Ангел желания

И без того бледное лицо Натали, казалось, потеряло остатки красок.

– Может он не узнает? – с сомнением проговорила она.

– Конечно, как же ему узнать, если через неделю вы и ваш батюшка должны присутствовать на свадьбе одной из его дочерей? – съязвила Мод, – давайте лучше думать, как уберечь вас от его посягательств!

Лорд Генри Чатерс давно просил Пьера выдать дочь за своего сына, чтобы укрепить родственные связи и попутно расширить свои земли за счет богатого приданого невесты. Но отец Натали, зная, что двоюродный брат его безвременно ушедшей жены человек бесчестный и алчный, всеми силами старался не допустить этого брака. В жизни Пьера была только одна слабость – его дочь, для нее он готов был пойти на что угодно. Одна только мысль, что его девочка может попасть в дом к Чатерсу, приводила старика в ужас. Натали росла тихим и спокойным ребенком, отца она только радовала. Она получила прекрасное образование, считавшееся ненужным для женщины. Девушка умела читать и считать, знала, как управляться со своими имениями и могла дать отчет о состоянии дел, доходах и расходах на их содержание. Она училась музыке, пела и играла на клавикордах, чем безумно радовала отца. Барон Думас часто брал дочь на охоту, и эта забава доставляла ей истинное удовольствие. Девушка обожала конные прогулки, однако отец нередко был против ее забав, когда она наперегонки скакала с рыцарями ее охраняющими, и часто оставляла их далеко позади. И вот на свадьбе в доме Чатерс Пьер опять был готов выдержать сражение и не отдать свою малышку дальнему родственнику, но теперь все резко изменилось.

– Пока никто ничего не знает, и надо подумать, как бы все правильно преподнести, – задумчиво прошептала Мод, – но об этом еще будет время поразмыслить получше, а пока тебе надо как следует покушать и набраться сил.

– Ах, Мод, – печально промолвила Натали, – если бы был жив отец, он бы что-нибудь придумал, помог бы выйти из этого положения.

– Ничего, ничего, ты и сама умненькая, справишься. У нас есть еще несколько дней что бы все хорошенько обдумать. – Не успела Мод закончить фразу, как лицо Натали изменилось, она всегда старалась быть ответственной, никогда не боялась трудностей. Однажды няня не выдержала и упрекнула ее в этом, на что еще совсем молодая воспитанница ответила, что на самом деле она очень и очень всего боится и хочет только спрятаться от всех трудностей. Но не может расстраивать отца, поэтому будет сильная и никому не покажет, насколько ей это тяжело. И только Мод, да еще пара слуг знали, каким трудом дается это их маленькой госпоже. И вот сейчас надо было сыграть на этом. После смерти отца ничего не должно было измениться, она все равно не может его расстроить, а значит возьмет себя в руки и что-нибудь придумает. По мере того, как лицо Натали превращалось из скорбного в задумчивое, Мод отпускала тревога. Теперь все будет хорошо, ее девочка не допустит, чтобы все надежды отца пошли прахом.

Больше они не разговаривали, принялись за еду, а спустя некоторое время в дверь постучали, и не дожидаясь ответа на пороге возник Йен.

– Как вы себя чувствуете? – осведомился он, присаживаясь к столу.

– Уже намного лучше, – со слабой улыбкой ответила Натали, – мы благодарим вас за наше спасение и за гостеприимство тоже.

– Я надеюсь, Вы не откажитесь прогуляться со мной после еды. Погода стоит очень теплая для этого времени года и свежий воздух пойдет Вам на пользу.

– С радостью, – ответила Натали и заметила, что суровая складка между бровей покинула его лицо.

Мораг дала Натали простое платье, которое носили все женщины клана. Наряд был немного странный, состоящий из нижнего длинного платья, верхнего, чуть короче и пояса, которым женщина, умело перехватила ее узкую талию. Однако для прогулки на свежем воздухе этого было явно маловато, но закутавшись в предложенный Йеном плед цветов МакАроков, Натали почувствовала себя на удивление уютно. На улице был погожий, солнечный день. Море успокоилось, и погода стояла просто прекрасная для начала октября. Спустившись с Йеном на первый этаж замка, девушка увидела большой зал с камином и гобеленами. Потолок здесь был намного выше, а под ним, в самом верху висело несколько люстр, так что при желании, в зале могло стать светло как днем. Сейчас же света было немного. Стрельчатые окна были почти закрыты ставнями, так что основным источником света становился огромный камин, горевший сейчас даже не в пол силы. По исполинским размерам помещения можно было судить и о застольях, устраиваемых здесь прежде. В жерло этого огнедышащего зверя, мог поместиться маленький бычок, или гигантских размеров кабан. Над камином висели перекрещенные боевые топоры, оружие было развешено по всем стенам, где не было гобеленов. Искусной вытканные гобелены изображали сцены охоты или лесные пейзажи. Залюбовавшись ими Натали захотела проверить, так ли прекрасны здешние места, как изображены на полотнах. По периметру всего зала шел балкон, лестница на который пряталась в небольшой нише за одним из гобеленов. С балкона можно было попасть в комнаты, одну из которых теперь занимала девушка. Также оттуда шла еще одна лестница, судя по крутым ступеням и неширокому проходу, ведущая в башню. В зале у камина стояло несколько дубовых кресел с низкими спинками, как в комнате у девушки, и три кресла с большими резными спинками и широкими подлокотниками. Тяжелые длинные столы были расставлены по периметру зала и около них громоздились такие же длинные лавки. У огня сидело несколько человек – четверо мужчин и девушка. Все они подняли голову, когда Натали вошла в комнату. Йен представил ей своих младших братьев: Тэма, Лаэга, Аотхэгена, Гавина и единственную сестру Давину. Все представленные мужчины были высокими и широкими в плечах, у всех волосы были русые. У Тэма они были очень светлые, можно было сказать, что он почти блондин, с голубыми, как весеннее небо глазами. У Аотхэгена больше отдавали в рыжину, и задорно вились, ложась на плечи беспорядочными кудряшками, а светло карие, почти как у Йена глаза мерцали зелеными огоньками, как будто не могли полностью определиться, какого цвета им хочется быть. Гавин был темнее всех, темно-русый цвет его волос перекликался с темно-карим, почти черным цветом его глаз. Лаэг же был обладателем почти каштановых волос, чуть ниже плеч, которые вились сильнее чем у Йена, но меньше чем у Аотхегена. Глаза же были карие, почти такого же темно-шоколадного цвета, как у Гавина, но чуть разбавленные золотым. Братья были такие разные, но, когда они улыбнулись гостье, Натали обнаружила явное семейное сходство. Даже хмурый Гавин одарил Натали прекрасной, открытой улыбкой. Но ярче всех улыбалась единственная присутствующая девушка. Высокая, стройная, с копной темно-рыжих, отдающих больше в красноту волос, и с неправдоподобными темно-зелеными глазами. Все эти огромные люди, казалось, нависали над девушкой, отчего ей даже стало трудно дышать. Но их улыбки, у кого сдержанные, у кого просто приветливые, у кого задорные, приободрили ее и Натали сама не заметила, как улыбнулась в ответ. Пока Йен знакомил своих родных с их гостьей, в зал вошел Рэф и поцеловав Натали руку лукаво подмигнул, от чего напряжение у нее немного спало, а плечи Йена напряглись. Подобная выходка старого шотландца явно ему не понравилась. Рэф был такого же громадного роста, как и все остальные, но еще шире в плечах. С ним мог сравниться разве что Йен, но даже он немного не дотягивал. Лицо старика пересекал огромный шрам, который начинался над левой бровью, вился по переносице к правой щеке и уходил по ней на шею. Девушка не могла отвезти глаз от этого безобразного рубца, но его обладатель, похоже ни капли не смущался, напротив, носил его словно украшение. Заметив столь пристальный взгляд, он без обиняков спросил:

– Что, нравится?

– Простите, – смутилась девушка и наконец – то смогла отвезти глаза.

– Смотри, смотри лапонька, эту красоту подарил мне сам Морей Броукин, славная была заварушка, – мечтательно сказал он, – мы гордимся своими шрамами, лапонька, они делают нас мужчинами! – Светло-карие глаза шотландца смотрели на Натали с явным интересом, отчего ей очень хотелось покраснеть, но она сама не понимала почему. Его густые, каштановые волосы, спадавшие на плечи, были как будто посыпаны солью, в них тонкими нитями белела седина. От этого грозный воин становился не таким страшным, но еще более мужественным. Лицо его, кроме шрама, избороздило множество морщин, и казались совершенно неуместными на нем по – юношески задорные глаза. Они как будто еще вчера смотрели с восторженного лица мальчишки.

В большом зале все задержались ненадолго. Родные Йена оказались очень приятными людьми, однако хрупкой француженке было немного боязно находиться в одном помещении с этими великанами, которые нависали над ней, словно башни. Но не только рост мешал восприятию девушки, у всех мужчин были голые ноги. Конечно, Натали знала об этой особенности шотландской одежды. Она видела уже своего спасителя в пледе, но, лицезреть столько полуголых мужчин одновременно было для нее удивительно. Оставив семью, Йен повел девушку осмотреть замок. Там было два двора: внутренний, в котором располагался дом, где жил Йен, с братьями и сестрой; дома для воинов и их семей, а также небольшая часовенка. Во внешнем дворе были хозяйственные постройки и также жили члены клана. Йен знал всех по именам. Проходя по своим владениям, он попутно знакомил Натали со своими людьми. Буквально через полчаса голова у нее пошла кругом. Сложно было запомнить все имена и прозвища, и она была рада небольшой передышке. Присев у пруда за каменной стеной, девушке удалось немного передохнуть и получше рассмотреть своего спутника. Йен был широк в плечах, временами его полотняная рубашка натягивалась, обрисовывая могучую грудь, а из-под пледа были видны сильные ноги. Он был очень привлекательным мужчиной, хотя его нельзя было назвать красавцем. У него были неправильные черты лица: широкие скулы, крупный нос, видимо несколько раз сломанным в битвах, нахмуренные брови и глубоко посаженные глаза. Но была во всем облике огромная притягательность. Этот человек излучал уверенность и силу. Его глаза, с длинными и густыми ресницами, лучились теплом, а на квадратной челюсти в достаточно длинной щетине был виден чувственный рот. И конечно эти густые, спадающие на плечи волосы. Именно они с самого начала привлекли ее внимание.

– О чем ты задумалась? – спросил он.

– О многом, – уклончиво ответила девушка, переведя взгляд на подол своего платья, и стала разглаживать невидимые складки.

– Могу я чем-нибудь помочь тебе?

– Ты и так мне помог, благодаря тебе я жива, – горько смеясь, ответила девушка.

– Нет, ты понимаешь, о чем я, – спокойно возразил он.

– Все хорошо, просто мне надо понять, как теперь жить дальше, – ответила она, переведя взгляд на зеркальную гладь озера.

– Расскажи мне о себе, – неожиданно попросил Йен.

– Что ты хочешь узнать? – спросила девушка, посмотрев на него.

– Откуда у тебя такие глаза, – словно под гипнозом ответил Йен.

– От мамы, – на этот раз искренне рассмеявшись, ответила Натали, – она была настоящая красавица, как говорит папа, и я многое унаследовала от нее, так все говорят. Мы очень похожи, только она намного красивее меня. – Улыбнулась девушка, а Йен не поверил в последние слова, хотя сама она видимо так и считала.

– А что с ней?

– Она умерла при родах, и мы с папой остались вдвоем, – печально сказала она, – а теперь и его нет.

– Прости, не хотел напоминать. У тебя есть братья или сестры?

– Нет, родных нет, но есть мамин двоюродный брат, теперь видимо я буду на его попечении. Мы с папой как раз ехали на свадьбу моей кузины, когда все это произошло. – Натали совсем погрустнела, и на ее прекрасные ясные глаза навернулись слезы, повисли на неправдоподобно длинных ресницах. Не отдавая себе отчета, Йен смахнул эти маленькие хрусталики, а потом сжал руку девушки в молчаливом призыве быть сильнее. И как ни странно, это помогло, было, такое ощущение, что она черпает силы из этого могучего воина, что его уверенность и спокойствие перетекает в нее и она немного расслабилась, а на душе стало светлее и легче. Так они и сидели ничего друг – другу, не говоря и понимая все без слов. Этот огромный, суровый шотландец и маленькая, хрупкая француженка были сейчас ближе всех остальных людей на земле.

– Пойдем, начинает темнеть и скоро похолодает, а в замке уже накрывают на стол, – сказал Йен, чем вывел ее из задумчивости.

– Пойдем, – сразу же согласилась она, и на секунду заколебалась.

– Что такое? – Спросил Йен, почувствовав ее сомнения.

– Ты можешь показать, где могила моего отца, – попросила она.

Йен видел, каких трудов стоит ей эта просьба, взгляд был направлен в землю, как будто там были ответы на все ее вопросы. Он протянул руку, и медленно поднял ее за подбородок, пока их глаза не встретились.

– Ты правда этого хочешь? Сейчас?

– Да, – тихо прошептала девушка.

– Если ты действительно в этом уверена, тогда я покажу дорогу.

И они направились к лесу, обходя замок по тропинке. Спустившись с небольшого холма, Натали увидела старое кладбище. Оно было расположено на плато, и с одной стороны кончалось обрывом, о скалы которого внизу с грохотом разбивались волны, а с другой стороны ограничивалось подступившим вплотную лесом. Чувствуя скорую зиму, деревья начали свои приготовления, и сияли в лучах заходящего солнца янтарем, множеством оттенков красного и зеленого. Их разноцветными кронами играл легкий ветерок. Не все деревья успели сбросить свои пестрые одежды полностью, но достаточно облетели, чтобы укрыть землю ярким цветным узором, местами перемешанным с опавшими сосновыми иголками. Но неожиданно, сменив настроение, ветер качнул толстые ветви дубов и перед ошеломленным взором девушки предстал золотой дождь. Как будто деревья плакали драгоценными слезами солнечного света, обрамленными багрянцем. Залюбовавшись красотой этого момента, Натали улыбнулась природе. На душе стало теплее. Она заметила куст дикой розы темно – рубинового цвета с легкими изумрудными подпалинами. Стоящий рядом молодой ясень, горевший изнутри золотым, менял цвет на кроваво – алый, как будто пламя питающее его остывая темнело. Теперь девушка поняла, что красота того гобелена, что так понравился ей в большом зале, запечатлела именно это время года. Основательность величественных дубов, царственность кленов, с их причудливыми листьями и заоблачность высоких, стройных, вечнозеленых сосен с золотисто-коричневой, слегка рыжеватой корой, взирающих с высокомерным безразличием на мир, простирающийся у их корней. Единственное, чего не мог передать гобелен, и чем так щедро хвасталась натура – это сладкий, почти приторный запах яблок. Видимо где-то рядом был яблоневый сад, и сейчас опавшие плоды начинали подгнивать, наполняя воздух теплым, густым, сладковато – терпким ароматом. Натали сделала глубокий вдох, чтобы впитать в себя все это великолепие, и смело шагнуть туда, где ждала ее боль потери.

– Мы похоронили его со всеми почестями, – сказал Йен, неверно истолковав ее вздох, – если хочешь, я могу оставить тебя на пару минут одну.

– Да, это было бы прекрасно, – ответила она по – французски, сама, не заметив, что перешла на родной язык. Спутник ее обо всем догадался и тихонько отошел в сторону, предоставив девушке побыть одной. Еще не успело стемнеть, как Натали вернулась к ожидавшему ее мужчине. На лице девушки опять отражалось молчаливое страдание. Она изо всех сил пыталась не показать этого, сдержаться, быть сильной, но эти эмоции так ясно читались на лице, словно в открытой книге. И снова Йен не знал, как поступить, чем утешить девушку в ее скорби. Плечи Натали ссутулились, хотя голову она держала высоко, будто хотела доказать всем, что выдержит. Но как ему по-мужски не хотелось взваливать на эти хрупкие плечики такой груз. Не найдя лучшего решения, мужчина слегка приобнял ее. Дальнейшее стало полной неожиданностью для них обоих, Натали ответила на его жест и прижалась к могучей груди воина, как совсем недавно к груди Мод. Йен слегка поглаживал девушку по спине, пока ее сотрясали безмолвные рыдания. В нем боролись противоречивые чувства, с одной стороны, безумное желание защитить ее от всех бед и невзгод, и чтобы больше никогда не видеть слез в этих прекрасных глазах, а с другой, он был просто счастлив держать хрупкий девичий стан в своих объятиях. Постепенно мужчина расслабился и даже начал наслаждаться этим моментом их первой близости, пока Натали заливала его рубаху солеными слезами. Ее руки, сложенные в кулачки на его широкой груди, со временем разжались, и ладошка легла на мускулистый живот, а потом потянулась к талии, обвиваясь вокруг нее. Девушка явно не отдавала себе в этом отчета, ей просто нужно было держаться за кого – то, чтобы не сгинуть в пучине страдания, а кто как ни он, может помочь ей выплыть. Один раз Йен уже не дал ей захлебнуться, сможет сделать это и снова. И не важно, вода это или горе, он будет ее опорой до тех пор, пока она пожелает. Они еще долго так стояли, обнимая друг – друга, но все заканчивается, в том числе и слезы. Когда они были выплаканы, а горе немножко излито, молодые люди смогли направиться к замку. Натали так и не заметила, что рука Йена все еще обнимает ее, а он не стал отпустить девушку, из опасения, что, если ослабит объятия, ноги могут ее подвести.

За обедом Йен усадил Натали рядом с собой, чем чрезвычайно удивил своих домочадцев, и вызвал целую кучу не очень тонких замечаний и шпилек в свой адрес. После еды Лаэг начал играть на флейте и петь, под радостные крики и одобрительные похлопывания.

– А ты поешь, Натали? – спросил Аотхэген.

– Дома я иногда пела и играла на клавикордах, – смущаясь, ответила девушка.

– А знаешь ли ты хоть одну шотландскую песню? – задорно осведомился Гавин.

– К сожалению, нет, – честно ответила она, – до этого момента, я никогда не была в Шотландии.

– Ну так мы тебя быстро научим, – ответил Тэм, отобрал у брата флейту и начал наигрывать веселый мотив, а все собравшиеся – подпевать.

– Это старинная шотландская песня, – пояснил Йен, – в ней рассказывается о лесной нимфе, которая встретила смелого война и полюбила его. – И снова взглянул в эти бездонные, сапфировое глаза. Натали глядела на него в ответ, воздух между ними начал сгущаться, как перед грозой и казалось, еще чуть-чуть и появятся молнии.

– Какой красивый язык и мелодия тоже, это гаэльский? – Йен кивнул, он не доверял своему голосу, между тем, и сама Натали говорила на октаву выше, чем ей было свойственно. Они так и смотрели бы друг на друга, если бы не подошел Аотхэген, схватил девушку за руку и потащил танцевать, показывая движения народного танца. Против воли Натали начала танцевать, и была искренне благодарна за попытку ее развеселить, именно этого ей не хватало, забыть обо всем на несколько минут, отвлечься от своей боли. Но оказалось, что она неправильно поняла намерения своего партнера.