Сердца не покоряют силой

Во-первых, её гордость приятно ласкало осознание, что она выдержала столь суровое испытание и утёрла нос этому мужлану, который, уж точно, мечтал над ней посмеяться. Не на ту напал! Нет, Рэми могла по праву гордиться столь нетипичным для принцессы достижением.

Второе же, что поразило её до глубины души – открывшийся с вершины перевала вид.

Должны признать, Мариан был чудо как живописен. Богатый рельеф создавал удивительные волнистые картины, в которых разномастные холмы и пригорки чередовались с долами и долинами, где ручейки и овраги рождали водопады и водовороты, где невысокий кустарник сменялся травой и вереском, а небольшие рощи вносили приятные акценты в это царство плавных зелёных линий.

У Рэми от восхищения перехватило дыхание; ничего даже близко похожего она не видела ни в родной Ниии, ни в степной Анджелии, ни даже на зелёном Сире, чьи побережья до этого дня казались ей самым прекрасным местом на свете.

Рассэл, тоже на несколько минут залюбовавшись открывшейся картиной, теперь с любопытством косился на принцессу: ему была интересна её реакция. Он не в первый раз встречал иностранных гостей, и про себя делил их на два типа: тех, кто кривил нос и даже взглянуть не удосуживался на фантастический пейзаж, и тех, кто в восторге забывал о всех своих предубеждениях и был очарован полностью.

Ему со всей определённостью хотелось выяснить, к какому типу принадлежит невеста брата, поэтому он решил поторопить её реакцию вопросом:

– Как вы находите нашу страну, ваше высочество?

Принцесса обернулась к нему; восхищение мигом пропало из её глаз. Приветливым и ясным тоном она произнесла вполне приличествующую ситуации фразу, какую сказал бы всякий человек, не желающий из вежливости обидеть чужестранца и вынужденный хвалить что-то дорогое его сердцу.

У Рассэла от недоумения дёрнулась бровь.

В реакции принцессы восхищение и презрение смешались в столь странно-равных пропорциях, что сделать какие-то выводы не представлялось ему возможным.

Некоторое время они всё ещё стояли на перевале – ожидали прибытия экипажа и женской части свиты.

Вынуждены отметить, что, к большому огорчению Рэми, из всех её фрейлин лишь одна согласилась последовать с ней в этот страшный Мариан. Остальные не захотели бросать – кто родителей, кто жениха, кто наследство, кто пышный ниийский двор. Алиссия, подруга детства, была единственной, кто без сомнений и колебаний разделила свою судьбу со своей принцессой.

Кроме того, отправилась в путь и гувернантка, воспитывавшая Рэми чуть ли не с пелёнок наравне с матерью, которая в своём выводке из девятерых детей не всегда могла уделить достаточно времени и внимания младшей дочери. Именно из-за гувернантки, неспособной преодолеть столь сложный подъём, Алиссия тоже решила проследовать наверх на грузовом подъёмнике – в отличии от Рэми, она не видела в том ничего унизительного.

Наконец, дамы и карета прибыли, и процессия приступила к спуску – куда как к более пологому, не говоря уж о том, что им не требовалось достичь подножья, по пути их ждал гостеприимный форт и горячий обед.

Марианцы расстарались на славу, приготовив такой пир, что хоть в балладах описывай. Вот только принцесса их усилий не оценила: у себя во дворце она ценила диковинные и утончённые блюда, в которых контрасты неожиданных вкусов смешивались с необычными способами приготовления, а изысканные специи и фирменный соусы даже простой мясной стейк превращали в гастрономический шедевр.

В Мариане же приветствовалась, в первую очередь, сытность блюд. Готовили здесь просто, без каких-то изысков, и стол правителя мало чем отличался от стола его подданных, разве что мяса на нём было побольше.

Зато Рэми к своему облегчению заметила, что все окружающие её марианцы, пусть и не пытаются следовать столовому этикету досконально, во всяком случае, умело пользуются ножом и вилкой. Это явно говорило в пользу их цивилизованности и не могло не радовать – выдержать отсутствие манер за обеденным столом было бы точно выше её сил!

К сожалению, от переизбытка впечатлений и волнений Рэми так и не смогла запомнить всех тех, кого ей спешно представили, и отчаянно путалась внутри себя, пытаясь понять, где тут командир караула, где начальник её нового сопровождения – родные ниийцы передавали её на попечение людей жениха, – где хозяин крепости, а где… нет, она не может даже припомнить, кто ещё сидит теперь за этим столом. А ведь со всеми приходилось поддерживать любезную беседу!

Она старательно хвалила обед, отмечая простоту и сытность блюд как достоинство, хвалила климат, о котором пока ничего не знала, хвалила даже какой-то неведомый ей род цветов, который ей почему-то назвали несколько раз – лишь после догадалась, что это были те цветы, которые украшали стол. По правде говоря, она была ужасно рада, что сегодня они уже никуда не поедут и заночуют в форте – ей катастрофически необходим был отдых.

После обеда её проводили в большую и довольно бедно обставленную комнату, но Рэми не склонна была привередничать, в конце концов, это военный форт. Мягкая постель да тёплая печурка – что ещё надо!

Принцесса прилегла всего на минутку – и уснула на несколько часов, вымотанная утренними приключениями. Встав к вечеру, она выглянула в окно – и от восхищения вскрикнула.

Оставалась ещё пара часов до заката, но солнце уже клонилось к горизонту, и его лучи приобрели мягкий медный оттенок. В свете этих мягких лучей марианские холмы, увитые вереском, выглядели сияющими и прекрасными.

– Алисс! – воскликнула принцесса, оглядываясь. – Пойдём скорее!

Прикорнувшая в этой же комнате подружка мгновенно сбросила сонную хмурь и тоже выглянула в окно.

Захлопав в ладоши, Алиссия радостно воскликнула:

– Пойдём! – и, подхватив принцессу под руку, смело отправилась искать выход. Им не раз приходилось вдвоём ускользать от пригляда слуг и свиты, поэтому и в этот раз всё прошло без помех – тем более, что гвардейцы обеих стран сошлись в дружеской попойке и явно не ожидали прыти от своей уснувшей подопечной.

Спуск с перевала оказался несколько сложнее, чем ожидалось, но вскоре они добрались до вожделенных холмов – как раз в самый удачный момент, когда золотистое закатное солнце омывало всё вокруг волшебным сиянием.

– Какой запах!..– восторгалась Алиссия, набирая охапку цветов.

– Какие птицы!.. – вторила ей Рэми, не отставая в этом занятии.

В себя их привёл взволнованный крик:

– Ваше высочество!..

Рэми обернулась. По направлению к ним бежал, запыхавшись, не то начальник гвардии, не то владелец форта, так и не вспомнилось.

– А мы вас потеряли! – обиженно отрапортовал он, добежав и постаравшись отдышаться.

«Наверно, начальник гвардии», – сделала вывод Рэми.

– Хорошо, что вас из окошка видать! – порадовался марианец. – А то уже тревогу объявлять хотели! – попенял он.

Принцесса встала в гордую позу:

– Немного стоит моя новая гвардия, как я погляжу, – надменно констатировала она.

Против ожиданий, предполагаемый начальник гвардии рассиялся от гордости, подкрутил усы и довольным голосом похвастался:

– Так у меня тут лучшее вино севера! И праздник же!

«А, всё-таки хозяин крепости», – сменила вердикт Рэми.

В Ниии ей удавалось сбегать от свиты и слуг, но вот от опеки гвардии деться она не могла никуда. Отец берёг дочерей как зеницу ока, и хоть один гвардеец, да следовал за нею на случай незапланированных передряг.

То, что в Мариане ей удалось так легко уйти от стражей, с одной стороны, внушало тревогу, с другой – будоражило воображение и манило перспективами более свободного житья.

– И часто у вас тут принцессы теряются? – любезно спросила Рэми, следуя за марианцем обратно в форт. Алиссия, не поддерживая разговора, шла за ними, продолжая собирать цветы.

– Ну, так если госпожа Нэсми, – степенно принялся рассказывать предполагаемый хозяин крепости, – так, почитай, всё лето где-то пропадает, иной раз и к нам засылают искать, – махнул он рукой куда-то в сторону. – А ежели брать госпожу Траиссу, так та уже год непойми-где шатается.

Брови Рэми вежливо приподнялись.

Нарисованная в её воображении картина выглядела нелепой и неправдоподобной. Как это – принцессы пропадают, где им вздумается? У неё-то каждый шаг чуть ли ни в дворцовую хронику вносили!

Рэми растерянно оглянулась на подругу в надежде, что та как-то прокомментирует новую информацию, но не дождалась никакой реакции – цветы явно всё ещё были интереснее.

Подъём к форту оказался не таким уж сложным, и скоро компания вернулась во двор, где их ждал ещё один марианец – насупившийся, хмурый и сложивший руки на груди в позу самую что ни на есть недовольную.

– Шэл, иди там вино отбери, – сходу послал он сопровождающего девушек.

– Сию минуту! – бодро козырнул тот и отправился внутрь.