вольц, скотина, дал мне от ворот поворот. Я даже предложил сыграть без гонорара, задаром, но ответ все равно «нет». Если только я приду и у всех на глазах поцелую его в зад, то он, может, подумает…

Дон Корлеоне жестом прервал эмоциональные излияния и похлопал крестника по плечу. Ничего, разумные люди всегда найдут способ договориться.

– Понимаю, ты подавлен: мол, никому до тебя нет дела. Похудел… Много пьешь, наверное? Плохо спишь, принимаешь таблетки? – Дон с неодобрением покачал головой. – Значит, так, слушай мой приказ. Следующий месяц ты проведешь у меня дома. Будешь хорошо питаться, спать и набираться сил. Твое общество мне приятно, так что будешь меня везде сопровождать, а заодно, может, и научишься чему-нибудь, что пригодится в большом Голливуде. Никаких песен, никаких попоек, никаких женщин – крестный отец запрещает. А через месяц вернешься в Голливуд к своему воротиле, этому pezzonovante, и он даст тебе твою роль. Идет?

Джонни Фонтейн не верил, что у дона столько власти. Однако крестный отец никогда не обещал того, чего был бы не в состоянии сделать.

– Вольц запанибрата с Джоном Эдгаром Гувером[9 - Джон Эдгар Гувер (1895–1972) – один из влиятельнейших государственных деятелей США. На протяжении почти полувека, с 1924 по 1972 г., занимал пост директора Федерального бюро расследований (это название структура получила в 1935 г. Именно при Гувере).], – сообщил Джонни. – На него даже голос повышать нельзя.

– А еще он делец, – спокойно произнес дон. – Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

– Ничего не выйдет. Все контракты подписаны, съемки начнутся через неделю. Слишком поздно.

– Возвращайся к гостям, – сказал дон Корлеоне, подталкивая крестника к выходу. – Тебя ждут друзья. А я обо всем позабочусь.

Хейген сел за стол и сделал пометки в блокноте. Дон, тяжело вздохнув, спросил:

– Это всё?

– Остался Солоццо. На этой неделе надо с ним встретиться, дальше откладывать нельзя. – Хейген взял в руки календарь.

– Свадьбу мы сыграли, так что когда угодно, – дон пожал плечами.

Из этих слов Хейген понял две вещи: во?первых, Вирджилио Солоццо ожидает отказ. Во?вторых, поскольку дон не захотел встречаться с ним до свадьбы дочери, этот отказ повлечет за собой неприятности.

– Мне сказать Клеменце, – осторожно произнес Том, – чтобы прислал людей пожить сюда на время?

– Зачем? – Дон недовольно скривился. – Я не дал ответа раньше, чтобы ничто, никакая мелочь не омрачала день свадьбы. Кроме того, я хотел узнать, о чем Солоццо хочет со мной переговорить. Теперь знаю. Его предложение – это полная infamita[10 - Бесчестье (сленг. Ит.).].

– Значит, вы откажетесь? – спросил Хейген и, получив в ответ ожидаемый кивок дона, продолжил: – Полагаю, этот вопрос необходимо предварительно обсудить со всеми – со всей Семьей.

– Полагаешь, значит? – Дон улыбнулся. – Хорошо, обсудим. Когда вернешься из Калифорнии. Лети туда завтра и уладь проблему Джонни. Встреться с этим киношным pezzonovante. А Солоццо передай, что я встречусь с ним после твоего возвращения. Еще что-нибудь?

– Звонили из больницы. Консильери Аббандандо при смерти, до завтра не доживет. Родственников пригласили дожидаться у палаты.

Том исполнял обязанности консильери уже год – с тех пор, как из-за рака Дженко Аббандандо оказался прикован к больничной койке. Теперь Хейген ждал, что дон Корлеоне сделает его назначение постоянным, хотя препятствий тому было много. Столь высокий пост традиционно доверяли лишь выходцам из итальянских семей, так что даже временное исполнение обязанностей посторонним вызывало у многих недовольство. Кроме того, Тому было всего тридцать пять – якобы слишком мало, чтобы накопить опыт и проницательность, необходимые хорошему консильери.

Дон, однако, ничего на этот счет не сказал, а только спросил:

– Когда моя дочь с женихом покинут гостей?

Хейген бросил взгляд на часы.

– Через несколько минут подадут торт – значит, еще полчаса. – Он вспомнил кое-что еще. – Какое дело мы поручим вашему зятю? Что-то важное, в кругу Семьи?

– Ни в коем случае! – с внезапной злобой ответил дон и ударил ладонью по столу. – Найди ему место, где он сможет хорошо зарабатывать, но к делам Семьи и близко не подпускай. Обязательно передай это остальным: Санни, Фредо, Клеменце. – Дон помолчал. – Иди и сообщи моим сыновьям, всем троим, что они едут со мной в больницу проститься с Дженко. Я хочу, чтобы они воздали ему последние почести. Пусть Фредди возьмет большую машину. И предложи Джонни присоединиться; скажи, что это меня обяжет. – Он увидел в глазах Хейгена вопрос. – Так как тебе нужно срочно лететь в Калифорнию, ты повидаться с Дженко не успеваешь. Однако не уезжай, пока я не вернусь и не переговорю с тобой. Понял?

– Понял. К какому времени Фреду подготовить машину?

– Когда гости разойдутся, – сказал дон Корлеоне. – Дженко подождет.

– Звонил сенатор, приносил извинения, что не может приехать лично, однако сказал, что вы поймете. Видимо, имел в виду тех фэбээровцев, что записывали номера автомобилей. Впрочем, он прислал подарок с курьером.

Не считая нужным говорить, что это он сам предупредил сенатора, дон просто кивнул.

– И что подарок, хорош?

Хейген изобразил уважительное одобрение: на его германо-ирландском лице типично итальянское выражение смотрелось странно.

– Старинное серебро, очень дорогое. Молодые смогут выручить за него не меньше тысячи. Сенатор, видно, долго выбирал именно то, что нужно. Для таких людей суть подарка куда важнее его стоимости.

Дон Корлеоне слушал, не скрывая удовольствия. Как и Лука Брази, сенатор служил одним из столпов, на которых держалась власть дона, и подарком он вновь подтвердил свое уважение и верность.

* * *

Кей Адамс узнала Джонни Фонтейна, едва тот появился в саду.

– Ты не говорил, что Джонни Фонтейн – друг вашей семьи, – ошарашенно произнесла она. – Теперь я точно выйду за тебя.

– Хочешь, познакомлю? – спросил Майкл.

– Не сейчас. Я вздыхала по нему три года. Приезжала в Нью-Йорк каждый раз, когда он выступал в «Кэпитоле»[11 - «Кэпитол» – кинотеатр и концертный зал, расположенный на Бродвее.], и подпевала до хрипоты. Он был великолепен.

– Хорошо, после познакомитесь.

Когда Джонни допел и скрылся в доме с доном Корлеоне, Кей шутливо заметила:

– Только не говори, что такая знаменитость, как Джонни Фонтейн, обращается за помощью к твоему отцу!

– Джонни – его крестник. И если б не мой отец, он, вероятно, не стал бы таким знаменитым.

Кей Адамс восхищенно засмеялась:

– Похоже на еще одну занимательную историю…

– Боюсь, я не могу ее рассказать, – Майкл покачал головой.

– Ну пожалуйста!

И он рассказал – без шуток, без приукрашиваний и без лишних подробностей. Пояснил только, что восемь лет назад отец вел себя куда резче, к тому же заступиться за крестника было для него делом чести.

Сама история была короткой. Восемь лет назад Джонни Фонтейн начал выступать с популярным танцевальным ансамблем, его заметили, и он стал главной звездой на радио. К несчастью, руководитель ансамбля, знаменитый импресарио по имени Лес Хэлли подписал с Джонни личный контракт на пять лет – обычная практика в шоу-бизнесе. Это означало, что Лес Хэлли может полностью распоряжаться талантом Джонни и делать на нем деньги.

Дон Корлеоне взялся решить проблему сам. Он предложил Лесу Хэлли двадцать тысяч долларов отступных. Тот предложил делить выручку с Джонни пополам. Дон Корлеоне встретил контрпредложение с улыбкой и снизил сумму до десяти тысяч. Импресарио, очевидно, никогда не имевший дел ни с кем за пределами своей любимой эстрады, не понял, к чему все идет, и отказался.

На следующий день дон Корлеоне пришел к нему в сопровождении двух ближайших товарищей: консильери Дженко Аббандандо и Луки Брази. Других свидетелей не было. Дон убедил Леса Хэлли подписать бумагу, по которой импресарио получает чек на десять тысяч долларов и освобождает Джонни Фонтейна от всех контрактных обязательств. В качестве основного довода дон приставил пистолет ко лбу импресарио и со всей серьезностью уверил, что через минуту расписку украсит либо его подпись, либо его мозги. Лес Хэлли подписал. Дон Корлеоне убрал пистолет и вручил импресарио акцептованный чек.

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 21 >>
На страницу:
7 из 21