Отступники

Толпа без устали хохотала.

В ухе у Новы щелкнул миниатюрный передатчик.

– Итак, мы начинаем, – прозвучал голос Ингрид, сухой, без тени юмора.

– Повесели их на славу, – добавил Фобия, – Недолго им осталось смеяться. Кошмар, ты на позиции?

– Все в порядке, – отозвалась Нова, стараясь как можно меньше двигать губами, хоть и понимала, что вряд ли хоть кто-то в толпе обращает на нее внимание. – Осталось только уточнить, на какую именно крышу мне нужно подняться.

– Совет пока не выходил из пакгауза, – сказал Фобия, – Будь начеку.

Посмотрев на другую сторону улицы, Нова различила в окне второго этажа делового центра Ингрид (она же Детонатор), выглядывавшую сквозь жалюзи.

Толпа вновь взревела, еще восторженнее прежнего. Поверх голов Нова увидела очередную искусно сделанную платформу. Декорация представляла собой миниатюрную версию Гатлона с характерными очертаниями крыш. Среди домов стояли актеры в гротескных костюмах, изображающие самых знаменитых членов банды Аса Анархии. Двоих Нова узнала – Крыса и Адский Огонь оба пали от руки Отступников – но не успела она оскорбиться за них, как вдруг заметила на возвышении еще одну фигуру. От неожиданности у нее вырвался смех, хоть немного снявший напряжение, в котором она пребывала с самого утра.

– Фобия, – позвала она, – а ты знал, что в этом году тебя сделали участником парада злодеев?

В наушнике раздалось недовольное хмыканье.

– Мы здесь не для того, чтобы восхищаться парадом, Кошмар.

– Не переживай. Ты здорово смотришься там, наверху, – откликнулась Нова, любуясь актером. Он был наряжен в длинный черный плащ и потрясал громадной пластиковой косой с приклеенными к ней резиновыми змеями. Но когда артист распахнул плащ, под ним обнаружилось бледное щуплое тело, не прикрытое ничем, кроме ядовито-зеленых плавок.

Толпа пришла в исступление. Даже Нова не удержалась от кривой усмешки.

– Ну надо же, какие вольности они себе позволяют.

– А мне даже нравится, – хихикнув, отозвалась Ингрид, наблюдавшая за парадом из окна.

– Внушает ужас, это точно, – согласилась Нова.

Фобия ничего не сказал.

– А это что…? – ахнула Ингрид. – Ох, силы небесные, в этом году они еще и Королеву Пчел вытащили.

Нова снова посмотрела. Сначала актриса была скрыта за силуэтом города на платформе, но вот она оказалась в поле зрения, и брови у Новы поползли на лоб. Женщина красовалась в белокуром парике вдвое больше ее головы. Вульгарное, расшитое блестками платье в желто-черную полоску сверкало и переливалось на солнце. Размазывая по щекам черную тушь, актриса прижимала к груди огромного плюшевого шмеля и громко жаловалась на то, как обижают ее бедных пчелок.

– Ого, – заметила Нова, – Кстати, получилось довольно похоже.

– Мне уже не терпится рассказать Хани, – сказала Ингрид. – Жаль, мы не догадались заснять все это.

Но Нова уже не смотрела на шествие – она, наверное, в тысячный раз обшаривала взглядом толпу. Она так и приплясывала на месте, не в силах стоять. Ей необходимо было двигаться.

– Тебе обидно, что здесь нет Детонатора? – поинтересовалась Нова.

После затянувшейся паузы Ингрид ответила:

– Да нет, ведь я-то здесь.

Девушка снова сосредоточилась на шествии. Привстав на носки, она пыталась разглядеть других своих соратников среди персонажей парада, когда раздался оглушительный грохот. Крыша самого высокого здания на платформе – макета Торговой Башни – отвалилась, словно от взрыва, и оттуда с безумным хохотом показался новый актер, картинно воздевший руки к небу.

Восторг зрителей достиг апогея, а Нова стиснула зубы до боли.

Костюм Аса Анархии были ближе всех к настоящему – знакомый черный с золотом костюм и такой узнаваемый шлем.

Захваченная врасплох толпа быстро приходила в себя. Для многих именно этот момент был главным событием парада, даже более привлекательным, чем явление обожаемого всеми Совета.

Не теряя времени люди принялись извлекать порченные фрукты и вялые капустные кочаны, принесенные сюда специально для этого. Выкрикивая непристойности и злые шутки, они забрасывали гнильем злодеев на платформе. Артисты держались с завидной стойкостью. Они увертывались, прятались за макеты домов и визжали с наигранным показным ужасом. Тот, что изображал Аса Анархию, принял на себя основной огонь, но ни на миг не вышел из образа – потрясая кулаком, он обзывал бегущих рядом с платформой ребятишек канальями, вонючками и кошмариками, а потом снова нырнул в пустой дом и накрылся изнутри крышей, готовясь сделать сюрприз для зрителей на следующей улице.

Нова облизала пересохшие губы, внутри у нее все сжималось и стало полегче только, когда платформа, наконец, проплыла мимо.

Кошмарик…

Он и ее так звал, много лет тому назад.

За платформами следовали акробаты, над головами плыл гигантских размеров воздушный шар с портретом Гром-птицы. Нова обратила внимание на транспарант с рекламой предстоящих испытаний Отступников.

Отвага. Доблесть. Честь. Есть ли в тебе то, без чего не стать героем?

Не сдержавшись, Нова издала громкий звук, будто ее затошнило, и стоящая рядом старушка смерила ее укоризненным взглядом.

Неожиданно кто-то с лету наскочил на нее. С трудом устояв на ногах, Нова инстинктивно схватила бегущую девочку за плечи, не дав ей упасть на тротуар.

– Эй, смотри, куда бежишь, – сказала Нова.

Девочка подняла голову – лицо наполовину закрывала маска, Укротитель Ужаса в уменьшенной, более щуплой и худосочной версии.

– Что там у тебя, Кошмар? – раздался в ухе голос Ингрид. Нова не ответила.

Буркнув под нос невнятное извинение, девчонка вырвалась и снова нырнула в толпу.

Нова поправила рубашку и хотела было вернуться к параду, как вдруг увидела, как та же девчушка врезается еще в кого-то. Но вместо того, чтобы помочь ей не упасть, как сделала Нова, человек стремительно присел, ухватил девочку за лодыжку и одним быстрым движением перевернул ее вверх тормашками.

Нова изумленно наблюдала, как незнакомец тащит девочку (та извивалась, пытаясь вырваться) назад к ней. На вид он был примерно ее, Новы возраста, но намного выше, смуглый, с коротко стриженными волосами и в очках в толстой оправе. Он легко двигался в толпе, и можно было подумать, что руках у него плюшевая игрушка, а не яростно брыкающийся ребенок.

Поравнявшись с Новой, парень остановился и улыбнулся.

– Вот, возьми, – сказал он, протягивая руку.

– Отпусти сейчас же! – вопила, отбиваясь девчонка, – Поставь меня!

Нова смотрела на парня и на девчонку, потом окинула взглядом окружавшую их толпу. Слишком много народу. И все глазеют на них. Глазеют на нее.

Это нехорошо.

– Что ты делаешь? – повернулась она к парню. – Поставь ее на землю.

На это он ответил еще более безмятежной улыбкой, и у Новы вдруг екнуло сердце. Не просто от того, что подобные улыбки сводят других девушек с ума – что-то в парнишке показалось ей смутно знакомым, и Нова напрягала извилины, пытаясь сообразить, откуда она его знает и не опасен ли он.