Это не кража!

Семь лет он наблюдал за ней на этом проклятом балу исподтишка, тая свой интерес, зная, что не получит её, лелея в сердце планы всё же выкрасть её и запереть в своей Цитадели, мечтая о том, что однажды она всё же будет принадлежать ему – и зная, что мечтам этим не суждено сбыться.

Что ж! Он получил то, чего так страстно желал так давно – и реальность превзошла его мечты.

Теперь она улыбалась именно ему, и всё её оживление было посвящено именно ему, и он мог вызывать у неё смех снова и снова – и любоваться ею столько, сколько ему захочется. Никто не мог теперь сделать ей замечание и испортить её настроение – она была его женой, женой владыки Ньона, и это защищало её от любых вмешательств извне.

Она, кажется, и сама от души наслаждалась этим. Вся солнечная и сияющая, она встречала всех подходящих к ним светлой улыбкой, оживлённо и радостно беседовала с каждым – Грэхард удивился тому, как быстро она сошлась со многими вельможами, и сколь хорошо они стали ей знакомы. Он заподозрил, что и у неё тоже хранятся где-то в её покоях подробные досье на всех присутствующих – иначе он не мог объяснить себе, как ей удавалось помнить о каждом все эти мелочи и задавать свои быстрые вопросы о детях, о проектах, о здоровье родственников – она не ошиблась ни разу, уверено называя имена, места, даты!

Грэхард отчётливо видел, что это приятно сановникам и знати, и что они польщены тем, что солнечная госпожа не забыла их и их проблемы, что её слова становятся для них окрыляющими. Сам Грэхард никогда не умел быть таким любезным – да для его суровой репутации это только пошло бы во вред – и наслаждался тем, что женился столь удачно, и что жена его теперь так умело укрепляет его престиж.