Изысканный адреналин

Лет ей было около тридцати. Светло-пепельные волосы собраны в хвостик, немного оттопыренные ушки с дешевыми сережками-висюльками, курносый нос, усталые серые глаза, бескровные губы. Одета Светлана была в добротный, но безликий темно-синий деловой костюм: строгую юбку, жакет и голубую блузу, застегнутую на все пуговицы. В руке она держала деловой портфель. В целом милая и приятная, но закрытая, оттого и взгляд сухой, направлен внутрь, полное отсутствие эмоций на лице и небольшая сутулость. Такую женщину в толпе не разглядишь. Типичный мелкий клерк, подумал Леонид.

– Лень, познакомьтесь! Это секретарша Демьяна – Светлана Цветаева! – крикнула Бутырская из другой комнаты. Света вздрогнула, что-то возразила тихо и принялась сосредоточенно рассматривать мыски своих туфель.

– Очень приятно, меня зовут Леонид. Я брат Демьяна, – сказал Штерн, чтобы снять с девушки напряжение, но Светлана от этой новости, кажется, впала в еще большее оцепенение, побледнела и остекленевшими глазами уставилась на гроссмейстера. У Леонида от ее словно неживого взгляда засосало под ложечкой. – Присаживайтесь, – предложил он. – Простите, я не расслышал, что вы сказали?

– Я сказала, что я не секретарша, а референт, – уточнила Света, не двигаясь с места. – Странно, Демьян Иванович никогда не рассказывал, что у него есть брат. Вы, вероятно, двоюродный брат?

– Нет, родной. То есть… Собственно… Я вырос в другой стране, – объяснил Леонид, сожалея, что сказал этой странной девушке о родстве с Демьяном. – Какая поэтичная у вас фамилия, – решил он перевести тему. – Вы случайно не родственница знаменитой поэтессы? Знаете, а я родился восьмого октября, в день рождения Цветаевой.

– Сколько же вам лет? – не обратив внимания на вопрос Штерна, спросила Светлана.

– Тридцать скоро будет, – смутился Леонид.

– Ясно, мне тоже скоро будет тридцать, – вздохнула Светлана, расстегнула верхнюю пуговку на воротничке блузки, подошла к окну и распахнула створки.

– С вами все в порядке? – испугался Леонид. Она пожала плечами, сказала чуть слышно, не оборачиваясь:

– Мне нравится вид из этого окна. Река нравится. Нет, я не родственница знаменитой поэтессы, но стихи ее тоже люблю…

Рас-стояние: версты, мили…
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это – сплав…

Это строки Марины Цветаевой, посвященные Пастернаку, – объяснила Светлана. – Почему-то пришли на ум.

Штерн вновь ощутил холодок между лопатками: эти строки вскрыли нарывы его души, в этих строках была вся его боль по поводу брата. Как она догадалась, как? «Чтобы тихо себя вели по двум разным концам земли»…

В гостиную вернулась Ольга, Света тут же закрыла окно и обернулась. Штерн вздохнул с облегчением.

– Кажется, нашла. Проверьте, – Ольга протянула Светлане пластиковый скоросшиватель с документами. Света пролистала несколько страничек, кивнула, сунула папку в портфель. – Кофе будете? – спросила Бутырская без особого энтузиазма.

– Спасибо, мне пора, – отказалась Светлана. – Вы… передайте от меня Демьяну Ивановичу… Скажите ему, что я… Что мне очень жаль, что он попал в такие неприятности. – Света нервно заправила за ухо прядку волос, постояла немного, опустив голову. – Я пойду, Ольга Андреевна. Всего доброго, Леонид, – коротко бросила она и вымученно улыбнулась.

Бутырская проводила Светлану и вернулась в дурном расположении духа.

– Я ее боюсь, – сказала Ольга.

– Почему? – удивился Леонид.

– Потому что не понимаю. Иногда мне кажется, что она меня ненавидит. Простите, – смутилась Бутырская, присела, некоторое время молчала. Встала, прошлась по комнате, обернулась к Штерну: – Леонид, простите меня, я понимаю, что вы хотите помочь Демьяну, но вряд ли это возможно. На опознании свидетель уверенно указал на мужа и сообщил, что именно он был за рулем. Алиби у Демьяна нет, замки и сигнализация в машине в порядке. Значит, «Land Cruiser» открыли ключом, а не вскрыли. Адвокат говорит, что дело плохо. Все уверены, что Демьян убийца.

– А вы, Оля? – тихо спросил Штерн и заглянул ей в глаза.

– Я? – Бутырская посмотрела на Леонида с нескрываемым раздражением, но тут же смягчилась. – Леня, вы не возражаете, если я закурю? – спросила она и вышла из гостиной, не дожидаясь ответа Леонида. Через пару минут Ольга вернулась с прикуренной сигареткой в длинном изящном мундштуке, подошла к окну, обернулась, облокотилась о подоконник. – Мне было шестнадцать, когда я с ним познакомилась. Ему – двадцать пять. Он меня буквально со школьной скамьи замуж взял. Пятнадцать лет, как мы муж и жена, – сказала она, сделав глубокую затяжку. Ольге шло курить, тонкий мундштук в ее красивых ухоженных пальчиках смотрелся эффектно. Ей шло курить, как никакой другой женщине. Леонид на мгновение залюбовался ею. Ольга поймала его восхищенный взгляд и чуть заметно улыбнулась, немного снисходительно, так улыбаются только королевы. Жаль, что у королевы имелся в наличии свой король, с легкой завистью думал Штерн, не в силах отвести глаз от совершенного лица жены брата. – Я знаю Демьяна, как себя, и уверена, что муж невиновен. Мужа подставили, кому-то он перешел дорогу.

– Ольга, пожалуйста, не отвергайте мою помощь, у меня отец – известный адвокат.

– Я знаю, – улыбнулась Бутырская, – но, кажется, ваш отец адвокат по экономическим вопросам. Зачем вам это нужно, Леня? Вы же даже незнакомы с Демьяном…

– Понимаете, я должен помочь. Это сложно объяснить, но я должен, – настаивал Штерн.

Если бы гроссмейстер только знал, во что ввязывается, то подумал бы двести пятьдесят раз, прежде чем предлагать свою помощь. Но Леонид не знал, в данную минуту сердце его билось учащенно и душа рвалась в бой. Однако Штерн лукавил перед Ольгой, сообщив ей, что не может обосновать свое желание. Мотивы, толкающие его на подвиги, Леонид Штерн прекрасно осознавал. Их было два. Первый – корыстный: вытащив брата из тюрьмы, Леонид Штерн рассчитывал оплатить прошлые долги и загладить перед Демьяном свою вину за смерть матери, пусть мифическую вину, но подсознательно мешающую шахматисту жить. Со вторым мотивом дела обстояли сложнее, знакомство с Ольгой Бутырской пробудило в душе гроссмейстера странные чувства: он точно очнулся от дремы, почувствовал себя наконец мужчиной, настоящим рыцарем, донкихотом. Да, Ольга была королевой, ей хотелось поклоняться и служить, ради нее хотелось совершать подвиги, ее хотелось завоевать. Это было ужасно. Штерна влекло к Ольге, и он ничего не мог с собой поделать.

– Не так давно Демьяну прислали приглашение вступить в закрытый элитный клуб, – после некоторых размышлений сказала Ольга.

– В клуб любителей бейс-джампинга? – уточнил Штерн, вспомнив вопрос журналистки.

– Нет, – покачала головой Бутырская. – Вернее, в клубе бейсеров он тоже состоит, а также увлекается другими видами экстрима. Прыжки с парашютом, сумасшедшие гонки на мотоциклах, горные лыжи, скалолазание – всего понемножку. Я ненавижу его увлечения, ненавижу! Но не в силах им противостоять. По-другому Демя не может жить. Адреналин нужен ему, как воздух. Характер у него такой. Он и меня пытался приобщить, но я жуткая трусиха, у меня своего адреналина полно.

Длинный столбик пепла с ее сигареты упал на пол, Бутырская спохватилась, вернулась за стол, затушила сигарету и положила мундштук с окурком в пепельницу.

– Клуб, в который пригласили вступить Демьяна, называется «Флоризель», – коротко взглянув на Штерна, сообщила Ольга. – Еще кофе, Леня?

– Демьян принял приглашение? – осторожно уточнил Леонид, чувствуя легкий озноб в теле. Название гроссмейстеру категорически не понравилось, наводило на нехорошие ассоциации, потому что с произведением Роберта Луиса Стивенсона о принце Флоризеле и Клубе самоубийц Штерн был знаком.

– Да, вступил. Так как насчет кофе?

– Благодарю, не нужно. Почему вы рассказали мне об этом, Ольга? Вы считаете, что членство Демьяна в этом закрытом клубе и последние неприятные события как-то связаны между собой?

– Я не могу утверждать наверняка, но чувствую, что это так. Только я не обладаю полной информацией. Вернее, я вообще ничего об этом не знаю, могу только предполагать. На приглашение я наткнулась совершенно случайно, вернее… – Ольга поморщилась, отвела взгляд. – Леня, простите, возможно, потом вам станет неприятно со мной общаться, но раз уж у нас такой разговор, то буду с вами предельно откровенна. Месяца полтора назад я стала замечать у Демьяна некоторые странности. Он вдруг отдалился от меня и в то же время словно светился изнутри от счастья. В глазах шальной огонек появился. Я решила, что он завел себе любовницу, проверила его счета и обнаружила, что со счетов ушло несколько крупных отчислений в один благотворительный фонд. С одной стороны, вроде бы ничего необычного, Демьян и раньше активно занимался меценатством, но далеко не бескорыстно, а чтобы снизить налоги, поэтому все отчисления он делал с корпоративных счетов банка. А тут личный счет… В общем… Я решила, что любовница существует и… потом нашла это приглашение и членскую карточку.

Ольга тактично умолчала о том, что немного покопалась в «личных вещах» супруга, но, выслушав ее, Штерн вдруг отметил, что больше не воспринимает Бутырскую как королеву, хрустальная корона с ее прелестной головы упала на землю и разлетелась вдребезги. Ольга Бутырская в одно мгновение стала обычной женщиной, и Леонид испытал необыкновенное облегчение. Не хватало ему еще влюбиться по уши в жену брата, худшую перспективу представить себе было сложно. Он больше не ощущал по отношению к ней плотоядных желаний и был счастлив, искушение исчезло, что, впрочем, нисколько не мешало Леониду Штерну по-прежнему получать эстетическое наслаждение от созерцания и от общения с этой необыкновенно красивой женщиной. Да и желание помочь Ольге Бутырской никуда не испарилось, разве что мотив поменялся, теперь он хотел помочь ей бескорыстно, просто по-дружески, а если говорить точнее, по-родственному. Ведь, если рассудить, Ольга была его золовкой, а он приходился ей деверем.

– Выходит, журналистка была отчасти права, когда пытала вас насчет тайного общества? – заключил Штерн.

– Вряд ли эта девочка в курсе тайных увлечений сильных мира сего, этот круг очень узок, и посторонних в него не допускают. О чем вообще можно говорить, если даже я не в курсе, чем там занимаются, в этом поганом клубе! Господи, во что он влез? Во что? Почему именно ему пришло приглашение? Клуб «Флоризель» – жуткое, отвратительное название, – Ольга резко поднялась, прошлась по комнате. – Мне плохо, Леня. Мне очень плохо… Я не представляю, как быть! Выпить хотите? Вино, виски, коньяк?

Выпить Леонид Штерн не хотел, алкоголь он употреблял редко, тем более на голодный желудок, да и время уже перевалило за полночь, но согласился составить Ольге компанию. Армянский коньяк, который предложила ему Бутырская, ранее Леонид никогда не пил, лишь слышал от ценителей, что вкус его неподражаем. Пригубив из бокала и посмаковав напиток, Штерн остался доволен: ничем не хуже коллекционных коньяков «Ремми Мартин». Ольга пила коньяк странно, не смакуя, а торопливыми жадными глотками, словно воду, и, что самое удивительное, закусывала его ломтиками лимона. Мама учила его, что если попадаешь в незнакомую обстановку и общаешься с людьми других культурных традиций, то, чтобы не упасть в грязь лицом, следует дублировать их действия. И Леонид Штерн, недолго думая, сделал внушительный глоток и сунул в рот кусочек лимона.

– Оля, скажите, пожалуйста, у вас есть какие-нибудь предположения, как попасть в тот клуб? – чувствуя разливающееся по телу тепло, спросил Штерн.

– Зачем? Вы хотите… Господи, Леня, это может быть очень опасно!

– Ерунда, – отмахнулся Леонид, сделал еще один большой глоток и снова сунул в рот ломтик лимона. – Я так понимаю: раз не всем приходит приглашение, значит, должна быть отлаженная система членского отбора, и нужно просто понять ее принципы.

– Но как?

– Судя по вашим словам, взносы в клуб очень высокие, так? – Ольга кивнула. – Значит, первый принцип: высокое материальное положение будущих кандидатов. Под первый принцип я подпадаю. Второе… – Штерн глубоко задумался, более в голову ничего не приходило, посему он налил себе еще коньку, выпил и закусил его лимоном.

– Деме пришло приглашение сразу после того, как он прогремел на всю страну. Его показали по телевизору. Возможно, в клуб принимают не просто богатых, а к тому же чем-то знаменитых людей.

– Под второй признак я тоже подпадаю. Правда, никто не знает, что я в Москве. Но это легко исправить. Ольга, я попаду в этот клуб, чего бы мне это ни стоило. Попаду и постараюсь выяснить все изнутри, – решительно заявил Штерн, поднялся и снова сел, чтобы взять со стола смятую бумажку. Сунув визитку в карман, Леонид Штерн попытался встать, но это оказалось довольно сложно сделать, ноги почему-то не слушались и подгибались в коленях. – Только, Ольга, прошу вас, о том, что я брат Демьяна, никому ни слова, – справившись наконец с ногами и приложив палец к губам, сказал Штерн и глупо улыбнулся.